Когнитивный динокас
Название: Дьявол носит Прада
Автор: AlreadyPainfullyGone
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/6806499/1/The-Devil-Wears-...
Переводчик: Марлюшка
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Размер: миди (36 вордостраниц)
Персонажи: Дин/\Кастиэль, Сэм/Габриэль
Саммари: начинается всё как ретеллинг фильма «Дьявол носит Прада», но довольно скоро от фильма остаётся только фон.
часть 1Дин безусловно, безусловно предпочёл бы пойти на собеседование в «AutoNation». Но нет, единственное, на что он может сейчас рассчитывать, - это должность личного ассистента – он сверяется с листиком бумаги – Кастиэля Новака, главного редактора невероятно популярного гламурного модного журнальчика «Runway».
Он идёт по офисному муравейнику с плексигласовыми стенами, краем глаза отмечая ряды ломящихся от одежды вешалок, огромные глянцевые фотографии на стенах и конференц-залы, заполненные странно одетыми людьми с идеально уложенными волосами.
О да, он явно не принадлежит этому миру.
Около офиса, в который его направили, стоят два стола. Один из них свободен, за вторым сидит невысокий полноватый парень с длинными светлыми волосами и острым носом. Он морщится, когда Дин случайно задевает его.
- Привет, я пришёл на собеседование с…, - Дин ошарашенно замолкает, когда парень врывается в его личное пространство и тщательно принюхивается.
- Ты съел булочку с корицей, - говорит он обвиняюще, а потом кривит губы в чудаковатой гримасе.
- Мне… жаль? – предполагает Дин.
- Надеюсь, - бурчит парень, хватая папку и с силой хлопая ей по столу. – Если я должен страдать от эмбарго на сахар, чтобы выглядеть прилично, то и тебе положено! – он осматривает его дешёвый костюм сверху донизу, вероятно, оценивая его стоимость, стиль и адекватность ситуации – и, видимо, выставляя по всем трём пунктам ноль баллов.
- Ты хочешь быть вторым ассистентом Кастиэля Новака?
- Не особенно… но мне вроде как нужны деньги, и надо хоть с чего-то начать… стоит попытаться, - нервно отвечает Дин. – И я старательный, независимо от вида работы.
- Мммм…., - парень продолжает на него пялиться. – Габриэль, кстати.
- Дин.
- Купи брюки получше, Дин… и научись жить без всяких мелочей, шоколада, сахара и жизни вне работы, - он вытягивает из пластикового контейнера на столе морковку и защёлкивает крышку. – Боже, как я скучаю по сексу.
Дин даже не представляет, что на это можно ответить.
Лежащая на столе блэкберри попискивает, Габриэль хватает её и мгновенно бледнеет.
- Чёрт, чёрт! – он распахивает стеклянную дверь, ведущую к основному офису. – Новак будет здесь уже в ближайшие десять минут!
Дин слышит самый настоящий вопль откуда-то из-за офисных перегородок, а ближайшая к нему секретарь натягивает шпильки с таким паническим выражением лица, которому позавидовал бы приговорённый к повешению.
- Это… не очень хорошо? – осторожно спрашивает он.
- Кастиэль должен был появиться в офисе через два часа, а не сейчас… что значит, что ничего не готово, и он, возможно, убьёт по меньшей мере троих стажёров силой мысли.
Габриэль хватает стопку глянцевых журналов и бутылку воды, бежит в главный кабинет и начинает раскладывать журналы по столу Кастиэля, а потом наливает ему стакан воды. Дин застывает в проходе, поворачиваясь, только когда слышит звук открывающихся дверей лифта у себя за спиной.
Худой и бледный мужчина среднего роста размашистым шагом выходит из лифта, швыряет свою сумку и пальто на стол Габриэля и почти не сбавляет шаг на пути к кабинету.
- Насколько трудно утвердить встречу? – растягивая слова, спрашивает он, когда Габриэль пятится от его стола.
- Я уже…
- Мне нужны данные по продажам за предыдущий месяц, и оправдания меня не волнуют, - он игнорирует стакан с водой, включает компьютер и проверяет какие-то записи. – Ещё мне нужны предварительные вёрстки на сентябрь, новые наброски того проекта с силовиками, и немедленно дозвонись Марку, чтобы я разобрался со всей этой рекламной дребеденью… Кто это? – на протяжении всего монолога он не поднимал взгляда от блокнота, и Габриэль тревожно вздрагивает.
- Это… ну, он кандидат на должность ассистента, но если вы хотите, чтобы я…
- Последний человек, которого ты нанял, был настолько непрофпригоден, что, полагаю, я должен провести собеседование сам, иначе мы не сдвинемся с мёртвой точки. Входи, - эта реплика, по всей видимости, адресована Дину, но он не может сдвинуться с места, напряжённо застыв. Габриэль проскальзывает за его спину и легонько подталкивает, второй рукой хватая новую морковку и напряжённо набирая какой-то номер на телефоне.
Дин входит в кабинет.
Кастиэль Новак – пугающий человек, приодетый с иголочки и выглядящий как гость на похоронах благодаря своим очкам в толстой чёрной оправе, за которыми его взгляд кажется острее, чем битое стекло под босыми ногами. Он осматривает Дина с головы до ног, и выражение его лица не меняется, оставаясь едким и неодобрительно равнодушным.
- Я… это была ошибка, - Дин немного отступает назад, и Кастиэль моргает – один раз. – Я не должен даже…
- Ты не хочешь эту работу? – насмешливо спрашивает Кастиэль.
- Мне кажется, она не хочет меня, - Дин пытается отвести взгляд в сторону, но не может. – Я на самом деле не…, - он путается в мыслях.
- Понятно, - протягивает Кастиэль, снимая очки и аккуратно складывая их. – Ты не заинтересован в работе в модной сфере… ты никогда не видел наш журнал, и до сегодняшнего дня ты понятия не имел, кто я такой и какое тебе до этого дело?
- Это… всё так… да, - признаёт Дин.
- И у тебя нет чувства стиля, - Кастиэль опускает взгляд на заявление Дина.
- Ну, не думаю…
- Это не был вопрос.
Дин почти давится всеми теми словами, которые он хотел бы сказать, но не может, потому что а) ему нужна эта работа, любая работа и б) он типа боится, что Кастиэль завернёт его в паутину или парализует, а потом будет изучать.
- Я знаю, что я не из этого мира… но я работаю усердно, и всё, что мне нужно, - это возможность…
Кастиэль обрывает его.
- Габриэль, отведи Дэна в департамент по работе с персоналом, пусть получит пропуск, а потом достань ему корпоративный телефон и мой планировщик.
- Я на самом деле…, - Габриэль утаскивает Дина в сторону до того, как он успевает поправить Кастиэля, неправильно произнёсшего его имя.
Вечером он в подробностях рассказывает обо всём Анне, своей девушке.
- Ты бы видела его с этим чуваком редактором, тот предложил что-то вроде изменения структуры осеннего спроса для улучшения позиций в Новой Англии, а он просто посмотрел на него так, что всё заискрилось и растаяло от одного этого взгляда.
Анна приподнимает бровь, но не отрывается от своей горы бумажной работы, пробормотав уклончивое «Мммм».
- Другой ассистент типа боится сахара, или вроде того, что я могу понять, потому что если ты не настолько тощий, чтобы заколоть кого-нибудь своим бедром, то ты уже не их человек. Я даже не думаю, что Кастиэль вообще ест… разве что пьёт человеческую кровь или типа того, - заявляет Дин, плюхаясь на диван и с ворчанием утыкаясь лицом в подушку.
Второй день ничуть не лучше.
- Итак, вот правила, - объясняет Габриэль, пытаясь пить сжиженную капусту из пластиковой бутылки и не морщиться от отвратного вкуса. – Первый помощник, - он указывает на себя, - заботится обо всех важных делах. Ещё я в этом году поеду в Париж, потому и пью это, - он указывает на серо-зелёное месиво в бутылке. – Оно того стоит, - он указывает на Дина. – Ты второй ассистент. Один из нас должен быть здесь ВСЁ время, потому что, если Кастиэль пропустит звонок или захочет кофе, а нас не будет… тебя не просто вышвырнут, тебя ВЫШВЫРНУТ, как из пушки… на солнце. А солнце – это горящий шар под названием «Ты никогда не сможешь найти работу в этом городе», - Габриэль резким движением описывает предполагаемую траекторию. – Вопросы?
- Да… что я вообще должен делать?
- Всё, чего бы ни захотелось Кастиэлю и когда бы ему этого ни захотелось, - сообщает Габриэль без тени юмора. – Ты каждый вечер привозишь ему домой корректуры и заодно вещи из химчистки. Ты приносишь кофе ему по утрам… и всё остальное, просто ждёшь его капризов, дружище.
Его телефон начинает жужжать.
- Иииии это, должно быть, он. Повесь его пальто, когда он придёт, а потом… просто жди, он найдёт тебе занятие.
Конечно, Кастиэль величественно выходит из лифта пару секунд спустя, швыряет на стол Дина пальто, а сверху – кожаную сумку и проносится прямо в свой кабинет, даже не глянув ни на кого.
Дин вешает пальто, убирает сумку и ждёт дальнейших указаний.
- Дэвид, - из кабинета доносится ледяной голос. – Дэвид, - немного громче.
Габриэль приподнимает бровь.
- Это ты, дубина.
Дин вскакивает на ноги и несётся в кабинет.
- Вот ты где, и сколько же раз я должен проорать твоё имя, прежде чем они достигнут твоего мозга? – не дожидаясь ответа, Кастиэль продолжает: – Мне нужен Зак по телефону, это всё ещё не договорено. Тебе нужно подтвердить Лизу Брэйдон на съёмки в понедельник, забрать десять… или пятнадцать юбок от Кельвина Кляйна для этих же съёмок, и зарезервировать мне это местечко со вкусом, где мы с Балем отмечали годовщину в прошлом месяце, - он хмурится. – И найди мне тот лист бумаги, который я отложил вчера.
Дин стоит, как столб, искренне пытаясь запомнить первый пункт из этого списка.
- Сейчас, Дэвид, - Кастиэль приподнимает брови.
- Дин, - вырывается у него.
Брови поднимаются ещё выше.
- Меня зовут… Дин, - неловко уточняет он.
Кастиэль не отрывает от него взгляда несколько секунд, а потом снова поворачивается к своему монитору, полностью его игнорируя.
Дин понятия не имеет, что делать.
- Это всё. Дэвид.
Он возвращается в приёмную с поджатым воображаемым хвостом и пылающим от смущения лицом.
- Я бы сказал, что ты привыкнешь… но это неправда, - Габриэль берёт стопку стикеров. – Что он хотел?
Дин честно не знает.
Третий день, четвёртый день, пятый, шестой и седьмой… они все такие же.
Кастиэль прибывает на урагане осознания собственной значимости, швыряет верхнюю одежду Дину на голову, называет его Дэном, или Дэвидом, или Дэниэлом и придумывает кучу заданий – от сложных (купить два билета на шоу для него и его партнёра, Бальтазара, когда всё давным-давно раскуплено) до просто смешных (найти «чёрный ремень», который он видел в шкафу вчера, при этом «шкаф» журнала занимает в длину по меньшей мере милю – в любом направлении – и в нём хранится более семи тысяч ремней, половина которых – чёрные).
Дин хочет убить его.
Но он вроде как боится его до чёртиков.
Габриэль подчищает за ним хвосты, и очень даже хорошо, но он не шибко этому рад, и с каждой новой просьбой о помощи становится всё раздражительнее. Возможно, это связано с тыквенным смузи или соком из крабовых палочек, который он пьёт каждый божий день, от чего становится настолько злобным, что Дин даёт себе слово тайком проносить на работу сахар и подсыпать его Габриэлю.
Строго говоря, это просто чудо, что свой первый чудовищный промах Дин совершает только на второй неделе работы.
У Дина есть обязанность – отвозить корректуры («книжку») в городской дом Кастиэля и оставлять их на столике на первом этаже, ни с кем не заговаривая.
Но Дин не может найти этот столик, и ещё он слышит чьи-то голоса, и…
Большая. Ошибка.
Он поднимается наверх и натыкается на Кастиэля, ругающегося с Бальтазаром, которого давно не было видно. Бальтазар – высокий блондин, малость смахивающий на Стинга.
- Я не понимаю, почему ты говоришь, что это должно быть именно так, - гремит Кастиэль, и это первый раз на памяти Дина, чтобы он терял самообладание хоть на йоту, - он определённо чем-то расстроен.
- Ну так докажи обратное, Касси. Непохоже, чтобы ты занимался этим достаточно, чтобы знать…, - Бальтазар краем глаза замечает Дина и замолкает на середине фразы.
Кастиэль поворачивается, чтобы отследить его взгляд.
Дин не знал, что кровь может превратиться в лёд… и что можно остаться при этом живым.
Он роняет корректуры на ступеньки и пятится назад так быстро, как только может, стараясь при этом не упасть.
Он так вляпался.
На следующий день Кастиэль вызывает его в свой кабинет и одаривает смертельным взглядом, по сравнению с которым все предыдущие кажутся тёплыми и пушистыми.
- Сэр, я…
- Я бы хотел, чтобы ты нашёл для меня новые записи девятнадцатого сезона…, - он хмурится и сверяется с блокнотом, - «Сверхъестественного», мы делаем материал с новыми многообещающими актрисами.
- Эта штука с чиксами, которые охотятся на демонов? Этот сезон ещё не вышел, - вырывается у Дина прежде, чем он успевает себя остановить.
Кастиэль припечатывает его изничтожающим взглядом.
- У тебя есть шесть часов… если ты считаешь себя неспособным выполнять свою работу… не стесняйся, иди домой и начинай просматривать объявления о вакансиях.
Дину всё ясно – или он выполняет задание, или его вышвыривают (из пушки в пламя и позор).
- Понятно, - насилу выговаривает он, выходит из офиса и усаживается на своё место, обдумывая свои варианты.
Отказаться и провалиться по умолчанию.
Попытаться и провалиться (и быть уволенным).
Попытаться и достичь успеха (очень маловероятно).
Он вздыхает и поднимает трубку. Никто не посмеет сказать, что он сдался.
Два часа спустя он мечтает о Смерти.
Никто из коллектива сериала не желает с ним разговаривать – ни актрисы, ни их личные ассистенты, ни декораторы. Он не может раздобыть больше никаких контактов, и даже пронырливые папарацци ни черта не могут ему предложить.
- Над чем работаешь? – Габриэль плюхается на свой стул и, поморщившись, допивает остатки своей диетической колы. Он свирепо сверлит её взглядом: - Это совсем не то же самое! – он жалобно хнычет, швыряя её в корзину для ненужных бумаг.
- Невышедший материал со съёмок «Сверхъестественного».
- О, эта штука с горячими цыпами и демонами.. и ангелом с огромными…, - он указывает на свою грудь.
Дин приподнимает бровь.
- Что? Я гей, а не покойник, - Габриэль достаёт ещё одну банку диетической газировки и с похоронным выражением лица делает большой глоток. – Ты его так никогда не достанешь, тебе нужно поискать у фанатов – эти сумасшедшие ублюдки могут достать что угодно, - он колеблется. – Знаешь… Я сам зареген на паре форумов… только ради дешёвых развлечений, ну, ты понимаешь…
- Ты можешь достать мне видео?
- Я могу связать тебя с кем-нибудь, кто, возможно, и сможет помочь, - Габриэль пролистывает пару страниц на компьютере. - Samlicker31_femslash4ev, - он закатывает глаза. – Как будто этот инцест сможет прокатить, когда в сериале есть Ареолас Господня.
Дин давится газировкой.
- Так тебе и надо, ты, сахарная… потаскушка, - Габриэль распечатывает детали и швыряет их на стол Дина. – Отблагодари меня знакомством с кем-нибудь стоящим… это всё, чего я прошу.
Дин связывается с Samlicker31 и после отвратительнейшего разговора становится обладателем видео, которое до сих пор считал несуществующим.
Он отправляет его Кастиэлю по электронной почте и ждёт.
К вечеру от шефа ничего не слышно.
Дин не выдерживает на следующее утро, когда Кастиэль приезжает и швыряет своё пальто и сумку на его стол, как всегда, и идёт за боссом в его кабинет.
- Я отправил вам видео, - говорит он, стоя в дверях.
- Понятно, - отвечает Кастиэль, делая глоток кофе и щёлкая клавиатурой. Он молчит дольше, чем Дин может выдержать. – Спасибо, Дин. Это всё.
Дин выходит и снова садится за свой стол, и только потом понимает, что Кастиэль впервые назвал его настоящим именем.
Анна начинает замечать, что его нет рядом, когда она просыпается, и что он приходит домой поздно. Ему приходится сорваться с её дня рождения, чтобы поддержать Габриэля (которого где-то подхваченная простуда лишает как здравого ума, так и моторных функций) на церемонии, на которой присутствует Кастиэль. Он ненавидит тот факт, что позволяет своей личной жизни зачахнуть ради того, чтобы работать на человека, который ему даже не нравится и который не выказывает ни понимания этого факта, ни тем более благодарности. Но, с другой стороны, его малость достала требовательность Анны: почему он должен присутствовать на её личных мероприятиях и интересоваться её работой, а она его даже не поддерживает?
Так что он стоит за Кастиэлем в своём новом (и немного более дорогом) тёмном костюме, шепчет имена и должности приближающихся гостей, уверенных, что Кастиэль знает, кто они такие, и что ему не плевать.
После церемонии Дин собирается нестись к Анне, но Кастиэль поворачивается к нему, когда подъезжает их машина.
- Габриэль, теперь ты можешь идти.
Габриэль не спорит, только немного хмурится, и уходит ловить такси.
Дин забирается в машину, когда дверь открывается, Кастиэль аккуратно проскальзывает в неё с другой стороны, одной рукой придерживая и распрямляя пальто. Дин начинает нервничать, особенно когда от водителя их отделяет опускающаяся стенка и он оказывается наедине с демоном, притворяющимся его начальником. В ледяной тишине.
- Поездка в Париж – очень важное событие, - Кастиэль даже не удосуживается на него взглянуть. – Мне понадобятся мои лучшие люди… и Габриэль больше не один из них, не теперь, когда ты показал себя более способным и преданным делу.
- Но Габриэль… он почти готов убиться ради этой поездки.
- «Почти» недостаточно, - говорит Кастиэль, наконец обращая на него свой тяжёлый взгляд. – Его сосредоточенность на работе неудовлетворительна, а мне понадобится всё внимание моих помощников, это очень важное событие.
- Вы не можете серьёзно рассчитывать, что я всё брошу и поеду в Париж, он мой друг, боже…
- Ты сделаешь это, потому что хочешь сохранить свою работу, - голос Кастиэля мягкий и рассудительный. – Думаю, ты бы сделал что угодно, чтобы её сохранить… разве не так?
Дин честно не знает, специально ли Кастиэль говорит именно с такой интонацией, но всё равно в его мозгу вспыхивает соответствующие образы. И прямо сейчас… если сидящий рядом человек обыденным тоном попросит его расстегнуть брюки и коснуться себя… чёрт, да он даже готов опуститься на колени и поработать как следует.
Он не представляет, когда успел стать таким управляемым… но стал. И это до чёртиков пугает.
Кастиэль не просит его сделать ничего такого, и дальше они едут молча.
На следующий день Кастиэль заставляет его самому рассказать обо всём Габриэлю.
- Да ты, твою мать, шутишь! – орёт Габриэль. Дин хмурится и слегка сожалеет о своём решении отвести Габриэля в кафе, а не рассказать обо всём в офисе.
- Извини, у меня не…
- Если ты скажешь «не было выбора», я прикончу тебя этой салатной вилочкой, - рычит Габриэль, демонстративно пронзая ей капусту. – Ты вообще представляешь, через что я прошёл за последние несколько недель? Я уже не помню, каковы калории на вкус! – он замолкает и вдруг быстро, как ниндзя, хватает пончик Дина и откусывает кусочек с тихим стоном. – Сладкий добрый боженька… это не значит, что ты так дёшево отделался, - он сердито взмахивает рукой.
- Понятно, - Дин опускает голову и старается не думать о том, что он будет проводить весь день, каждый день с Кастиэлем какое-то время.
2
Они уже час как летят, когда Кастиэль наконец замечает, что Дин вцепился в ручку кресла так, что костяшки пальцев побелели. Даже сидя через ряд от своего ассистента, он слышит его приглушённый стон, когда они попадают в зону турбулентности.
Он постоянно оглядывается через плечо, но ничего не говорит.
Их прибытие в Париж – это сплошная суета, наполненная розысками багажа, поездками на такси и регистрацией в отеле, которая занимает буквально вечность. Наконец Дин устраивает сумки и костюм Кастиэля, открывает дверь портье, даёт ему на чай и наконец расслабляется под кровом необычного номера.
Кастиэль появляется всего через пару минут, швыряя ему пальто и сумку со своей обычной заботой. Он усаживается на один из элегантных кремовых диванчиков и снимает очки, потирая переносицу.
- Покажи мне моё расписание.
Дин достаёт папку и кладёт её на стол перед боссом, доставая блокнот на случай, если Кастиэль захочет ещё что-нибудь поменять. Тот без интереса пролистывает папку, замерев, когда замечает что-то.
- Ты можешь посадить Джеймса Уриэля за мой стол.
- Но… Ваш стол весь занят, - Дин съёживается под резким взглядом.
- Бальтазар ко мне не присоединится, - без интонации говорит Кастиэль.
- Значит ли это, что мне не нужно забирать его завтра из аэропорта? – Дин роется в записях.
- Он сам добирается сюда… у него тут дела, - ровным голосом отвечает Кастиэль. – Принеси мне выпить, Glenfiddich*, - он закрывает папку и встаёт с кресла. Начинает звонить телефон, и Кастиэль уходит в спальню.
Дин идёт на поиски скотча. Это занимает больше времени, чем он думал, потому что он, хоть убей, не может вспомнить, где находится бар, и начинает паниковать, ведь Кастиэль ждёт его, а он копошется слишком долго. Наконец он находит нужный коридор и выходит к бару, решив купить сразу бутылку, а не возвращаться с одним стаканом. С бутылкой и стаканом на подносе он возвращается в люкс Кастиэля, снова не сразу его найдя. Когда он наконец находит нужную дверь, то уже весь покрыт потом и молится, чтобы Кастиэль не разорвал его на кусочки со своим обычным молчаливым достоинством за то, что он так задержался.
Когда он открывает дверь, то никого не видит, так что он решает, что Кастиэль всё ещё разговаривает по телефону в спальне. Он ставит бутылку и стакан на столик. Только обернувшись, чтобы забрать свои вещи и уйти, он видит Кастиэля, сидящего в кресле, на котором недавно сидел он сам. Тот сбросил обувь и поджал ноги, устроив ступни на мягком сиденье и подтянув к себе колени. Его глаза покраснели, и без защиты своих обычных чёрных очков он выглядит необычно бледным и уставшим. Его блэкберри валяется на полу за креслом.
- Спасибо, Дин, - говорит он – и, хотя в его словах звучит то же ледяное отсутствие интереса, что и всегда, Дин никогда не слышал в голосе Кастиэля такого холода.
Снова кто-то звонит, блэкберри начинает вибрировать, и Кастиэль втягивает воздух резким дрожащим вдохом, глядя вниз, будто не зная, ответить или разбить хрупкий пластик на кусочки.
Дин поднимает телефон и сбрасывает вызов.
Он понятия не имеет, почему он так сделал, и неожиданный тяжёлый взгляд Кастиэля даёт ему понять, что он только что совершил худший возможный проступок для ассистента. Он должен помогать, а не вмешиваться, сотрудничать, но ничего не замечать.
Кастиэль откидывается на спинку кресла и неожиданно вздыхает и закрывает глаза.
Дин наливает ему выпить и впихивает стакан в его безвольные пальцы, наблюдая за тем, как он цепляется за него так сильно, что белеют костяшки пальцев.
- Спасибо, - и впервые это не окончание приказа, не просто знак препинания в конце команды. Это настоящее «спасибо».
- Не за что, - это единственное, что он может придумать в ответ.
* бренд шотландского скотча
Тем временем в Нью-Йорке Габриэль не очень хорошо проводит время.
Достаточно плохо уже то, что он не поехал в Париж, и то, что все эти напитки из водорослей и поедание только сырых овощей до посинения оказались бессмысленными… но ещё ему приходится работать даже в отсутствие Кастиэля и без помощи Дина. Этого невежественного секретаря.
И теперь ещё это, и тут не отделаешься печенькой без сахара, без сои и со ржаной корочкой.
Габриэль входит в комнату и мгновенно слышит запах ванили.
Он болезненно сладкий и едва уловимый, и его рот автоматически наполняется слюной. Замещающий Дина парень неуверенно переминается с ноги на ногу у его стола, нервно сжимая ладони в кулаки.
- Почему я слышу запах ванили? – спрашивает Габриэль, сам не зная, почему это вышло так обвинительно.
- Э, - парень оборачивается и хмурится, или, по крайней мере, Габриэлю так кажется с «высоты» своего роста – он на пару футов ниже этого чувака. Кто там начал нанимать на работу таких здоровяков? – Бальзам для губ? – он протягивает маленький бальзамчик, и Габриэль надменно берёт его и открывает, принюхиваясь. Бинго.
- Хех, - его мозг официально отключается после первой же волны сладкого запаха.
Он встаёт на цыпочки, чтобы дотянуться до шеи незнакомца, притянуть его поближе и поцеловать. Поцелуй глубокий и неуклюжий, и, наверное, он просто сошёл с ума от конфетного голодания, но ему необыкновенно хорошо, и теперь он может ощущать вкус ванили и в своём рту.
Наконец он отстраняется – а этот чувак стоит совершенно растерянный, с зацелованными губами, и не знает, что сказать.
Габриэль распрямляет рубашку и поправляет волосы.
- Итак, э… то, что… произошло…, - он пытается взять себя в руки, но напрасно, и в итоге он снова открывает бальзам для губ и смазывает им губы незнакомца, успокаивая себя тем, что тот не пытается его остановить. Его дыхание сбивается, и он снова тянется губами к этим губам – тёплым, влажным, божественно вкусным и таким гладким.
Они снова отстраняются друг от друга, и он опять снова наносит бальзам, согретый в его горячей руке, на губы этого парня.
- Я… Сэм, кстати, - умудряется выговорить тот, несмотря на пальцы Габриэля на своих губах.
- Габриэль, - он наносит ваниль и на свои губы, прежде чем притянуть Сэма к себе. – Пожалуйста, скажи, что у тебя есть ещё такие штуки? – он целует его прежде, чем тот успевает ответить, отстраняясь только через несколько минут.
- Шоколад или корица? – выдыхает Сэм, а Габриэль только стонет и целует его снова.
3
Кастиэль допивает бутылку скотча и звонит Дину на блэкберри с требованием ещё одной. Время уже после полуночи, но Дин не дурак ему отказывать. Он идёт в бар, усталый, с покрасневшими глазами, не ожидая снова увидеть Кастиэля. Вряд ли тот ему покажется, с учётом того, что он всегда держал свои чувства под контролем, а теперь казался совершенно разбитым, или, по крайней мере, достаточно пьяным, чтобы сделать что-то, о чём потом пожалеет. Дин на самом деле не хотел знакомиться с уязвимой стороной Кастиэля, если она была, - особенно если это означало бы его увольнение после того, как Кастиэль снова будет в здравом уме.
Он слышит какие-то обрывки разговоров, дожидаясь бармена, праздные слухи, а ещё обсуждения новых коллекций. Это действует на нервы, так что он готов самоубиться, если ему придётся выслушать ещё что-нибудь о туфлях, сумочках или что там ещё подготовило Шанель для своей осенней линии.
Что случилось со спортом, новостями и преимуществах законопроекта о частных пивоварнях?
Он не пропускает ничего из услышанного через мозг, пока не слышит имя Кастиэля.
Дину кажется, что его сердце остановилось.
Две женщины перед ним беспечно болтают, но теперь Дин напряжённо вслушивается, моментально успев забыть про заказанную бутылку.
- Я думаю, он проделает великолепную работу, Кастиэль давно потерял хватку. Новый взгляд – вот то, что нужно Runway, – она взмахивает длинными рыжими волосами. – Кроме того, я слышала, Баль уже не так боится расстроить старика.
- Да ну! Когда это произошло? – её светловолосая подруга допивает остатки своего коктейля, внимательно уставившись на неё.
- Говорят, Бальтазар давно изменяет Кастиэлю, а этот идиот был слишком занят своим провальным журналом, чтобы заметить… и теперь Баль получит лот, место главного редактора, и избавится от снежной королевы.
Дин забирает у бармена бутылку и бредёт обратно в люкс Кастиэля.
Бальтазар, партнёр Кастиэля, отнимает у него работу и бросает его? Так весь смысл этой поездки в Париж – упростить для себя начало новой эры и отшвырнуть Кастиэля за поля без лишнего шума с его стороны?
Он может в это поверить, если и есть что-то, что Кастиэль сочтёт недопустимо недостойным, так это закатывание истерик.
Так что он пойдёт туда, будет есть блины и пить шампанское с людьми, сплавляющими его по реке. Дин не может не признать, что у этого сумасшедшего ублюдка есть яйца.
Он открывает дверь люкса и освобождает место на кофейном столике для новой бутылки. Кастиэль сидит на диване, он уже избавился от пиджака и галстука, а ворот белой рубашки расстёгнут. Его глаза лишь слегка затуманены, и Дин напрасно пытается избежать его взгляда – Кастиэль очевидно достаточно трезв для того, чтобы понять, что это значит.
- Ты слышал, - он равнодушно открывает новую бутылку. – Не волнуйся, я непременно напишу тебе рекомендации.
- Они Вас увольняют? – Дин ненавидит себя за то, что произнёс это, но он просто не может в это поверить.
- Неофициально, - Кастиэль щедро наливает себе скотча. – Замысел таков, что я займусь чем-то получше, хотя на деле это не так... а Бальтазар…, - он запинается с болезненной гримасой. – Бальтазар – самовлюблённый болван, - серьёзно говорит он. – Всегда им был.
Дин не успевает подавить смешок.
- Простите.
- Да нет, это действительно забавно, - Кастиэль вяло держит стакан, а его голос ленивый от выпитого и тяжёлый от презрения к себе. – Я отдал свою жизнь этому журналу… Я потерял своего первого мужа из-за него, потому что я так старался сделать его идеальным, а теперь они собираются передать ключи от моего королевства этому…, - он беспечно взмахивает рукой, - красивому мальчику без делового чутья, зато с идеальными волосами и эго, которое задавило бы нас всех, - он смеётся, опустошая стакан одним глотком. – По крайней мере, у меня будет моя пенсия.
- Вы совсем не старый.
Глаза Кастиэля прожигают его насквозь, и Дин понимает, что даже в таком ослабленном состоянии, пьяный, его босс всё ещё пугает его.
- Я достаточно старый, древний по стандартам Runway. Но тогда, полагаю, Бальт не так уж от меня далёк… он попадёт туда же, в кучу шлака, полную таких, как мы, - он ставит стакан на столик и задумчиво смотрит на Дина. – Почему ты всё ещё здесь? – спрашивает он негромко.
- Вы не отпускали меня.
- Ну, меня сейчас не особо волнует то, чем ты занят, делай, что хочешь.
Дин медленно опускается в кресло. Кастиэль снова пристально смотрит на него какое-то время.
- Возьми стакан. Ненавижу пить в одиночестве, - Кастиэль наклоняет голову. – В смысле, если хочешь.
Дин снова поднимается, чтобы взять стакан с подноса на столике.
Он распивает скотч высшего качества со своим небрежно великолепным нанимателем в его люксе – что ж, Дин рад, что всё это настолько неправдоподобно, что он может не верить в происходящее. Кастиэль опрокидывает ещё две порции, пока Дин смакует напиток, вынужденный признать, что ещё не пил такого хорошего скотча
- Можешь допивать и идти, - наконец говорит Кастиэль. Он встаёт и идёт в спальню, по дороге расстёгивая рубашку.
- Каким он был? – Дин сам не ожидал от себя этого вопроса. Кастиэль, нахмурившись, поворачивается к нему, уже наполовину расстегнув рубашку.
- Бальтазар? – Кастиэль будто задумывается. – Он никогда не мог запомнить важные события, понимал мою работу и был довольно хорош в постели, - его выражение лица вдруг становится открытым, и он сразу кажется гораздо моложе, будто сделан из плоти, а не из камня. – Я любил его… довольно сильно.
Дин допивает остатки скотча.
- Нужна компания? – он кивает на дверь спальни позади Кастиэля. Он понятия не имеет, почему, он не настолько пьян и определённо не влюблён… но Кастиэль такой уязвимый, и он не потеряет шанс узнать, что скрыто под его ледяной неприступностью.
Кастиэль сглатывает, а потом выпрямляется, выглядя высоким и важным, почти тем же человеком, которого Дин видит на работе каждый день.
- Когда ты будешь готов, - едко говорит он и отходит в сторону, пропуская Дина вперёд. Дин снимает пиджак и садится на кровать.
С Кастиэлем интересно переспать. Дин ожидал, что он будет доминировать, и определённо будет сверху, и, возможно, с каким-нибудь фетишем контроля или потребностью душить или подавлять партнёра. Но нет, он удивляет Дина, сразу оказываясь снизу, бездумно раздевшись и разведя ноги перед Дином, как только разделся и он.
Дин предполагает, что он из тех, кто слишком много контролирует в обычной жизни и кому нужно, чтобы их контролировали в постели. Он тянется за смазкой, растягивает его, надевает презерватив, который тот ему швыряет и наконец входит в нетерпеливо ожидающего Кастиэля.
Кастиэль, как бы он ни утверждал обратное, всё ещё довольно красив – бледный, и узкий, и гладкий. Дин ловит свой кайф уже после пары толчков и его ответных движений и приближается к финалу меньше, чем через пятнадцать минут. От алкоголя и сжимающегося вокруг него Кастиэля его бросает в жар и кружится голова.
Тут-то Кастиэль его и обескураживает.
Дин уже чувствует первую дрожь приближающегося оргазма и начинает расслабляться, кода руки Кастиэля цепляются за его бёдра.
- Не сейчас, - его голос грубее, чем когда-либо, затраханный и задыхающийся.
- Ка… кого? – это всё, что может произнести Дин, против воли пытаясь сдержать уже начинающий было затапливать его оргазм.
- Если ты кончишь… я тебя уволю, - Кастиэль сдвигается, прижимая его крепче со сдавленным стоном. – Сильнее.
- Ты же шутишь, да? – Дин крепко жмурится и пытается двигаться быстрее и жёстче, не теряя ощущения. Кастиэль мягко стонет.
- Не… шучу, - рычит он. – И не цити… да, здесь! – он вскидывает бёдра и яростно сжимается. Дин стискивает зубы и обхватывает член Кастиэля, но его отпихивают. Он открывает глаза.
- Да ладно! – хнычет он. – Ты хочешь, чтобы я…
Кастиэль улыбается, по-волчьи обнажая белые зубы, не открывая крепко зажмуренных глаз.
- Просто продолжай, - он стонет, слегка хмурясь. – Но… сильнее.
Дин искренне надеется, что у него не будет сердечного приступа.
А ещё он надеется, что, будь на его месте Габриэль, он не был бы с Кастиэлем сейчас.
Он смутно хочет всё это себе – чтобы это происходило потому, что он тот, кто он есть, а не просто потому, что Кастиэлю был нужен кто-то, чтобы спустить пар, а Дин оказался рядом.
Кастиэль издаёт слабый гортанный стон, с наслаждением вытягиваясь и резко сжимаясь, кончая себе на живот. Дин продолжает двигаться, едва сдерживаясь – от усилий его колотит.
- Можно… Кас-тиэль, можно…, - его бёдра неровно дёргаются. Кастиэль негромко и удовлетворённо выдыхает, упиваясь послеоргазменной негой, а его ладонь обхватывает лицо Дина, и большой палец легонько нажимает на горло, чего достаточно, чтобы заставить сердце Дина споткнуться.
- Кончай.
И он ненавидит себя за это, но послушно кончает, и невероятно ярко.
Кастиэль наблюдает, как он дрожит от оргазма, не двигаясь, пока Дин наконец не ослабевает и не падает на него.
- Ты всегда так командуешь? – стонет Дин в пылающий жар шеи Кастиэля.
- А как ещё ты бы узнал, что нужно делать? – отвечает он без тени намёка на игривость или иронию. Дин не сдерживает ухмылки.
Телефон Дина жужжит где-то в отброшенных брюках. Он стонет.
- Ну, не смотри на меня, я прямо здесь, - заявляет Кастиэль.
Дин выбирается из кровати и находит телефон, наблюдая, как Кастиэль падает на свои дорогие простыни и проводит рукой по сперме на своём животе. Дин резко сглатывает и нажимает «ответить».
- Дин! – голос Сэма звучит пристыженным и запыхавшимся. – Срочный вопрос.
- Серьёзно? Ты на неделю меня замещаешь, Сэмми, что там могло случиться?
Он слышит приглушённое бормотание на заднем фоне. Наверное, Сэм прикрывает динамик рукой.
- Э… мммм.. слушай, Дин. Помнишь коробку, которую я подарил тебе на прошлое Рождество?
- Эта шуточная штука из…
- Да, где она? Потому что… она мне типа нужна, - его слова звучат довольно уклончиво, и Дин не может его в этом винить; кто без необходимости звонит в другую страну, чтобы узнать о товаре из секс-шопа?
- Серьёзно?
- Да, особенно смазка. Та пина-колада…
- Э! Верхняя полка, шкаф в ванне, не хочу об этом знать.
- Спасибо, бро! – Дин слышит щелчок, будто Сэм хотел повесить трубку и промахнулся по клавише, и это подозрение укрепляется, когда Сэм кричит: - Гейб, всё путём!
Дин сбрасывает звонок – о некоторых вещах он действительно, действительно не хочет знать.
4
Когда спишь со своим начальником, проблема заключается именно в последствиях. В данном конкретном случае Дину придётся иметь дело с парализующим страхом перед гневом своего босса и попытками забыть подробности сексуальной жизни своего брата.
Дин захлопывает телефон и поворачивается к Кастиэлю, всё ещё лежащему поперёк кровати, голому, прикрывшему глаза.
- Так мне?.. – он жестом указывает на дверь, придерживая рукой простынь, обёрнутую вокруг талии.
Кастиэль отворачивает лицо к ближайшей шёлковой кремовой подушке.
- Думаю, это всё, для чего ты был мне нужен, - бормочет он.
Дин сгребает свою одежду и пятится в соседнюю комнату, там одевается и тихо уходит.
В своём номере он выключает телефон, но блэкберри оставляет включённой. Он не задумывается над тем, почему это так, потому что, когда спишь со своим боссом и он велит тебе выметаться, вряд ли стоит переживать по поводу того, что в три часа ночи ему захочется холодной водички и он не сможет до тебя дозвониться.
Но именно это Дин и делает.
На следующее утро он готовится, как обычно, привычно укладывая в сумку Кастиэля его расписание, планировщик и контакт-лист (и если и есть что-то хуже, чем переспать со своим начальником, который после этого тебя игнорирует, так это то, что всё равно приходится ходить с его чёртовой сумкой).
Когда Дин входит в номер, Кастиэль застёгивает запонки; его синий галстук свободно болтается на шее, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты.
- Доброе утро, - Дин ставит на столик традиционный кофе.
Кастиэль не реагирует – как и всегда.
- Наш стол для бранча уже готов, так что можете решить, когда спускаться, - неуверенно говорит Дин. – Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы машина была готова с девяти – на случай, если Вы не захотите оставаться до конца.
Кастиэль смеряет его ледяным взглядом.
- Я уверен, что сам могу принимать решения по своим передвижениям, - он тянет за один конец галстука.- Не сделаешь это для меня?
Дин делает шаг вперёд и сдвигает галстук немного на сторону, чтобы можно было застегнуть рубашку до конца, пряча бледную кожу Кастиэля, и чувствует тепло его тела сквозь тонкий хлопок. Кастиэль не двигается, пока Дин застёгивает пуговицы и завязывает галстук, гадая, почему Кастиэлю нужна помощь с этим сегодня, если раньше он справлялся с этим без Дина.
Когда он заканчивает, Кастиэль просто делает шаг назад, берёт свою сумку, перекидывая пальто через плечо, и направляется к двери, вынуждая Дина бежать следом. У выхода из отеля их ждёт машина, которая отвозит их на большой бранч в экзотический ресторан, название которого Дин не может даже выговорить.
За их столиком он пытается сосредоточиться на лиловом орнаменте на потолке, а не на том, что в течение получаса Кастиэль будет официально замещён Бальтазаром.
Кастиэль раздражающе-восхитительно равнодушен ко всему происходящему. Он попивает своё шампанское и медленно и элегантно ест копчёного лосося и яичницу. Его волосы и костюм безупречны, как всегда, и Дин знает, что все за столом типа разочарованы тем, что он выглядит таким собранным и спокойным.
Он немного горд по этому поводу.
Тем не менее, когда Бальтазар выходит к микрофону, Дин вроде как хочет разрушить весь эффект от ледяного величия Кастиэля, швырнув в этого самодовольного хера бейгл* и хрустальную вазочку с икрой.
* выпечка в форме тора из предварительно обваренного дрожжевого теста. Что-то вроде буржуйского бублика.
Он этого не делает и решает, что теперь, по крайней мере, сможет добавить в своё резюме пункт «необычайно высокий уровень самоконтроля», когда вышеназванный самодовольный хер снова выводит его из себя.
- Привет всем, и позвольте сказать, что сегодня восхитительные события собрали здесь целый шведский стол талантов, - мелет Бальтазар, и Дин чувствует внезапный прилив смешения ревности и неверия в то, что этот-то парень столько лет был с Кастиэлем. – Это большая честь для меня – поделиться с вами некоторыми действительно потрясающими, хотя и не совсем ожидаемыми вами новостями.
Дин искренне хотел бы, чтобы с собой у него была не блэкберри, а пистолет.
- В этом году у нашего стража элегантности и моды, известного на всех континентах как журнал 'Runway'… сменяется руководство, - по толпе пробегает шумок, - и я действительно горд тем, что принято решение поставить во главе меня, назначив главным редактором, - Бальтазар поднимает свой бокал. – Тост за моего глубокоуважаемого предшественника, которому мы все желаем всего наилучшего в дальнейшей жизни и карьере, какую бы он ни выбрал.
Все пьют за Кастиэля, а Дин думает, что это, возможно, самое подлое из всего, при чём ему довелось присутствовать.
Кастиэль только кивает в знак того, что он услышал тост, а потом поднимается и идёт к сцене. В конце концов, он – один из выступающих сегодня, так было каждый год, ведь он один из наиболее значимых людей в этой индустрии, и теперь ему нужно выступить вслед за Бальтазаром и сохранить лицо перед всей этой публикой.
Дин сжимает кулаки под столом, ладно, этот парень использовал его и выбросил, но он всё ещё не думает, что Кастиэль заслуживает этого.
Бальтазар отходит немного в сторону, поднимая руку, чтобы похлопать Кастиэля по плечу, когда он занимает место у микрофона. К чести Кастиэля, он не отталкивает мерзкого ублюдка, но его рот легонько кривится, так мимолётно, что Дин уверен, что он единственный это заметил, и Бальтазар сам убирает руку, побледнев от невысказанной угрозы.
- Кажется, наступил момент некоторого переосмысления моих достижений в Runway… Но я уверен, что все вы в курсе главного, так что я сэкономлю вам время, не перечисляя их, - он расслабленно облокачивается о трибуну. – Вместо этого я хотел бы сказать, что, как я уверен, большинство из нас знает, Runway утратил некоторую новизну, столкнулся с определёнными трудностями, и я потратил много времени, пытаясь удержать его…. охранить… от погребения под собственным весом. Я дал себе небольшую передышку от этой борьбы некоторое время назад, и, думаю, никто другой так не отвечает сегодняшним требованиям этого журнала в его теперешнем состоянии, как Бальтазар. Я уверен, ты сотворишь чудеса, - говорит он, полуоборачиваясь к стоящему рядом мужчине, который выглядит уже не побледневшим, а мертвенно белым и взбешённым.
Таким ему и следует быть, потому что Дин свободно говорит по-кастиэльски и вполне уверен, что тот сейчас назвал Runway (и Бальтазара в том числе) куском дерьма, которое пора смыть в унитаз, намекнув, что Бальтазар пойдёт вниз так быстро, что траектория тонущего Титаника по сравнению с этим покажется стабильной и ровной.
- Хотя я уверен, что вы все уже устали от речей и мечтаете вернуться к своим десертам и подаркам, у меня есть ещё одно объявление, - он делает паузу, и Дин чувствует, как внимание всей аудитории приковано к нему. Такова власть Кастиэля, он может назвать всех в аудитории безмозглыми сволочными сплетниками, не употребляя этих слов, и всё равно управлять всеобщим уважением и вниманием, как сейчас.
Так что, может, он и влюблён в него немного, самую малость.
- Поскольку я теперь могу распоряжаться новоприобретённой редакторской свободой, я предпочёл избрать путь, к которому привык – тем не менее, я знаю, что не смогу продолжать в том же духе, придерживаясь тех же стандартов. Таким образом, моё новое издание, 'Mode', будет выражением моего постоянного стремления к совершенству в сфере, которая процветает на почве оплошностей, - он отступает от микрофона, когда журналисты, освещающие событие, начинают выкрикивать вопросы, трепеща от восторга. Бальтазар впивается в Кастиэля убийственным взглядом, когда тот спокойно покидает сцену и идёт по холлу, мимо столика, за которым сидел, оставляя Дину сгребать свои вещи и нестись за ним к выходу, к поджидающей машине.
Усевшись на заднее сиденье сверкающего чёрного седана, Дин не может отвести взгляда от Кастиэля, который только что вырвал победу из пасти поражения перед лицом всех значимых персон в своей сфере, собственного бывшего и свары представителей прессы.
- В отель, - негромко командует Кастиэль водителю через коммутатор.
- Ты проигнорировал меня этим утром, - говорит рот Дина прежде, чем мозг успевает скомандовать ему заткнуться.
Кастиэль смотрит на него, и его внимание такое интенсивное, что Дин не знает, как его пережить, и поражается, насколько хорош в этом Кастиэль – настолько, что фактически он ведёт себя, как последняя совершенно незаинтересованная сволочь, и всё равно заставляет Дина желать его внимания и чувствовать себя согретым и стоящим чего-то под его взглядом.
Да он просто гений какой-то.
- Я не знал, что тебе нужна постоянная поддержка, - холодно замечает Кастиэль.
- Я не знал, что всё это депрессивное пьянство было притворством, - возражает Дин.
- Не было, - парирует Кастиэль. – У меня не было никаких идей до вчерашней ночи. Если надумаешь присоединиться ко мне снова сегодня вечером, у тебя есть ключ, - Кастиэль вздыхает, когда машина притормаживает у отеля, выходит, когда водитель открывает ему дверь, а потом останавливается и оборачивается, будто передумав: - Я бы очень хотел тебя увидеть.
Он исчезает прежде, чем Дин успевает собрать свои беспорядочные мысли вместе.
Когда спишь со своим начальником, проблема заключается в понимании того, что ты сделаешь это снова, несмотря на то, что знаешь, что это было ошибкой.
Он идёт к Кастиэлю вечером, и тот очень хорошо скрывает удивление по поводу того, что он всё-таки появился. Но в пепельнице на подоконнике лежат окурки, а Дин знает, что Кастиэль курит только тогда, когда волнуется.
Во второй раз Кастиэль не менее властен – даже лёжа лицом вниз и перегнувшись через кровать, он рычит и приказывает, заставляя Дина чувствовать себя в равной степени неадекватно и потрясающе. Оказывается, можно смириться с тем, что тебе запрещают кончить, если ощущения от этого неимоверно хороши, когда тебе наконец это позволяют.
Не сразу, но всё же он понимает, что просьба Кастиэля завязать для него галстук - это проявление привязанности. Оно сопровождается другими – Кастиэль с обыденным видом перекладывает зелёный лук со своей тарелки на тарелку Дина перед тем, как вынуть лишний лёд из воды, когда они ходят в ресторан. Он перестаёт снимать Дину отдельный номер и после целого дня игнорирования его и выкрикивания приказов забирается к нему в кровать и вылизывает спину, прикусывая позвонки.
Дин всё ещё ждёт того, что он будет сверху в обоих смыслах, но у него возникает такое чувство, что этого не будет никогда.
Он ещё слегка напуган мыслью о том, что бы было, если бы в обоих смыслах сверху был Кастиэль.
Но вроде как всё равно хочет это выяснить.
Поездка заканчивается, и Дин летит домой с человеком, кто когда-то был его ненавидимым пугающим боссом, а теперь стал ненавидимым пугающим боссом днём и обожаемым и пугающим любовником ночью. Он ставит багаж Кастиэля в такси и смотрит, как оно – и он – уезжают, задумываясь, какого чёрта произойдёт теперь, когда они вернулись домой.
Он тоже ловит такси и едет домой, чувствуя себя немного одиноко теперь, когда Кастиэля нет рядом, после того как они неделю практически (буквально) не отходили друг от друга.
Приехав домой, Дин бросает чемодан в сторону и пинает дверь своей комнаты, чтобы зашвырнуть сумку на кровать.
- Сэм, ты дома? – устало зовёт он и, не слыша ответа, открывает дверь комнаты своего брата, чтобы найти диск с «Остаться в живых» и оправиться после сбивающего с толку кошмара о поездке в ад.
Только вот комната не пустая.
На кровати лежит Габриэль в одних красных шёлковых трусах, привязанный за руки к изголовью широкими красными лентами и измазанный чем-то, в чём Дин не сразу распознаёт взбитые сливки.
- О господи ж ты…, - он закрывает глаза и пятится обратно.
- Нет! Дин, не мог бы ты…, - Габриэль извивается, - не мог бы ты почесать мой живот? Сэм ушёл в душ, и… ну, я чешусь.
Дин медленно подходит к кровати, радуясь, что хотя наиболее компрометирующие части Габриэля прикрыты. Он неуверенно его чешет, и Габриэль вздыхает с облегчением.
- Спасибо.
- Почему ты липкий? – Дин вздрагивает, уже успев пожалеть о том, что спросил.
- Ты действительно хочешь знать?
- Нет… просто, Боже, нет, - Дин снова отступает и закрывает за собой дверь – недостаточно быстро, чтобы не успеть услышать, как Габриэль бормочет:
- Кстати, у тебя закончился кленовый сироп.
И правда, Дин находит пустую бутылку на кухонном столе, а ещё два пустых баллончика взбитых сливок, пару шоколадных пятен и отпечаток ладони, не оставляющий простора воображению в плане того, откуда он взялся на столе.
Его единственный источник утешения – то, что больше не придётся иметь дело ни с бессахарно-сволочным Габриэлем, ни с бессексуально-занудным Сэмом.
Об этом он пытается думать, найдя чуть попозже M&M's, рассыпанные по всей гостиной, и три пустые банки из-под зефиринок в ванной.
5
- Ты переспал со своим начальником? – восклицает Сэм с половиной бейгла в одной руке и ножом в сливочном сыре во второй. – А как же Анна? Она и так злилась, что ты столько времени проводишь на работе, а теперь ты и начальника трахаешь?
Габриэль поливает свои блины шоколадным сиропом.
- Сэм, не это важно, - он с глухим стуком ставит бутылку на место. – Какой он? Он был странный? Торопливый? Волосатый? Горячий? А кинки? Ну же, проболтайся.
И Сэм, и Дин смотрят на него через (заляпанный) стол.
- Анна бросила меня, когда мне пришлось внезапно уехать в Париж на неделю, - продолжает Дин, полностью игнорируя Габриэля. – Так что, да, важно действительно не это.
Габриэль хихикает.
- Но вообще, относительно того что Кастиэль мой начальник и не совсем нормальный… Меня это немного с ума сводит, - Дин накалывает на вилку немного бекона и лениво смотрит на него. – В смысле, он может получить кого угодно, да? Так почему я?
- Получить – да, удержать? Вряд ли, - замечает Габриэль, набив рот блинами. – Его муж бросил его довольно давно из-за того, что он был… ну, одержимым работой, эмоционально неприступным социопатом; я знаю, потому что подошёл к телефону. Не лучший час в моей жизни. А через пару лет Бальтазар изменяет ему и крадёт его место? Чуваку есть о чём задуматься.
Дин осмысливает это.
- Думаю, тогда это просто будет происходить, пока мы оба этого хотим, - бормочет он, вилкой собирая кусочки яйца в кучку. – Непохоже, чтобы он хотел чего-то серьёзного.
- Ага… теперь расскажи нам про интересное, - требует Габриэль. – Топ или боттом? – он некоторое время раздумывает. – Сплёвывает или глотает?
- Я не буду на это отвечать, - рычит Дин и поднимается, чтобы поставить тарелки в раковину. – Я ухожу – пожалуйста, не развалите мою квартиру ещё больше.
- Не будем, - обещает Сэм одновременно с тем, как Габриэль объявляет:
- Сэм глотает, - просто чтобы показать свою добрую волю и готовность делиться подробностями.
Дин покидает их в ледяной, разочаровывающей тишине.
В ближайшее время офис отойдёт Бальтазару, так что у Дина не особо много работы. Все работники пересобеседуются людьми Бальтазара, и Кастиэль больше не приходит сюда, потому что его последний выпуск уже вышел и он официально утратил должность главного редактора.
Фактически, у Дина трёхнедельный оплачиваемый отпуск, потому что его контракт не заканчивается только из-за того, что Бальтазар теперь во главе журнала.
На второй день оплачиваемого ничегонеделания он получает СМС – не на свой телефон, а на уже ненужную по работе блэкберри.
Текст прост:
Городской дом, 8
Кастиэль снова хочет его видеть.
Он почти ожидал, что непродолжительный период их встреч закончится с возвращением в Америку, но, очевидно, у Кастиэля другие планы, и они, видимо, включают в себя приглашение Дина в его дом сегодня вечером.
Ему и в голову не приходит отказаться.
Дин берёт такси до дома Кастиэля – такого же впечатляющего, как и в первый раз, когда он здесь оказался. У него всё ещё есть ключ, но он не знает, нужно ли стучать, так что всё же стучит – и не получает ответа. Когда он уже собирается доставать ключ, дверь открывается, и Кастиэль отходит в сторону, пропуская его.
У Дина едва ли есть время на осознание того факта, что на его обычно безукоризненно одетом начальнике надеты джинсы и футболка, и что он босиком стоит на мягком ковре, прежде чем Кастиэль толкает его к уже закрытой передней двери, вжимаясь коленом между его ног.
Так что да, можно сказать, что всё остаётся в силе, несмотря на смену города.
Уже потом, лёжа поперёк наверняка дорогущего и теперь безнадёжно запятнанного дивана, он садится и опускает взгляд на развалившегося на подушках Кастиэля.
- Так… что мы здесь делаем?
И судя по тому, как посмотрел на него Кастиэль, это самое глупое из того, что он мог сказать.
- Мы только что занялись сексом, а теперь ты просишь меня определить наши отношения, - холодно докладывает Кастиэль. – И ответ – мы занимались сексом, в Париже и здесь… и ты всё ещё мой личный ассистент, если покажешься в Mode в понедельник.
Кастиэль встаёт и, шаркая, выходит из комнаты, не одеваясь, и возвращается с бутылкой скотча и двумя стаканами. Дин наблюдает за тем, как он отмеряет две порции и передаёт одну ему.
- Как ты вообще… не бери в голову, ты во всём такой.
Кастиэль моргает.
- Какой? – спрашивает он так, будто ответ может его раздосадовать. Дин запихивает подальше свою неловкость (и некоторый страх), чтобы ответить:
- Типа холодный, пугающий, контролирующий…, - и к чёрту недостаток страха, он слегка побаивается, что Кастиэль просто откусит его голову и отложит яйца на его груди или типа того.
- Я всегда таким был, - отрывисто отвечает Кастиэль. – Я профессионал.
- Мы не на работе прямо сейчас, - возражает Дин. – Так что, если хочешь… побыть человеком… может, сейчас самое время.
Кастиэль хмурится в ответ, а потом отставляет стакан и ложится на диван, жестом подзывая его. Дин ложится рядом, чувствуя, как рука Кастиэля обнимает его, когда они устраиваются лицом к лицу.
- Так… лучше? – бормочет Кастиэль.
- Гораздо, - признаёт Дин, вырисовывая круги на бедре Кастиэля. – Но я всё ещё не знаю, что мы делаем… почему ты…
- Когда это станет очевидным, - вздыхает Кастиэль.
Дин слегка озадачен этим, пока не понимает, что на самом деле Кастиэль имеет в виду «когда я это пойму».
Что немного подбадривает.
6
Дин официально не имеет ни малейшего представления, какого чёрта происходит.
Он теперь работает в Mode, где настолько же озадачивающе, деморализующе и полным-полно тощих сучек, как и в Runway. Кастиэль тоже работает в прежнем стиле, всё так же швыряет пальто на стол Дина по утрам, выдаёт приказы с тем же холодным ожиданием провала и равнодушной реакцией на успех. К концу каждого рабочего дня Дин не очень уверен, любить его или ненавидеть. После работы машина отвозит Кастиэля домой, а Дин отправляется в свою квартиру слушать рассуждения Сэма о том, что Габриэль любит его только как какой-то вид упражнения, и не распаковывать коробки с вещами, наконец-то присланные Анной в квартиру Сэма.
Потом, обычно около восьми, приезжает машина, которая отвозит Дина в дом Кастиэля и оставляет его там. Кастиэль открывает дверь в своём «Я обычный человек, клянусь» прикиде – джинсы и футболка – и впускает его. Они смотрят кино, они едят, они трахаются, и Дин на пару часов забывает о том, что Кастиэль никогда не получит благословения Голубой феи и не станет настоящим мальчиком – с чувствами и всем прочим.
Спустя где-то месяц Дин натыкается в Интернете на статью о делах 'Runway', тонущего под началом Бальтазара, но в мире моды «тонуть» - понятие особое, по ходу, он просто надел рубашку цвета не того сезона или типа того.
Можно подумать, он застрелил папу и разместил фотографию на обложке, судя по шуму, который это наделало.
Всё же Дин распечатывает статью, покупает яблочный пирог в своей любимой пекарне и везёт и то и другое Кастиэлю, когда машина приезжает за ним, как обычно. Он не имеет ни малейшего понятия о том, зачем он это делает, но, в общем, делает.
Кастиэль смотрит на коробку с подозрением.
- Что это?
- Пирог, - говорит Дин и ставит её на стол между ними, рядом с остатками своего бургера и салата Кастиэля. До сих пор они никогда не ели одинаковую еду, Кастиэль всегда был удивительно упёртым. – Чтобы отметить, - Дин подталкивает к нему статью.
- Это ребячество, - отвечает Кастиэль, но его глаза сверкают триумфом, пробежав по отчёту о продажах Mode (нет нужды пояснять, что они процветают), и Дин воспринимает это как доказательство того, что уж его-то парень отлично знает, как выбрать рубашку.
Кастиэль с сомнением смотрит на пирог.
- Я не ел сладкого восемь лет, - бормочет он, - и тогда это была случайность.
- Может, поэтому ты такая сучка на работе, - предполагает Дин. – Тебе просто нужно немного сдобного совершенства, - он чувствует себя уже немного комфортнее с Кастиэлем, достаточно, чтобы иногда отплатить ему той же монетой за то, как он обращается с ним на работе.
Кастиэль берёт порцию пирога и кладёт её в рот с таким видом, будто это кусок картона, приправленный воском.
- Вкусно? – спрашивает Дин, приподняв бровь, когда Кастиэль начинает жевать.
Тот хватает коробку и притягивает её к себе.
- Что там у тебя? – говорит он, снова набив рот пирогом.
Дин наблюдает, как Кастиэль уничтожает пирог с нездоровым усердием, каждый кусочек корочки и каждое размазавшееся яблоко, медленно поднося их ко рту с прежним заинтригованным и довольным выражением лица.
Доев, Кастиэль облизывает губы, откладывает вилку и ловит взгляд Дина.
- Что? – спрашивает он с лёгким раздражением.
- Ничего. Я просто никогда раньше не видел, чтобы кто-то… не считая меня… съел целый пирог так быстро, - он корчит рожу. – Я уже волновался за тебя.
Кастиэль сердито хмурится, не оценив шутку.
Дин перестаёт хихикать, замороженный взглядом босса.
- Наверх, - говорит Кастиэль, не шевелясь, тщательно сохраняя голос спокойным и властным. – Жди меня.
Желудок Дина переворачивается, но он делает, как сказано.
До него вдруг доходит, что где-то между мыслями о пироге и подтруниванием в его голове прозвучало слово «парень».
Он моргает, глядя на своё отражение в зеркале, и идёт наверх, в спальню Кастиэля.
Он так влип.
Кастиэль присоединяется к нему только через час, и Дин переходит от обычного любопытства к чрезвычайной взбудораженности и взвинченности.
Кастиэль просто делает его таким.
Как оказалось, он был прав, побаиваясь того, каким будет Кастиэль, когда будет сверху.
Честно говоря, он не хочет это обсуждать.
Потому что на самом деле бывает странный секс, кинковый, потрясающий. Ещё бывает странный секс, о котором даже Габриэль и Сэм не захотят слушать. А ещё бывает такой. Если бы кто-нибудь когда-нибудь обвинил Дина в том, что он занимался таким сексом, Дину просто пришлось бы убить их всех, чтобы сохранить тайну.
Оправданием ему могло бы послужить то, что он вроде как уже съехал с катушек, когда Кастиэль вошёл в спальню… а потом, час спустя, когда ему наконец позволили кончить, он лежал на кровати распластанный, прикованный к изголовью кровати наручниками, от чего был похож на беспомощную черепаху.
И это ещё не самое странное. Дин краснеет так, что румянец, он уверен, не пройдёт и через месяц, как и стёртые ковром колени и ощущение от эластичных трусиков на талии.
Когда Кастиэль падает на кровать рядом с ним, лениво потягиваясь, потный, со всё ещё вздымающейся грудью, Дин замечает, что он улыбается. Кастиэль не особо щедр на улыбки, но прямо сейчас он расслаблен, и явная полусонная улыбка трогает его зацелованные губы.
Если бы у него не закончился воздух в лёгких, он, возможно, сказал бы что-нибудь по этому поводу.
Ему требуется около пяти минут на то, чтобы набраться сил попросить Кастиэля снять с него наручники, что тот и делает, пусть и неохотно. Потом он падает обратно на кровать, наблюдая, как Дин садится, выпрямляя затёкшие руки и начиная возиться с запутанными завязочками подвязок и подтяжек.
- Ты псих, ты знаешь это? – выдавливает Дин, ложась обратно и устало прижимаясь лицом к шее Кастиэля.
То, что Кастиэль не испепеляет его взглядом, очень хорошо характеризует его состояние. Вместо этого он лениво вздыхает и гладит Дина по спине.
- Сам виноват, ты принёс мне пирог.
И Дин искренне верит в то, что он сам виноват, может, пирог – это как особенно вставляющее экстази для существ с той планеты, с которой прибыл Кастиэль.
- Я могу угостить своего парня пирогом, - бормочет Дин, проваливаясь в сон и пытаясь бороться с переполняющими его эндорфинами. Он не сразу успевает осознать ту чертовски идиотскую вещь, которую только что произнёс.
Кастиэль не шевелится какое-то мгновение, и его рука на спине Дина замирает.
Потом она осторожно сдвигается выше, гладя шею Дина, и от этого прикосновения она уязвимо покалывает.
- Да, можешь, - мягко говорит Кастиэль. Дин слишком напуган, чтобы поднять взгляд выше его шеи, слишком боится увидеть выражение его лица.
- Спокойной ночи, Дин, - мурлычет Кастиэль, откидываясь на подушки.
- Спокойной, Кас, - бормочет Дин в ответ, зарываясь лицом в Кастиэля и пытаясь понять, что он только что натворил.
дальше
Автор: AlreadyPainfullyGone
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/6806499/1/The-Devil-Wears-...
Переводчик: Марлюшка
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Размер: миди (36 вордостраниц)
Персонажи: Дин/\Кастиэль, Сэм/Габриэль
Саммари: начинается всё как ретеллинг фильма «Дьявол носит Прада», но довольно скоро от фильма остаётся только фон.
часть 1Дин безусловно, безусловно предпочёл бы пойти на собеседование в «AutoNation». Но нет, единственное, на что он может сейчас рассчитывать, - это должность личного ассистента – он сверяется с листиком бумаги – Кастиэля Новака, главного редактора невероятно популярного гламурного модного журнальчика «Runway».
Он идёт по офисному муравейнику с плексигласовыми стенами, краем глаза отмечая ряды ломящихся от одежды вешалок, огромные глянцевые фотографии на стенах и конференц-залы, заполненные странно одетыми людьми с идеально уложенными волосами.
О да, он явно не принадлежит этому миру.
Около офиса, в который его направили, стоят два стола. Один из них свободен, за вторым сидит невысокий полноватый парень с длинными светлыми волосами и острым носом. Он морщится, когда Дин случайно задевает его.
- Привет, я пришёл на собеседование с…, - Дин ошарашенно замолкает, когда парень врывается в его личное пространство и тщательно принюхивается.
- Ты съел булочку с корицей, - говорит он обвиняюще, а потом кривит губы в чудаковатой гримасе.
- Мне… жаль? – предполагает Дин.
- Надеюсь, - бурчит парень, хватая папку и с силой хлопая ей по столу. – Если я должен страдать от эмбарго на сахар, чтобы выглядеть прилично, то и тебе положено! – он осматривает его дешёвый костюм сверху донизу, вероятно, оценивая его стоимость, стиль и адекватность ситуации – и, видимо, выставляя по всем трём пунктам ноль баллов.
- Ты хочешь быть вторым ассистентом Кастиэля Новака?
- Не особенно… но мне вроде как нужны деньги, и надо хоть с чего-то начать… стоит попытаться, - нервно отвечает Дин. – И я старательный, независимо от вида работы.
- Мммм…., - парень продолжает на него пялиться. – Габриэль, кстати.
- Дин.
- Купи брюки получше, Дин… и научись жить без всяких мелочей, шоколада, сахара и жизни вне работы, - он вытягивает из пластикового контейнера на столе морковку и защёлкивает крышку. – Боже, как я скучаю по сексу.
Дин даже не представляет, что на это можно ответить.
Лежащая на столе блэкберри попискивает, Габриэль хватает её и мгновенно бледнеет.
- Чёрт, чёрт! – он распахивает стеклянную дверь, ведущую к основному офису. – Новак будет здесь уже в ближайшие десять минут!
Дин слышит самый настоящий вопль откуда-то из-за офисных перегородок, а ближайшая к нему секретарь натягивает шпильки с таким паническим выражением лица, которому позавидовал бы приговорённый к повешению.
- Это… не очень хорошо? – осторожно спрашивает он.
- Кастиэль должен был появиться в офисе через два часа, а не сейчас… что значит, что ничего не готово, и он, возможно, убьёт по меньшей мере троих стажёров силой мысли.
Габриэль хватает стопку глянцевых журналов и бутылку воды, бежит в главный кабинет и начинает раскладывать журналы по столу Кастиэля, а потом наливает ему стакан воды. Дин застывает в проходе, поворачиваясь, только когда слышит звук открывающихся дверей лифта у себя за спиной.
Худой и бледный мужчина среднего роста размашистым шагом выходит из лифта, швыряет свою сумку и пальто на стол Габриэля и почти не сбавляет шаг на пути к кабинету.
- Насколько трудно утвердить встречу? – растягивая слова, спрашивает он, когда Габриэль пятится от его стола.
- Я уже…
- Мне нужны данные по продажам за предыдущий месяц, и оправдания меня не волнуют, - он игнорирует стакан с водой, включает компьютер и проверяет какие-то записи. – Ещё мне нужны предварительные вёрстки на сентябрь, новые наброски того проекта с силовиками, и немедленно дозвонись Марку, чтобы я разобрался со всей этой рекламной дребеденью… Кто это? – на протяжении всего монолога он не поднимал взгляда от блокнота, и Габриэль тревожно вздрагивает.
- Это… ну, он кандидат на должность ассистента, но если вы хотите, чтобы я…
- Последний человек, которого ты нанял, был настолько непрофпригоден, что, полагаю, я должен провести собеседование сам, иначе мы не сдвинемся с мёртвой точки. Входи, - эта реплика, по всей видимости, адресована Дину, но он не может сдвинуться с места, напряжённо застыв. Габриэль проскальзывает за его спину и легонько подталкивает, второй рукой хватая новую морковку и напряжённо набирая какой-то номер на телефоне.
Дин входит в кабинет.
Кастиэль Новак – пугающий человек, приодетый с иголочки и выглядящий как гость на похоронах благодаря своим очкам в толстой чёрной оправе, за которыми его взгляд кажется острее, чем битое стекло под босыми ногами. Он осматривает Дина с головы до ног, и выражение его лица не меняется, оставаясь едким и неодобрительно равнодушным.
- Я… это была ошибка, - Дин немного отступает назад, и Кастиэль моргает – один раз. – Я не должен даже…
- Ты не хочешь эту работу? – насмешливо спрашивает Кастиэль.
- Мне кажется, она не хочет меня, - Дин пытается отвести взгляд в сторону, но не может. – Я на самом деле не…, - он путается в мыслях.
- Понятно, - протягивает Кастиэль, снимая очки и аккуратно складывая их. – Ты не заинтересован в работе в модной сфере… ты никогда не видел наш журнал, и до сегодняшнего дня ты понятия не имел, кто я такой и какое тебе до этого дело?
- Это… всё так… да, - признаёт Дин.
- И у тебя нет чувства стиля, - Кастиэль опускает взгляд на заявление Дина.
- Ну, не думаю…
- Это не был вопрос.
Дин почти давится всеми теми словами, которые он хотел бы сказать, но не может, потому что а) ему нужна эта работа, любая работа и б) он типа боится, что Кастиэль завернёт его в паутину или парализует, а потом будет изучать.
- Я знаю, что я не из этого мира… но я работаю усердно, и всё, что мне нужно, - это возможность…
Кастиэль обрывает его.
- Габриэль, отведи Дэна в департамент по работе с персоналом, пусть получит пропуск, а потом достань ему корпоративный телефон и мой планировщик.
- Я на самом деле…, - Габриэль утаскивает Дина в сторону до того, как он успевает поправить Кастиэля, неправильно произнёсшего его имя.
Вечером он в подробностях рассказывает обо всём Анне, своей девушке.
- Ты бы видела его с этим чуваком редактором, тот предложил что-то вроде изменения структуры осеннего спроса для улучшения позиций в Новой Англии, а он просто посмотрел на него так, что всё заискрилось и растаяло от одного этого взгляда.
Анна приподнимает бровь, но не отрывается от своей горы бумажной работы, пробормотав уклончивое «Мммм».
- Другой ассистент типа боится сахара, или вроде того, что я могу понять, потому что если ты не настолько тощий, чтобы заколоть кого-нибудь своим бедром, то ты уже не их человек. Я даже не думаю, что Кастиэль вообще ест… разве что пьёт человеческую кровь или типа того, - заявляет Дин, плюхаясь на диван и с ворчанием утыкаясь лицом в подушку.
Второй день ничуть не лучше.
- Итак, вот правила, - объясняет Габриэль, пытаясь пить сжиженную капусту из пластиковой бутылки и не морщиться от отвратного вкуса. – Первый помощник, - он указывает на себя, - заботится обо всех важных делах. Ещё я в этом году поеду в Париж, потому и пью это, - он указывает на серо-зелёное месиво в бутылке. – Оно того стоит, - он указывает на Дина. – Ты второй ассистент. Один из нас должен быть здесь ВСЁ время, потому что, если Кастиэль пропустит звонок или захочет кофе, а нас не будет… тебя не просто вышвырнут, тебя ВЫШВЫРНУТ, как из пушки… на солнце. А солнце – это горящий шар под названием «Ты никогда не сможешь найти работу в этом городе», - Габриэль резким движением описывает предполагаемую траекторию. – Вопросы?
- Да… что я вообще должен делать?
- Всё, чего бы ни захотелось Кастиэлю и когда бы ему этого ни захотелось, - сообщает Габриэль без тени юмора. – Ты каждый вечер привозишь ему домой корректуры и заодно вещи из химчистки. Ты приносишь кофе ему по утрам… и всё остальное, просто ждёшь его капризов, дружище.
Его телефон начинает жужжать.
- Иииии это, должно быть, он. Повесь его пальто, когда он придёт, а потом… просто жди, он найдёт тебе занятие.
Конечно, Кастиэль величественно выходит из лифта пару секунд спустя, швыряет на стол Дина пальто, а сверху – кожаную сумку и проносится прямо в свой кабинет, даже не глянув ни на кого.
Дин вешает пальто, убирает сумку и ждёт дальнейших указаний.
- Дэвид, - из кабинета доносится ледяной голос. – Дэвид, - немного громче.
Габриэль приподнимает бровь.
- Это ты, дубина.
Дин вскакивает на ноги и несётся в кабинет.
- Вот ты где, и сколько же раз я должен проорать твоё имя, прежде чем они достигнут твоего мозга? – не дожидаясь ответа, Кастиэль продолжает: – Мне нужен Зак по телефону, это всё ещё не договорено. Тебе нужно подтвердить Лизу Брэйдон на съёмки в понедельник, забрать десять… или пятнадцать юбок от Кельвина Кляйна для этих же съёмок, и зарезервировать мне это местечко со вкусом, где мы с Балем отмечали годовщину в прошлом месяце, - он хмурится. – И найди мне тот лист бумаги, который я отложил вчера.
Дин стоит, как столб, искренне пытаясь запомнить первый пункт из этого списка.
- Сейчас, Дэвид, - Кастиэль приподнимает брови.
- Дин, - вырывается у него.
Брови поднимаются ещё выше.
- Меня зовут… Дин, - неловко уточняет он.
Кастиэль не отрывает от него взгляда несколько секунд, а потом снова поворачивается к своему монитору, полностью его игнорируя.
Дин понятия не имеет, что делать.
- Это всё. Дэвид.
Он возвращается в приёмную с поджатым воображаемым хвостом и пылающим от смущения лицом.
- Я бы сказал, что ты привыкнешь… но это неправда, - Габриэль берёт стопку стикеров. – Что он хотел?
Дин честно не знает.
Третий день, четвёртый день, пятый, шестой и седьмой… они все такие же.
Кастиэль прибывает на урагане осознания собственной значимости, швыряет верхнюю одежду Дину на голову, называет его Дэном, или Дэвидом, или Дэниэлом и придумывает кучу заданий – от сложных (купить два билета на шоу для него и его партнёра, Бальтазара, когда всё давным-давно раскуплено) до просто смешных (найти «чёрный ремень», который он видел в шкафу вчера, при этом «шкаф» журнала занимает в длину по меньшей мере милю – в любом направлении – и в нём хранится более семи тысяч ремней, половина которых – чёрные).
Дин хочет убить его.
Но он вроде как боится его до чёртиков.
Габриэль подчищает за ним хвосты, и очень даже хорошо, но он не шибко этому рад, и с каждой новой просьбой о помощи становится всё раздражительнее. Возможно, это связано с тыквенным смузи или соком из крабовых палочек, который он пьёт каждый божий день, от чего становится настолько злобным, что Дин даёт себе слово тайком проносить на работу сахар и подсыпать его Габриэлю.
Строго говоря, это просто чудо, что свой первый чудовищный промах Дин совершает только на второй неделе работы.
У Дина есть обязанность – отвозить корректуры («книжку») в городской дом Кастиэля и оставлять их на столике на первом этаже, ни с кем не заговаривая.
Но Дин не может найти этот столик, и ещё он слышит чьи-то голоса, и…
Большая. Ошибка.
Он поднимается наверх и натыкается на Кастиэля, ругающегося с Бальтазаром, которого давно не было видно. Бальтазар – высокий блондин, малость смахивающий на Стинга.
- Я не понимаю, почему ты говоришь, что это должно быть именно так, - гремит Кастиэль, и это первый раз на памяти Дина, чтобы он терял самообладание хоть на йоту, - он определённо чем-то расстроен.
- Ну так докажи обратное, Касси. Непохоже, чтобы ты занимался этим достаточно, чтобы знать…, - Бальтазар краем глаза замечает Дина и замолкает на середине фразы.
Кастиэль поворачивается, чтобы отследить его взгляд.
Дин не знал, что кровь может превратиться в лёд… и что можно остаться при этом живым.
Он роняет корректуры на ступеньки и пятится назад так быстро, как только может, стараясь при этом не упасть.
Он так вляпался.
На следующий день Кастиэль вызывает его в свой кабинет и одаривает смертельным взглядом, по сравнению с которым все предыдущие кажутся тёплыми и пушистыми.
- Сэр, я…
- Я бы хотел, чтобы ты нашёл для меня новые записи девятнадцатого сезона…, - он хмурится и сверяется с блокнотом, - «Сверхъестественного», мы делаем материал с новыми многообещающими актрисами.
- Эта штука с чиксами, которые охотятся на демонов? Этот сезон ещё не вышел, - вырывается у Дина прежде, чем он успевает себя остановить.
Кастиэль припечатывает его изничтожающим взглядом.
- У тебя есть шесть часов… если ты считаешь себя неспособным выполнять свою работу… не стесняйся, иди домой и начинай просматривать объявления о вакансиях.
Дину всё ясно – или он выполняет задание, или его вышвыривают (из пушки в пламя и позор).
- Понятно, - насилу выговаривает он, выходит из офиса и усаживается на своё место, обдумывая свои варианты.
Отказаться и провалиться по умолчанию.
Попытаться и провалиться (и быть уволенным).
Попытаться и достичь успеха (очень маловероятно).
Он вздыхает и поднимает трубку. Никто не посмеет сказать, что он сдался.
Два часа спустя он мечтает о Смерти.
Никто из коллектива сериала не желает с ним разговаривать – ни актрисы, ни их личные ассистенты, ни декораторы. Он не может раздобыть больше никаких контактов, и даже пронырливые папарацци ни черта не могут ему предложить.
- Над чем работаешь? – Габриэль плюхается на свой стул и, поморщившись, допивает остатки своей диетической колы. Он свирепо сверлит её взглядом: - Это совсем не то же самое! – он жалобно хнычет, швыряя её в корзину для ненужных бумаг.
- Невышедший материал со съёмок «Сверхъестественного».
- О, эта штука с горячими цыпами и демонами.. и ангелом с огромными…, - он указывает на свою грудь.
Дин приподнимает бровь.
- Что? Я гей, а не покойник, - Габриэль достаёт ещё одну банку диетической газировки и с похоронным выражением лица делает большой глоток. – Ты его так никогда не достанешь, тебе нужно поискать у фанатов – эти сумасшедшие ублюдки могут достать что угодно, - он колеблется. – Знаешь… Я сам зареген на паре форумов… только ради дешёвых развлечений, ну, ты понимаешь…
- Ты можешь достать мне видео?
- Я могу связать тебя с кем-нибудь, кто, возможно, и сможет помочь, - Габриэль пролистывает пару страниц на компьютере. - Samlicker31_femslash4ev, - он закатывает глаза. – Как будто этот инцест сможет прокатить, когда в сериале есть Ареолас Господня.
Дин давится газировкой.
- Так тебе и надо, ты, сахарная… потаскушка, - Габриэль распечатывает детали и швыряет их на стол Дина. – Отблагодари меня знакомством с кем-нибудь стоящим… это всё, чего я прошу.
Дин связывается с Samlicker31 и после отвратительнейшего разговора становится обладателем видео, которое до сих пор считал несуществующим.
Он отправляет его Кастиэлю по электронной почте и ждёт.
К вечеру от шефа ничего не слышно.
Дин не выдерживает на следующее утро, когда Кастиэль приезжает и швыряет своё пальто и сумку на его стол, как всегда, и идёт за боссом в его кабинет.
- Я отправил вам видео, - говорит он, стоя в дверях.
- Понятно, - отвечает Кастиэль, делая глоток кофе и щёлкая клавиатурой. Он молчит дольше, чем Дин может выдержать. – Спасибо, Дин. Это всё.
Дин выходит и снова садится за свой стол, и только потом понимает, что Кастиэль впервые назвал его настоящим именем.
Анна начинает замечать, что его нет рядом, когда она просыпается, и что он приходит домой поздно. Ему приходится сорваться с её дня рождения, чтобы поддержать Габриэля (которого где-то подхваченная простуда лишает как здравого ума, так и моторных функций) на церемонии, на которой присутствует Кастиэль. Он ненавидит тот факт, что позволяет своей личной жизни зачахнуть ради того, чтобы работать на человека, который ему даже не нравится и который не выказывает ни понимания этого факта, ни тем более благодарности. Но, с другой стороны, его малость достала требовательность Анны: почему он должен присутствовать на её личных мероприятиях и интересоваться её работой, а она его даже не поддерживает?
Так что он стоит за Кастиэлем в своём новом (и немного более дорогом) тёмном костюме, шепчет имена и должности приближающихся гостей, уверенных, что Кастиэль знает, кто они такие, и что ему не плевать.
После церемонии Дин собирается нестись к Анне, но Кастиэль поворачивается к нему, когда подъезжает их машина.
- Габриэль, теперь ты можешь идти.
Габриэль не спорит, только немного хмурится, и уходит ловить такси.
Дин забирается в машину, когда дверь открывается, Кастиэль аккуратно проскальзывает в неё с другой стороны, одной рукой придерживая и распрямляя пальто. Дин начинает нервничать, особенно когда от водителя их отделяет опускающаяся стенка и он оказывается наедине с демоном, притворяющимся его начальником. В ледяной тишине.
- Поездка в Париж – очень важное событие, - Кастиэль даже не удосуживается на него взглянуть. – Мне понадобятся мои лучшие люди… и Габриэль больше не один из них, не теперь, когда ты показал себя более способным и преданным делу.
- Но Габриэль… он почти готов убиться ради этой поездки.
- «Почти» недостаточно, - говорит Кастиэль, наконец обращая на него свой тяжёлый взгляд. – Его сосредоточенность на работе неудовлетворительна, а мне понадобится всё внимание моих помощников, это очень важное событие.
- Вы не можете серьёзно рассчитывать, что я всё брошу и поеду в Париж, он мой друг, боже…
- Ты сделаешь это, потому что хочешь сохранить свою работу, - голос Кастиэля мягкий и рассудительный. – Думаю, ты бы сделал что угодно, чтобы её сохранить… разве не так?
Дин честно не знает, специально ли Кастиэль говорит именно с такой интонацией, но всё равно в его мозгу вспыхивает соответствующие образы. И прямо сейчас… если сидящий рядом человек обыденным тоном попросит его расстегнуть брюки и коснуться себя… чёрт, да он даже готов опуститься на колени и поработать как следует.
Он не представляет, когда успел стать таким управляемым… но стал. И это до чёртиков пугает.
Кастиэль не просит его сделать ничего такого, и дальше они едут молча.
На следующий день Кастиэль заставляет его самому рассказать обо всём Габриэлю.
- Да ты, твою мать, шутишь! – орёт Габриэль. Дин хмурится и слегка сожалеет о своём решении отвести Габриэля в кафе, а не рассказать обо всём в офисе.
- Извини, у меня не…
- Если ты скажешь «не было выбора», я прикончу тебя этой салатной вилочкой, - рычит Габриэль, демонстративно пронзая ей капусту. – Ты вообще представляешь, через что я прошёл за последние несколько недель? Я уже не помню, каковы калории на вкус! – он замолкает и вдруг быстро, как ниндзя, хватает пончик Дина и откусывает кусочек с тихим стоном. – Сладкий добрый боженька… это не значит, что ты так дёшево отделался, - он сердито взмахивает рукой.
- Понятно, - Дин опускает голову и старается не думать о том, что он будет проводить весь день, каждый день с Кастиэлем какое-то время.
2
Они уже час как летят, когда Кастиэль наконец замечает, что Дин вцепился в ручку кресла так, что костяшки пальцев побелели. Даже сидя через ряд от своего ассистента, он слышит его приглушённый стон, когда они попадают в зону турбулентности.
Он постоянно оглядывается через плечо, но ничего не говорит.
Их прибытие в Париж – это сплошная суета, наполненная розысками багажа, поездками на такси и регистрацией в отеле, которая занимает буквально вечность. Наконец Дин устраивает сумки и костюм Кастиэля, открывает дверь портье, даёт ему на чай и наконец расслабляется под кровом необычного номера.
Кастиэль появляется всего через пару минут, швыряя ему пальто и сумку со своей обычной заботой. Он усаживается на один из элегантных кремовых диванчиков и снимает очки, потирая переносицу.
- Покажи мне моё расписание.
Дин достаёт папку и кладёт её на стол перед боссом, доставая блокнот на случай, если Кастиэль захочет ещё что-нибудь поменять. Тот без интереса пролистывает папку, замерев, когда замечает что-то.
- Ты можешь посадить Джеймса Уриэля за мой стол.
- Но… Ваш стол весь занят, - Дин съёживается под резким взглядом.
- Бальтазар ко мне не присоединится, - без интонации говорит Кастиэль.
- Значит ли это, что мне не нужно забирать его завтра из аэропорта? – Дин роется в записях.
- Он сам добирается сюда… у него тут дела, - ровным голосом отвечает Кастиэль. – Принеси мне выпить, Glenfiddich*, - он закрывает папку и встаёт с кресла. Начинает звонить телефон, и Кастиэль уходит в спальню.
Дин идёт на поиски скотча. Это занимает больше времени, чем он думал, потому что он, хоть убей, не может вспомнить, где находится бар, и начинает паниковать, ведь Кастиэль ждёт его, а он копошется слишком долго. Наконец он находит нужный коридор и выходит к бару, решив купить сразу бутылку, а не возвращаться с одним стаканом. С бутылкой и стаканом на подносе он возвращается в люкс Кастиэля, снова не сразу его найдя. Когда он наконец находит нужную дверь, то уже весь покрыт потом и молится, чтобы Кастиэль не разорвал его на кусочки со своим обычным молчаливым достоинством за то, что он так задержался.
Когда он открывает дверь, то никого не видит, так что он решает, что Кастиэль всё ещё разговаривает по телефону в спальне. Он ставит бутылку и стакан на столик. Только обернувшись, чтобы забрать свои вещи и уйти, он видит Кастиэля, сидящего в кресле, на котором недавно сидел он сам. Тот сбросил обувь и поджал ноги, устроив ступни на мягком сиденье и подтянув к себе колени. Его глаза покраснели, и без защиты своих обычных чёрных очков он выглядит необычно бледным и уставшим. Его блэкберри валяется на полу за креслом.
- Спасибо, Дин, - говорит он – и, хотя в его словах звучит то же ледяное отсутствие интереса, что и всегда, Дин никогда не слышал в голосе Кастиэля такого холода.
Снова кто-то звонит, блэкберри начинает вибрировать, и Кастиэль втягивает воздух резким дрожащим вдохом, глядя вниз, будто не зная, ответить или разбить хрупкий пластик на кусочки.
Дин поднимает телефон и сбрасывает вызов.
Он понятия не имеет, почему он так сделал, и неожиданный тяжёлый взгляд Кастиэля даёт ему понять, что он только что совершил худший возможный проступок для ассистента. Он должен помогать, а не вмешиваться, сотрудничать, но ничего не замечать.
Кастиэль откидывается на спинку кресла и неожиданно вздыхает и закрывает глаза.
Дин наливает ему выпить и впихивает стакан в его безвольные пальцы, наблюдая за тем, как он цепляется за него так сильно, что белеют костяшки пальцев.
- Спасибо, - и впервые это не окончание приказа, не просто знак препинания в конце команды. Это настоящее «спасибо».
- Не за что, - это единственное, что он может придумать в ответ.
* бренд шотландского скотча
Тем временем в Нью-Йорке Габриэль не очень хорошо проводит время.
Достаточно плохо уже то, что он не поехал в Париж, и то, что все эти напитки из водорослей и поедание только сырых овощей до посинения оказались бессмысленными… но ещё ему приходится работать даже в отсутствие Кастиэля и без помощи Дина. Этого невежественного секретаря.
И теперь ещё это, и тут не отделаешься печенькой без сахара, без сои и со ржаной корочкой.
Габриэль входит в комнату и мгновенно слышит запах ванили.
Он болезненно сладкий и едва уловимый, и его рот автоматически наполняется слюной. Замещающий Дина парень неуверенно переминается с ноги на ногу у его стола, нервно сжимая ладони в кулаки.
- Почему я слышу запах ванили? – спрашивает Габриэль, сам не зная, почему это вышло так обвинительно.
- Э, - парень оборачивается и хмурится, или, по крайней мере, Габриэлю так кажется с «высоты» своего роста – он на пару футов ниже этого чувака. Кто там начал нанимать на работу таких здоровяков? – Бальзам для губ? – он протягивает маленький бальзамчик, и Габриэль надменно берёт его и открывает, принюхиваясь. Бинго.
- Хех, - его мозг официально отключается после первой же волны сладкого запаха.
Он встаёт на цыпочки, чтобы дотянуться до шеи незнакомца, притянуть его поближе и поцеловать. Поцелуй глубокий и неуклюжий, и, наверное, он просто сошёл с ума от конфетного голодания, но ему необыкновенно хорошо, и теперь он может ощущать вкус ванили и в своём рту.
Наконец он отстраняется – а этот чувак стоит совершенно растерянный, с зацелованными губами, и не знает, что сказать.
Габриэль распрямляет рубашку и поправляет волосы.
- Итак, э… то, что… произошло…, - он пытается взять себя в руки, но напрасно, и в итоге он снова открывает бальзам для губ и смазывает им губы незнакомца, успокаивая себя тем, что тот не пытается его остановить. Его дыхание сбивается, и он снова тянется губами к этим губам – тёплым, влажным, божественно вкусным и таким гладким.
Они снова отстраняются друг от друга, и он опять снова наносит бальзам, согретый в его горячей руке, на губы этого парня.
- Я… Сэм, кстати, - умудряется выговорить тот, несмотря на пальцы Габриэля на своих губах.
- Габриэль, - он наносит ваниль и на свои губы, прежде чем притянуть Сэма к себе. – Пожалуйста, скажи, что у тебя есть ещё такие штуки? – он целует его прежде, чем тот успевает ответить, отстраняясь только через несколько минут.
- Шоколад или корица? – выдыхает Сэм, а Габриэль только стонет и целует его снова.
3
Кастиэль допивает бутылку скотча и звонит Дину на блэкберри с требованием ещё одной. Время уже после полуночи, но Дин не дурак ему отказывать. Он идёт в бар, усталый, с покрасневшими глазами, не ожидая снова увидеть Кастиэля. Вряд ли тот ему покажется, с учётом того, что он всегда держал свои чувства под контролем, а теперь казался совершенно разбитым, или, по крайней мере, достаточно пьяным, чтобы сделать что-то, о чём потом пожалеет. Дин на самом деле не хотел знакомиться с уязвимой стороной Кастиэля, если она была, - особенно если это означало бы его увольнение после того, как Кастиэль снова будет в здравом уме.
Он слышит какие-то обрывки разговоров, дожидаясь бармена, праздные слухи, а ещё обсуждения новых коллекций. Это действует на нервы, так что он готов самоубиться, если ему придётся выслушать ещё что-нибудь о туфлях, сумочках или что там ещё подготовило Шанель для своей осенней линии.
Что случилось со спортом, новостями и преимуществах законопроекта о частных пивоварнях?
Он не пропускает ничего из услышанного через мозг, пока не слышит имя Кастиэля.
Дину кажется, что его сердце остановилось.
Две женщины перед ним беспечно болтают, но теперь Дин напряжённо вслушивается, моментально успев забыть про заказанную бутылку.
- Я думаю, он проделает великолепную работу, Кастиэль давно потерял хватку. Новый взгляд – вот то, что нужно Runway, – она взмахивает длинными рыжими волосами. – Кроме того, я слышала, Баль уже не так боится расстроить старика.
- Да ну! Когда это произошло? – её светловолосая подруга допивает остатки своего коктейля, внимательно уставившись на неё.
- Говорят, Бальтазар давно изменяет Кастиэлю, а этот идиот был слишком занят своим провальным журналом, чтобы заметить… и теперь Баль получит лот, место главного редактора, и избавится от снежной королевы.
Дин забирает у бармена бутылку и бредёт обратно в люкс Кастиэля.
Бальтазар, партнёр Кастиэля, отнимает у него работу и бросает его? Так весь смысл этой поездки в Париж – упростить для себя начало новой эры и отшвырнуть Кастиэля за поля без лишнего шума с его стороны?
Он может в это поверить, если и есть что-то, что Кастиэль сочтёт недопустимо недостойным, так это закатывание истерик.
Так что он пойдёт туда, будет есть блины и пить шампанское с людьми, сплавляющими его по реке. Дин не может не признать, что у этого сумасшедшего ублюдка есть яйца.
Он открывает дверь люкса и освобождает место на кофейном столике для новой бутылки. Кастиэль сидит на диване, он уже избавился от пиджака и галстука, а ворот белой рубашки расстёгнут. Его глаза лишь слегка затуманены, и Дин напрасно пытается избежать его взгляда – Кастиэль очевидно достаточно трезв для того, чтобы понять, что это значит.
- Ты слышал, - он равнодушно открывает новую бутылку. – Не волнуйся, я непременно напишу тебе рекомендации.
- Они Вас увольняют? – Дин ненавидит себя за то, что произнёс это, но он просто не может в это поверить.
- Неофициально, - Кастиэль щедро наливает себе скотча. – Замысел таков, что я займусь чем-то получше, хотя на деле это не так... а Бальтазар…, - он запинается с болезненной гримасой. – Бальтазар – самовлюблённый болван, - серьёзно говорит он. – Всегда им был.
Дин не успевает подавить смешок.
- Простите.
- Да нет, это действительно забавно, - Кастиэль вяло держит стакан, а его голос ленивый от выпитого и тяжёлый от презрения к себе. – Я отдал свою жизнь этому журналу… Я потерял своего первого мужа из-за него, потому что я так старался сделать его идеальным, а теперь они собираются передать ключи от моего королевства этому…, - он беспечно взмахивает рукой, - красивому мальчику без делового чутья, зато с идеальными волосами и эго, которое задавило бы нас всех, - он смеётся, опустошая стакан одним глотком. – По крайней мере, у меня будет моя пенсия.
- Вы совсем не старый.
Глаза Кастиэля прожигают его насквозь, и Дин понимает, что даже в таком ослабленном состоянии, пьяный, его босс всё ещё пугает его.
- Я достаточно старый, древний по стандартам Runway. Но тогда, полагаю, Бальт не так уж от меня далёк… он попадёт туда же, в кучу шлака, полную таких, как мы, - он ставит стакан на столик и задумчиво смотрит на Дина. – Почему ты всё ещё здесь? – спрашивает он негромко.
- Вы не отпускали меня.
- Ну, меня сейчас не особо волнует то, чем ты занят, делай, что хочешь.
Дин медленно опускается в кресло. Кастиэль снова пристально смотрит на него какое-то время.
- Возьми стакан. Ненавижу пить в одиночестве, - Кастиэль наклоняет голову. – В смысле, если хочешь.
Дин снова поднимается, чтобы взять стакан с подноса на столике.
Он распивает скотч высшего качества со своим небрежно великолепным нанимателем в его люксе – что ж, Дин рад, что всё это настолько неправдоподобно, что он может не верить в происходящее. Кастиэль опрокидывает ещё две порции, пока Дин смакует напиток, вынужденный признать, что ещё не пил такого хорошего скотча
- Можешь допивать и идти, - наконец говорит Кастиэль. Он встаёт и идёт в спальню, по дороге расстёгивая рубашку.
- Каким он был? – Дин сам не ожидал от себя этого вопроса. Кастиэль, нахмурившись, поворачивается к нему, уже наполовину расстегнув рубашку.
- Бальтазар? – Кастиэль будто задумывается. – Он никогда не мог запомнить важные события, понимал мою работу и был довольно хорош в постели, - его выражение лица вдруг становится открытым, и он сразу кажется гораздо моложе, будто сделан из плоти, а не из камня. – Я любил его… довольно сильно.
Дин допивает остатки скотча.
- Нужна компания? – он кивает на дверь спальни позади Кастиэля. Он понятия не имеет, почему, он не настолько пьян и определённо не влюблён… но Кастиэль такой уязвимый, и он не потеряет шанс узнать, что скрыто под его ледяной неприступностью.
Кастиэль сглатывает, а потом выпрямляется, выглядя высоким и важным, почти тем же человеком, которого Дин видит на работе каждый день.
- Когда ты будешь готов, - едко говорит он и отходит в сторону, пропуская Дина вперёд. Дин снимает пиджак и садится на кровать.
С Кастиэлем интересно переспать. Дин ожидал, что он будет доминировать, и определённо будет сверху, и, возможно, с каким-нибудь фетишем контроля или потребностью душить или подавлять партнёра. Но нет, он удивляет Дина, сразу оказываясь снизу, бездумно раздевшись и разведя ноги перед Дином, как только разделся и он.
Дин предполагает, что он из тех, кто слишком много контролирует в обычной жизни и кому нужно, чтобы их контролировали в постели. Он тянется за смазкой, растягивает его, надевает презерватив, который тот ему швыряет и наконец входит в нетерпеливо ожидающего Кастиэля.
Кастиэль, как бы он ни утверждал обратное, всё ещё довольно красив – бледный, и узкий, и гладкий. Дин ловит свой кайф уже после пары толчков и его ответных движений и приближается к финалу меньше, чем через пятнадцать минут. От алкоголя и сжимающегося вокруг него Кастиэля его бросает в жар и кружится голова.
Тут-то Кастиэль его и обескураживает.
Дин уже чувствует первую дрожь приближающегося оргазма и начинает расслабляться, кода руки Кастиэля цепляются за его бёдра.
- Не сейчас, - его голос грубее, чем когда-либо, затраханный и задыхающийся.
- Ка… кого? – это всё, что может произнести Дин, против воли пытаясь сдержать уже начинающий было затапливать его оргазм.
- Если ты кончишь… я тебя уволю, - Кастиэль сдвигается, прижимая его крепче со сдавленным стоном. – Сильнее.
- Ты же шутишь, да? – Дин крепко жмурится и пытается двигаться быстрее и жёстче, не теряя ощущения. Кастиэль мягко стонет.
- Не… шучу, - рычит он. – И не цити… да, здесь! – он вскидывает бёдра и яростно сжимается. Дин стискивает зубы и обхватывает член Кастиэля, но его отпихивают. Он открывает глаза.
- Да ладно! – хнычет он. – Ты хочешь, чтобы я…
Кастиэль улыбается, по-волчьи обнажая белые зубы, не открывая крепко зажмуренных глаз.
- Просто продолжай, - он стонет, слегка хмурясь. – Но… сильнее.
Дин искренне надеется, что у него не будет сердечного приступа.
А ещё он надеется, что, будь на его месте Габриэль, он не был бы с Кастиэлем сейчас.
Он смутно хочет всё это себе – чтобы это происходило потому, что он тот, кто он есть, а не просто потому, что Кастиэлю был нужен кто-то, чтобы спустить пар, а Дин оказался рядом.
Кастиэль издаёт слабый гортанный стон, с наслаждением вытягиваясь и резко сжимаясь, кончая себе на живот. Дин продолжает двигаться, едва сдерживаясь – от усилий его колотит.
- Можно… Кас-тиэль, можно…, - его бёдра неровно дёргаются. Кастиэль негромко и удовлетворённо выдыхает, упиваясь послеоргазменной негой, а его ладонь обхватывает лицо Дина, и большой палец легонько нажимает на горло, чего достаточно, чтобы заставить сердце Дина споткнуться.
- Кончай.
И он ненавидит себя за это, но послушно кончает, и невероятно ярко.
Кастиэль наблюдает, как он дрожит от оргазма, не двигаясь, пока Дин наконец не ослабевает и не падает на него.
- Ты всегда так командуешь? – стонет Дин в пылающий жар шеи Кастиэля.
- А как ещё ты бы узнал, что нужно делать? – отвечает он без тени намёка на игривость или иронию. Дин не сдерживает ухмылки.
Телефон Дина жужжит где-то в отброшенных брюках. Он стонет.
- Ну, не смотри на меня, я прямо здесь, - заявляет Кастиэль.
Дин выбирается из кровати и находит телефон, наблюдая, как Кастиэль падает на свои дорогие простыни и проводит рукой по сперме на своём животе. Дин резко сглатывает и нажимает «ответить».
- Дин! – голос Сэма звучит пристыженным и запыхавшимся. – Срочный вопрос.
- Серьёзно? Ты на неделю меня замещаешь, Сэмми, что там могло случиться?
Он слышит приглушённое бормотание на заднем фоне. Наверное, Сэм прикрывает динамик рукой.
- Э… мммм.. слушай, Дин. Помнишь коробку, которую я подарил тебе на прошлое Рождество?
- Эта шуточная штука из…
- Да, где она? Потому что… она мне типа нужна, - его слова звучат довольно уклончиво, и Дин не может его в этом винить; кто без необходимости звонит в другую страну, чтобы узнать о товаре из секс-шопа?
- Серьёзно?
- Да, особенно смазка. Та пина-колада…
- Э! Верхняя полка, шкаф в ванне, не хочу об этом знать.
- Спасибо, бро! – Дин слышит щелчок, будто Сэм хотел повесить трубку и промахнулся по клавише, и это подозрение укрепляется, когда Сэм кричит: - Гейб, всё путём!
Дин сбрасывает звонок – о некоторых вещах он действительно, действительно не хочет знать.
4
Когда спишь со своим начальником, проблема заключается именно в последствиях. В данном конкретном случае Дину придётся иметь дело с парализующим страхом перед гневом своего босса и попытками забыть подробности сексуальной жизни своего брата.
Дин захлопывает телефон и поворачивается к Кастиэлю, всё ещё лежащему поперёк кровати, голому, прикрывшему глаза.
- Так мне?.. – он жестом указывает на дверь, придерживая рукой простынь, обёрнутую вокруг талии.
Кастиэль отворачивает лицо к ближайшей шёлковой кремовой подушке.
- Думаю, это всё, для чего ты был мне нужен, - бормочет он.
Дин сгребает свою одежду и пятится в соседнюю комнату, там одевается и тихо уходит.
В своём номере он выключает телефон, но блэкберри оставляет включённой. Он не задумывается над тем, почему это так, потому что, когда спишь со своим боссом и он велит тебе выметаться, вряд ли стоит переживать по поводу того, что в три часа ночи ему захочется холодной водички и он не сможет до тебя дозвониться.
Но именно это Дин и делает.
На следующее утро он готовится, как обычно, привычно укладывая в сумку Кастиэля его расписание, планировщик и контакт-лист (и если и есть что-то хуже, чем переспать со своим начальником, который после этого тебя игнорирует, так это то, что всё равно приходится ходить с его чёртовой сумкой).
Когда Дин входит в номер, Кастиэль застёгивает запонки; его синий галстук свободно болтается на шее, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты.
- Доброе утро, - Дин ставит на столик традиционный кофе.
Кастиэль не реагирует – как и всегда.
- Наш стол для бранча уже готов, так что можете решить, когда спускаться, - неуверенно говорит Дин. – Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы машина была готова с девяти – на случай, если Вы не захотите оставаться до конца.
Кастиэль смеряет его ледяным взглядом.
- Я уверен, что сам могу принимать решения по своим передвижениям, - он тянет за один конец галстука.- Не сделаешь это для меня?
Дин делает шаг вперёд и сдвигает галстук немного на сторону, чтобы можно было застегнуть рубашку до конца, пряча бледную кожу Кастиэля, и чувствует тепло его тела сквозь тонкий хлопок. Кастиэль не двигается, пока Дин застёгивает пуговицы и завязывает галстук, гадая, почему Кастиэлю нужна помощь с этим сегодня, если раньше он справлялся с этим без Дина.
Когда он заканчивает, Кастиэль просто делает шаг назад, берёт свою сумку, перекидывая пальто через плечо, и направляется к двери, вынуждая Дина бежать следом. У выхода из отеля их ждёт машина, которая отвозит их на большой бранч в экзотический ресторан, название которого Дин не может даже выговорить.
За их столиком он пытается сосредоточиться на лиловом орнаменте на потолке, а не на том, что в течение получаса Кастиэль будет официально замещён Бальтазаром.
Кастиэль раздражающе-восхитительно равнодушен ко всему происходящему. Он попивает своё шампанское и медленно и элегантно ест копчёного лосося и яичницу. Его волосы и костюм безупречны, как всегда, и Дин знает, что все за столом типа разочарованы тем, что он выглядит таким собранным и спокойным.
Он немного горд по этому поводу.
Тем не менее, когда Бальтазар выходит к микрофону, Дин вроде как хочет разрушить весь эффект от ледяного величия Кастиэля, швырнув в этого самодовольного хера бейгл* и хрустальную вазочку с икрой.
* выпечка в форме тора из предварительно обваренного дрожжевого теста. Что-то вроде буржуйского бублика.
Он этого не делает и решает, что теперь, по крайней мере, сможет добавить в своё резюме пункт «необычайно высокий уровень самоконтроля», когда вышеназванный самодовольный хер снова выводит его из себя.
- Привет всем, и позвольте сказать, что сегодня восхитительные события собрали здесь целый шведский стол талантов, - мелет Бальтазар, и Дин чувствует внезапный прилив смешения ревности и неверия в то, что этот-то парень столько лет был с Кастиэлем. – Это большая честь для меня – поделиться с вами некоторыми действительно потрясающими, хотя и не совсем ожидаемыми вами новостями.
Дин искренне хотел бы, чтобы с собой у него была не блэкберри, а пистолет.
- В этом году у нашего стража элегантности и моды, известного на всех континентах как журнал 'Runway'… сменяется руководство, - по толпе пробегает шумок, - и я действительно горд тем, что принято решение поставить во главе меня, назначив главным редактором, - Бальтазар поднимает свой бокал. – Тост за моего глубокоуважаемого предшественника, которому мы все желаем всего наилучшего в дальнейшей жизни и карьере, какую бы он ни выбрал.
Все пьют за Кастиэля, а Дин думает, что это, возможно, самое подлое из всего, при чём ему довелось присутствовать.
Кастиэль только кивает в знак того, что он услышал тост, а потом поднимается и идёт к сцене. В конце концов, он – один из выступающих сегодня, так было каждый год, ведь он один из наиболее значимых людей в этой индустрии, и теперь ему нужно выступить вслед за Бальтазаром и сохранить лицо перед всей этой публикой.
Дин сжимает кулаки под столом, ладно, этот парень использовал его и выбросил, но он всё ещё не думает, что Кастиэль заслуживает этого.
Бальтазар отходит немного в сторону, поднимая руку, чтобы похлопать Кастиэля по плечу, когда он занимает место у микрофона. К чести Кастиэля, он не отталкивает мерзкого ублюдка, но его рот легонько кривится, так мимолётно, что Дин уверен, что он единственный это заметил, и Бальтазар сам убирает руку, побледнев от невысказанной угрозы.
- Кажется, наступил момент некоторого переосмысления моих достижений в Runway… Но я уверен, что все вы в курсе главного, так что я сэкономлю вам время, не перечисляя их, - он расслабленно облокачивается о трибуну. – Вместо этого я хотел бы сказать, что, как я уверен, большинство из нас знает, Runway утратил некоторую новизну, столкнулся с определёнными трудностями, и я потратил много времени, пытаясь удержать его…. охранить… от погребения под собственным весом. Я дал себе небольшую передышку от этой борьбы некоторое время назад, и, думаю, никто другой так не отвечает сегодняшним требованиям этого журнала в его теперешнем состоянии, как Бальтазар. Я уверен, ты сотворишь чудеса, - говорит он, полуоборачиваясь к стоящему рядом мужчине, который выглядит уже не побледневшим, а мертвенно белым и взбешённым.
Таким ему и следует быть, потому что Дин свободно говорит по-кастиэльски и вполне уверен, что тот сейчас назвал Runway (и Бальтазара в том числе) куском дерьма, которое пора смыть в унитаз, намекнув, что Бальтазар пойдёт вниз так быстро, что траектория тонущего Титаника по сравнению с этим покажется стабильной и ровной.
- Хотя я уверен, что вы все уже устали от речей и мечтаете вернуться к своим десертам и подаркам, у меня есть ещё одно объявление, - он делает паузу, и Дин чувствует, как внимание всей аудитории приковано к нему. Такова власть Кастиэля, он может назвать всех в аудитории безмозглыми сволочными сплетниками, не употребляя этих слов, и всё равно управлять всеобщим уважением и вниманием, как сейчас.
Так что, может, он и влюблён в него немного, самую малость.
- Поскольку я теперь могу распоряжаться новоприобретённой редакторской свободой, я предпочёл избрать путь, к которому привык – тем не менее, я знаю, что не смогу продолжать в том же духе, придерживаясь тех же стандартов. Таким образом, моё новое издание, 'Mode', будет выражением моего постоянного стремления к совершенству в сфере, которая процветает на почве оплошностей, - он отступает от микрофона, когда журналисты, освещающие событие, начинают выкрикивать вопросы, трепеща от восторга. Бальтазар впивается в Кастиэля убийственным взглядом, когда тот спокойно покидает сцену и идёт по холлу, мимо столика, за которым сидел, оставляя Дину сгребать свои вещи и нестись за ним к выходу, к поджидающей машине.
Усевшись на заднее сиденье сверкающего чёрного седана, Дин не может отвести взгляда от Кастиэля, который только что вырвал победу из пасти поражения перед лицом всех значимых персон в своей сфере, собственного бывшего и свары представителей прессы.
- В отель, - негромко командует Кастиэль водителю через коммутатор.
- Ты проигнорировал меня этим утром, - говорит рот Дина прежде, чем мозг успевает скомандовать ему заткнуться.
Кастиэль смотрит на него, и его внимание такое интенсивное, что Дин не знает, как его пережить, и поражается, насколько хорош в этом Кастиэль – настолько, что фактически он ведёт себя, как последняя совершенно незаинтересованная сволочь, и всё равно заставляет Дина желать его внимания и чувствовать себя согретым и стоящим чего-то под его взглядом.
Да он просто гений какой-то.
- Я не знал, что тебе нужна постоянная поддержка, - холодно замечает Кастиэль.
- Я не знал, что всё это депрессивное пьянство было притворством, - возражает Дин.
- Не было, - парирует Кастиэль. – У меня не было никаких идей до вчерашней ночи. Если надумаешь присоединиться ко мне снова сегодня вечером, у тебя есть ключ, - Кастиэль вздыхает, когда машина притормаживает у отеля, выходит, когда водитель открывает ему дверь, а потом останавливается и оборачивается, будто передумав: - Я бы очень хотел тебя увидеть.
Он исчезает прежде, чем Дин успевает собрать свои беспорядочные мысли вместе.
Когда спишь со своим начальником, проблема заключается в понимании того, что ты сделаешь это снова, несмотря на то, что знаешь, что это было ошибкой.
Он идёт к Кастиэлю вечером, и тот очень хорошо скрывает удивление по поводу того, что он всё-таки появился. Но в пепельнице на подоконнике лежат окурки, а Дин знает, что Кастиэль курит только тогда, когда волнуется.
Во второй раз Кастиэль не менее властен – даже лёжа лицом вниз и перегнувшись через кровать, он рычит и приказывает, заставляя Дина чувствовать себя в равной степени неадекватно и потрясающе. Оказывается, можно смириться с тем, что тебе запрещают кончить, если ощущения от этого неимоверно хороши, когда тебе наконец это позволяют.
Не сразу, но всё же он понимает, что просьба Кастиэля завязать для него галстук - это проявление привязанности. Оно сопровождается другими – Кастиэль с обыденным видом перекладывает зелёный лук со своей тарелки на тарелку Дина перед тем, как вынуть лишний лёд из воды, когда они ходят в ресторан. Он перестаёт снимать Дину отдельный номер и после целого дня игнорирования его и выкрикивания приказов забирается к нему в кровать и вылизывает спину, прикусывая позвонки.
Дин всё ещё ждёт того, что он будет сверху в обоих смыслах, но у него возникает такое чувство, что этого не будет никогда.
Он ещё слегка напуган мыслью о том, что бы было, если бы в обоих смыслах сверху был Кастиэль.
Но вроде как всё равно хочет это выяснить.
Поездка заканчивается, и Дин летит домой с человеком, кто когда-то был его ненавидимым пугающим боссом, а теперь стал ненавидимым пугающим боссом днём и обожаемым и пугающим любовником ночью. Он ставит багаж Кастиэля в такси и смотрит, как оно – и он – уезжают, задумываясь, какого чёрта произойдёт теперь, когда они вернулись домой.
Он тоже ловит такси и едет домой, чувствуя себя немного одиноко теперь, когда Кастиэля нет рядом, после того как они неделю практически (буквально) не отходили друг от друга.
Приехав домой, Дин бросает чемодан в сторону и пинает дверь своей комнаты, чтобы зашвырнуть сумку на кровать.
- Сэм, ты дома? – устало зовёт он и, не слыша ответа, открывает дверь комнаты своего брата, чтобы найти диск с «Остаться в живых» и оправиться после сбивающего с толку кошмара о поездке в ад.
Только вот комната не пустая.
На кровати лежит Габриэль в одних красных шёлковых трусах, привязанный за руки к изголовью широкими красными лентами и измазанный чем-то, в чём Дин не сразу распознаёт взбитые сливки.
- О господи ж ты…, - он закрывает глаза и пятится обратно.
- Нет! Дин, не мог бы ты…, - Габриэль извивается, - не мог бы ты почесать мой живот? Сэм ушёл в душ, и… ну, я чешусь.
Дин медленно подходит к кровати, радуясь, что хотя наиболее компрометирующие части Габриэля прикрыты. Он неуверенно его чешет, и Габриэль вздыхает с облегчением.
- Спасибо.
- Почему ты липкий? – Дин вздрагивает, уже успев пожалеть о том, что спросил.
- Ты действительно хочешь знать?
- Нет… просто, Боже, нет, - Дин снова отступает и закрывает за собой дверь – недостаточно быстро, чтобы не успеть услышать, как Габриэль бормочет:
- Кстати, у тебя закончился кленовый сироп.
И правда, Дин находит пустую бутылку на кухонном столе, а ещё два пустых баллончика взбитых сливок, пару шоколадных пятен и отпечаток ладони, не оставляющий простора воображению в плане того, откуда он взялся на столе.
Его единственный источник утешения – то, что больше не придётся иметь дело ни с бессахарно-сволочным Габриэлем, ни с бессексуально-занудным Сэмом.
Об этом он пытается думать, найдя чуть попозже M&M's, рассыпанные по всей гостиной, и три пустые банки из-под зефиринок в ванной.
5
- Ты переспал со своим начальником? – восклицает Сэм с половиной бейгла в одной руке и ножом в сливочном сыре во второй. – А как же Анна? Она и так злилась, что ты столько времени проводишь на работе, а теперь ты и начальника трахаешь?
Габриэль поливает свои блины шоколадным сиропом.
- Сэм, не это важно, - он с глухим стуком ставит бутылку на место. – Какой он? Он был странный? Торопливый? Волосатый? Горячий? А кинки? Ну же, проболтайся.
И Сэм, и Дин смотрят на него через (заляпанный) стол.
- Анна бросила меня, когда мне пришлось внезапно уехать в Париж на неделю, - продолжает Дин, полностью игнорируя Габриэля. – Так что, да, важно действительно не это.
Габриэль хихикает.
- Но вообще, относительно того что Кастиэль мой начальник и не совсем нормальный… Меня это немного с ума сводит, - Дин накалывает на вилку немного бекона и лениво смотрит на него. – В смысле, он может получить кого угодно, да? Так почему я?
- Получить – да, удержать? Вряд ли, - замечает Габриэль, набив рот блинами. – Его муж бросил его довольно давно из-за того, что он был… ну, одержимым работой, эмоционально неприступным социопатом; я знаю, потому что подошёл к телефону. Не лучший час в моей жизни. А через пару лет Бальтазар изменяет ему и крадёт его место? Чуваку есть о чём задуматься.
Дин осмысливает это.
- Думаю, тогда это просто будет происходить, пока мы оба этого хотим, - бормочет он, вилкой собирая кусочки яйца в кучку. – Непохоже, чтобы он хотел чего-то серьёзного.
- Ага… теперь расскажи нам про интересное, - требует Габриэль. – Топ или боттом? – он некоторое время раздумывает. – Сплёвывает или глотает?
- Я не буду на это отвечать, - рычит Дин и поднимается, чтобы поставить тарелки в раковину. – Я ухожу – пожалуйста, не развалите мою квартиру ещё больше.
- Не будем, - обещает Сэм одновременно с тем, как Габриэль объявляет:
- Сэм глотает, - просто чтобы показать свою добрую волю и готовность делиться подробностями.
Дин покидает их в ледяной, разочаровывающей тишине.
В ближайшее время офис отойдёт Бальтазару, так что у Дина не особо много работы. Все работники пересобеседуются людьми Бальтазара, и Кастиэль больше не приходит сюда, потому что его последний выпуск уже вышел и он официально утратил должность главного редактора.
Фактически, у Дина трёхнедельный оплачиваемый отпуск, потому что его контракт не заканчивается только из-за того, что Бальтазар теперь во главе журнала.
На второй день оплачиваемого ничегонеделания он получает СМС – не на свой телефон, а на уже ненужную по работе блэкберри.
Текст прост:
Городской дом, 8
Кастиэль снова хочет его видеть.
Он почти ожидал, что непродолжительный период их встреч закончится с возвращением в Америку, но, очевидно, у Кастиэля другие планы, и они, видимо, включают в себя приглашение Дина в его дом сегодня вечером.
Ему и в голову не приходит отказаться.
Дин берёт такси до дома Кастиэля – такого же впечатляющего, как и в первый раз, когда он здесь оказался. У него всё ещё есть ключ, но он не знает, нужно ли стучать, так что всё же стучит – и не получает ответа. Когда он уже собирается доставать ключ, дверь открывается, и Кастиэль отходит в сторону, пропуская его.
У Дина едва ли есть время на осознание того факта, что на его обычно безукоризненно одетом начальнике надеты джинсы и футболка, и что он босиком стоит на мягком ковре, прежде чем Кастиэль толкает его к уже закрытой передней двери, вжимаясь коленом между его ног.
Так что да, можно сказать, что всё остаётся в силе, несмотря на смену города.
Уже потом, лёжа поперёк наверняка дорогущего и теперь безнадёжно запятнанного дивана, он садится и опускает взгляд на развалившегося на подушках Кастиэля.
- Так… что мы здесь делаем?
И судя по тому, как посмотрел на него Кастиэль, это самое глупое из того, что он мог сказать.
- Мы только что занялись сексом, а теперь ты просишь меня определить наши отношения, - холодно докладывает Кастиэль. – И ответ – мы занимались сексом, в Париже и здесь… и ты всё ещё мой личный ассистент, если покажешься в Mode в понедельник.
Кастиэль встаёт и, шаркая, выходит из комнаты, не одеваясь, и возвращается с бутылкой скотча и двумя стаканами. Дин наблюдает за тем, как он отмеряет две порции и передаёт одну ему.
- Как ты вообще… не бери в голову, ты во всём такой.
Кастиэль моргает.
- Какой? – спрашивает он так, будто ответ может его раздосадовать. Дин запихивает подальше свою неловкость (и некоторый страх), чтобы ответить:
- Типа холодный, пугающий, контролирующий…, - и к чёрту недостаток страха, он слегка побаивается, что Кастиэль просто откусит его голову и отложит яйца на его груди или типа того.
- Я всегда таким был, - отрывисто отвечает Кастиэль. – Я профессионал.
- Мы не на работе прямо сейчас, - возражает Дин. – Так что, если хочешь… побыть человеком… может, сейчас самое время.
Кастиэль хмурится в ответ, а потом отставляет стакан и ложится на диван, жестом подзывая его. Дин ложится рядом, чувствуя, как рука Кастиэля обнимает его, когда они устраиваются лицом к лицу.
- Так… лучше? – бормочет Кастиэль.
- Гораздо, - признаёт Дин, вырисовывая круги на бедре Кастиэля. – Но я всё ещё не знаю, что мы делаем… почему ты…
- Когда это станет очевидным, - вздыхает Кастиэль.
Дин слегка озадачен этим, пока не понимает, что на самом деле Кастиэль имеет в виду «когда я это пойму».
Что немного подбадривает.
6
Дин официально не имеет ни малейшего представления, какого чёрта происходит.
Он теперь работает в Mode, где настолько же озадачивающе, деморализующе и полным-полно тощих сучек, как и в Runway. Кастиэль тоже работает в прежнем стиле, всё так же швыряет пальто на стол Дина по утрам, выдаёт приказы с тем же холодным ожиданием провала и равнодушной реакцией на успех. К концу каждого рабочего дня Дин не очень уверен, любить его или ненавидеть. После работы машина отвозит Кастиэля домой, а Дин отправляется в свою квартиру слушать рассуждения Сэма о том, что Габриэль любит его только как какой-то вид упражнения, и не распаковывать коробки с вещами, наконец-то присланные Анной в квартиру Сэма.
Потом, обычно около восьми, приезжает машина, которая отвозит Дина в дом Кастиэля и оставляет его там. Кастиэль открывает дверь в своём «Я обычный человек, клянусь» прикиде – джинсы и футболка – и впускает его. Они смотрят кино, они едят, они трахаются, и Дин на пару часов забывает о том, что Кастиэль никогда не получит благословения Голубой феи и не станет настоящим мальчиком – с чувствами и всем прочим.
Спустя где-то месяц Дин натыкается в Интернете на статью о делах 'Runway', тонущего под началом Бальтазара, но в мире моды «тонуть» - понятие особое, по ходу, он просто надел рубашку цвета не того сезона или типа того.
Можно подумать, он застрелил папу и разместил фотографию на обложке, судя по шуму, который это наделало.
Всё же Дин распечатывает статью, покупает яблочный пирог в своей любимой пекарне и везёт и то и другое Кастиэлю, когда машина приезжает за ним, как обычно. Он не имеет ни малейшего понятия о том, зачем он это делает, но, в общем, делает.
Кастиэль смотрит на коробку с подозрением.
- Что это?
- Пирог, - говорит Дин и ставит её на стол между ними, рядом с остатками своего бургера и салата Кастиэля. До сих пор они никогда не ели одинаковую еду, Кастиэль всегда был удивительно упёртым. – Чтобы отметить, - Дин подталкивает к нему статью.
- Это ребячество, - отвечает Кастиэль, но его глаза сверкают триумфом, пробежав по отчёту о продажах Mode (нет нужды пояснять, что они процветают), и Дин воспринимает это как доказательство того, что уж его-то парень отлично знает, как выбрать рубашку.
Кастиэль с сомнением смотрит на пирог.
- Я не ел сладкого восемь лет, - бормочет он, - и тогда это была случайность.
- Может, поэтому ты такая сучка на работе, - предполагает Дин. – Тебе просто нужно немного сдобного совершенства, - он чувствует себя уже немного комфортнее с Кастиэлем, достаточно, чтобы иногда отплатить ему той же монетой за то, как он обращается с ним на работе.
Кастиэль берёт порцию пирога и кладёт её в рот с таким видом, будто это кусок картона, приправленный воском.
- Вкусно? – спрашивает Дин, приподняв бровь, когда Кастиэль начинает жевать.
Тот хватает коробку и притягивает её к себе.
- Что там у тебя? – говорит он, снова набив рот пирогом.
Дин наблюдает, как Кастиэль уничтожает пирог с нездоровым усердием, каждый кусочек корочки и каждое размазавшееся яблоко, медленно поднося их ко рту с прежним заинтригованным и довольным выражением лица.
Доев, Кастиэль облизывает губы, откладывает вилку и ловит взгляд Дина.
- Что? – спрашивает он с лёгким раздражением.
- Ничего. Я просто никогда раньше не видел, чтобы кто-то… не считая меня… съел целый пирог так быстро, - он корчит рожу. – Я уже волновался за тебя.
Кастиэль сердито хмурится, не оценив шутку.
Дин перестаёт хихикать, замороженный взглядом босса.
- Наверх, - говорит Кастиэль, не шевелясь, тщательно сохраняя голос спокойным и властным. – Жди меня.
Желудок Дина переворачивается, но он делает, как сказано.
До него вдруг доходит, что где-то между мыслями о пироге и подтруниванием в его голове прозвучало слово «парень».
Он моргает, глядя на своё отражение в зеркале, и идёт наверх, в спальню Кастиэля.
Он так влип.
Кастиэль присоединяется к нему только через час, и Дин переходит от обычного любопытства к чрезвычайной взбудораженности и взвинченности.
Кастиэль просто делает его таким.
Как оказалось, он был прав, побаиваясь того, каким будет Кастиэль, когда будет сверху.
Честно говоря, он не хочет это обсуждать.
Потому что на самом деле бывает странный секс, кинковый, потрясающий. Ещё бывает странный секс, о котором даже Габриэль и Сэм не захотят слушать. А ещё бывает такой. Если бы кто-нибудь когда-нибудь обвинил Дина в том, что он занимался таким сексом, Дину просто пришлось бы убить их всех, чтобы сохранить тайну.
Оправданием ему могло бы послужить то, что он вроде как уже съехал с катушек, когда Кастиэль вошёл в спальню… а потом, час спустя, когда ему наконец позволили кончить, он лежал на кровати распластанный, прикованный к изголовью кровати наручниками, от чего был похож на беспомощную черепаху.
И это ещё не самое странное. Дин краснеет так, что румянец, он уверен, не пройдёт и через месяц, как и стёртые ковром колени и ощущение от эластичных трусиков на талии.
Когда Кастиэль падает на кровать рядом с ним, лениво потягиваясь, потный, со всё ещё вздымающейся грудью, Дин замечает, что он улыбается. Кастиэль не особо щедр на улыбки, но прямо сейчас он расслаблен, и явная полусонная улыбка трогает его зацелованные губы.
Если бы у него не закончился воздух в лёгких, он, возможно, сказал бы что-нибудь по этому поводу.
Ему требуется около пяти минут на то, чтобы набраться сил попросить Кастиэля снять с него наручники, что тот и делает, пусть и неохотно. Потом он падает обратно на кровать, наблюдая, как Дин садится, выпрямляя затёкшие руки и начиная возиться с запутанными завязочками подвязок и подтяжек.
- Ты псих, ты знаешь это? – выдавливает Дин, ложась обратно и устало прижимаясь лицом к шее Кастиэля.
То, что Кастиэль не испепеляет его взглядом, очень хорошо характеризует его состояние. Вместо этого он лениво вздыхает и гладит Дина по спине.
- Сам виноват, ты принёс мне пирог.
И Дин искренне верит в то, что он сам виноват, может, пирог – это как особенно вставляющее экстази для существ с той планеты, с которой прибыл Кастиэль.
- Я могу угостить своего парня пирогом, - бормочет Дин, проваливаясь в сон и пытаясь бороться с переполняющими его эндорфинами. Он не сразу успевает осознать ту чертовски идиотскую вещь, которую только что произнёс.
Кастиэль не шевелится какое-то мгновение, и его рука на спине Дина замирает.
Потом она осторожно сдвигается выше, гладя шею Дина, и от этого прикосновения она уязвимо покалывает.
- Да, можешь, - мягко говорит Кастиэль. Дин слишком напуган, чтобы поднять взгляд выше его шеи, слишком боится увидеть выражение его лица.
- Спокойной ночи, Дин, - мурлычет Кастиэль, откидываясь на подушки.
- Спокойной, Кас, - бормочет Дин в ответ, зарываясь лицом в Кастиэля и пытаясь понять, что он только что натворил.
дальше
@темы: слэш, сверхъестественное, фанфик