[Marliushka]

Я тут уходила на поиски чего-нибудь милашно-мишедженсного, чтобы Герти запомнила, что я их шипперю *жонглирует сердечками*

Заставка Гугла на день святого Валентина:




Просто случайная фотография:



А теперь тащу свой именинный подарок, как положено, ромашковый, флаффный и чудесный

20.02.2016 в 11:58

Пишет  gerty_me:

С Днем Рождения Марлюшка!

Дорогая Марлюшка
С опозданием в каких-то несколько дней, что для меня, конечно, прогресс, я поздравляю тебя с Днем Рождения!
Я снова забыла, шипперишь ли ты Cockles, но на 90% уверена, что шипперишь
Потому что весь динокас у меня уходит на битву, а который не уходит, тот со смертью персонажа, а никто, никто! не дарит на День Рождения фики со смертью персонажа! Это каким же черствым сухарем надо быть!
Но лучше перейти к пожеланиям! Творческих тебе успехов, новых впечатлений, путешествий, цветов и солнца, и чтобы все получалось, что ты задумала!

Название: Фейерверка не получится
Фандом: Supernatural RPS
Размер: драббл, 539 слов
Пейринг: Cockles
Жанр: зарисовка, ER, флафф
Рейтинг: NC-17
От автора: Действие происходит 14.02.2016 на прошедшем коне в Хьюстоне. Сразу после того, как Миша снял этот ролик

Х

Дженсен: А это тебе, приятель
Мища: Оу, спасибо, это очень мило
Ричард *Дженсену*: Я надеюсь, что твой Валентинов день просто отстоен. Посмотри что ты сделал с моей открыткой
Дженсен: Что за ужасная вещь, которую можно сказать мне перед моим Валентинов в День Святого Валентина!

Дженсен заваривает ромашковый чай. После проделки Ричарда его настроение резко падает, и ромашковый чай сейчас очень кстати.

Слава богу, в этой маленькой комнате он один. Тишина и уединение успокаивают. Бывают моменты, когда Дженсен никого не хочет видеть, и хорошо, что каст об этом знает – не тревожит его почём зря.

Дженсен делает глоток горьковатого чая, ставит бокал на стол.

Немного успокоиться, ему просто нужно немного успокоиться, чтобы натянутая на лицо улыбка не показалась дотошным фанатам неестественной.

Чёртов Ричард и его сомнительное чувство юмора!

– Дженс…

Миша, конечно. Стоит в дверях и лучезарно улыбается. Дженсен спиной и на расстоянии десяти шагов чувствует его улыбку. Расслабленные было плечи снова напрягаются, взгляд устремляется в окно. Серое небо, грязные крыши, люди, машины – всё, как обычно.

– Дженс. – Миша неслышно подходит и кладёт руку ему на плечо. – Мне сорок лет.

Заявление, мягко говоря, неожиданное. Не то чтобы Дженсен не знал, сколько Мише лет, но к чему сейчас вспоминать свой возраст? Да, они оба не молоды, но в прекрасной форме, и не далее как неделю назад Дженсен продемонстрировал это Мише три раза за ночь.

Он разворачивается и вопросительно на него смотрит.

– Мне сорок лет, – повторяет Миша, – но я обрадовался твоей валентинке, как пятнадцатилетняя влюблённая девчонка.

Миша говорит серьёзно, даже не улыбается, а у Дженсена в груди таят снега и расцветают подснежники. Он подтягивает его к себе за шлевки джинсов и целует. Потому что хочет, потому что может, потому что сегодня – День Святого Валентина и он – его Валентин.

– Я не запер дверь, только прикрыл, – шепчет Миша, когда Дженсен лезет к нему в джинсы и оглаживает ягодицы через бельё.

– Ерунда, мы быстро. Всё равно никто, кроме тебя, не решается меня потревожить.

– Кроме меня и Джея, – возражает Миша.

– А Джей ничего нового здесь не увидит.

Оба смеются, когда вспоминают, какое ошарашенное лицо было у Падалеки, когда он в первый раз застал их целующимися в подсобке между швабрами, и вёдрами, и пятилитровыми баклагами с жидкими моющими средствами. Кадык Миши дёргается от смеха, и Дженс прижимается к нему губами, чтобы почувствовать языком, как смеётся Миша.

Он толкает его к стене, расстёгивает джинсы, чувствует Мишины руки у себя в трусах.

– Мне не во что переодеться, – предупреждает Миша, когда Дженсен крепко обхватывает его член. Сам Миша, впрочем, тоже не отстаёт – уже дрочит ему умело и быстро, касается пальцами напряжённых яичек. Он покрывает осторожными поцелуями подбородок, и шею, и чувствительные места за ушами. От их маленькой шалости не должно остаться и следа, ни в коем случае, чёрт возьми.

Мурашки бегут по коже.

– Я знаю, Миш, – шепчет, нет, стонет Дженсен.

У Миши длинные нежные пальцы, крепкая хватка и ласковые губы. Дженсен тает и горит одновременно. Кровь разгоняется по венам, поджимаются на ногах пальцы; Дженсен сжимает зубы, чтобы не застонать в голос. Член Миши в руке влажный и скользкий, приятный до одури.

– Устроим одновременный фейерверк? – тихо спрашивает Миша, и это звучит возбуждающе и смешно.

– Фейерверка. Не. Получится, – выдыхает Дженсен с каждым отчаянным толчком в чужую ладонь.

Фейерверка не получится, нужно остаться если не аккуратно заправленными, то хотя бы чистыми. Миша тихо смеётся и кончает Дженсену в кулак, и Дженсен тоже пачкает спермой его руку.

– На всё про всё у нас ушло семь минут, – говорит он, когда они приводят себя в порядок и выходят в коридор. – Никто и не заметит.

– Никто, кроме Джея, – возражает Миша.

– А Джею не привыкать.