Перевод книги — это бесконечная вещь. Переводчик может раз за разом переписывать и, как он думает, улучшать текст — до тех пор, пока не ухудшит его.

отсюда
(Почему Google Translator никогда не заменит человека? Зачем нужен переводчик в кабинете доктора Фрейда? Как перевести игру слов? «Теории и практики» поговорили с тремя представителями профессии, без которой между людьми было бы еще больше непонимания.)

@темы: подборка

---

В три часа ночи просыпаюсь от жалобного мяуканья.
Спросонья говорю коту:
- Дин, Дин, не беспокойся, всё хорошо!

***

Коллеги не верят, что я умер. А ещё говорят, что я стала странная после поездки на СуперКон.

@темы: вот оно, сверхъестественное

---

8х23

Я умер.

@темы: вот оно, сверхъестественное

---

Beneath Your Bones, Where I Reside

Название: Beneath Your Bones, Where I Reside
Автор: wolfrock
Переводчик:  Марлюшка
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/560109
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: NC
Размер: мини
Персонажи: Кастиэль/Дин
Таймлайн: после 5х14 (встреча с Голодом)
Предупреждения автора:

• Soul Touching
• Sex on the Impala
• Angst
• feelings everywhere
• Frottage
• Hand Jobs
• Handprint Kink

• Прикосновения к душе
• Секс на Импале
• Ангст
• чувства повсюду
• Фроттаж
• Петтинг
• отпечаток!кинк
Саммари: Кастиэль слышит молитву Дина на свалке автомобилей и идёт на риск, чтобы показать ему, что Голод ошибался, говоря, что его душа сломана.
Предупреждения переводчика: в оригинале фик восхитителен. Кто знает язык, сходите по ссылочке, почитайте лучше оригинал. Я пыталась отдать этот перевод бете, но у нас вышли какие-то непонятки то ли с ней, то ли с почтовым сервером, в общем, прошла уже неделя, пока выложу только сюда.

- Дин, Сэму просто нужно вывести её из организма. Потом он будет…
- Слушай, я только, э… мне нужно подышать воздухом, - говорит Дин, крепко сжимая пальцы на горлышке бутылки.
Кастиэль видит, как он уходит, отмечая напряжённую спину и плечи, и хмурится. Когда Дин выходит, он облокачивается на стену и прислушивается к крикам Сэма, жалея, что не может остановить его, сделать это легче для него, для всех. Не может. Он практически бесполезен. Единственное, что он может сделать, - это убедиться, что Сэм не сбежит и не покалечит себя, убедиться, что дом Бобби надёжен и безопасен, убедиться, что Дин…
Ну. Он не особенно знает, чем он может помочь Дину. Он делает, что может, он приглядывает за Винчестерами и за человеком, которому они как сыновья, и ему нравится думать, что он облегчает им жизнь, когда у него получается. Но он слышит, как Дин шатается по двору, слышит, как плещется содержимое бутылки в его руке, и знает, что ничего не может сделать с его болью.
- Пожалуйста… я не могу… мне нужна помощь… Пожалуйста?
Кастиэль закрывает глаза, сжимая кулаки, и на мгновение чувствует себя невероятно по-человечески, чувствует, как в животе скручиваются в узел страх, сожаление и гнев. Он слышит, как бешено колотится его сердце, слышит своё собственное тихое дыхание, слышит шаги Бобби наверху, слышит то кричащего, то стонущего Сэма – а яснее всего слышен голос Дина, тихий голос в ночи.
Он молится, и, возможно, Кастиэлю стоит принять это за признак зарождения веры, но он знает: это лишь из-за того, что Дин чувствует себя потерянным и просто не видит другого выбора.
Убедившись, что бункер, в котором заперт Сэм, всё ещё надёжно защищён, он летит к Дину, появляясь за его спиной с шуршанием перьев заводимых за спину невидимых крыльев. Дин оборачивается, услышав его, и Кастиэль ждёт его оскорблений, ждёт, что Дин оттолкнёт его резкими словами, чтобы момент не казался таким личным, потому что Дин не любит выглядеть слабым. Впрочем, он и не выглядит. Он открывает рот, будто хочет что-то сказать, но молчит, глядя на Кастиэля с выражением лица таким открытым, таким ранимым, таким надломленным, что физически больно на него смотреть.
- Дин, - негромко говорит он, делая шаг вперёд – достаточно близко, чтобы можно было коснуться его.
- Голод был прав. Он был прав насчёт меня. Разве нет? – с трудом выговаривает Дин, а его голос такой охрипший...
Кастиэль открывает рот, чтобы возразить, чтобы переубедить его, но Дин продолжает.
- Прав, я знаю. Боже, я давно это знал, но услышать это вот так…, - он опускает взгляд, беспокойно вздрагивая. – Прости, Кас. Я пытался сказать тебе, что я не… Ты был прав, ты отказался от всего ради ничего, и мне жаль, Кас.
Что-то холодное и острое поворачивается в его груди, как ангельский клинок, только хуже, и его накрывает мощная волна ярости. Это ярость по отношению к Голоду за то, что он сломал Дина, назвав его сломанным, за то, что уничтожил все успехи Сэма, за то, что заставляет их всех снова проходить через детоксикацию и, самое главное, за то, что из-за него Дин верит во что-то, что не является правдой. Кастиэль это знает. Что-то в нём щёлкает.
В следующее мгновение он распластывает Дина по капоту Импалы, удерживая его руками и силой мысли. Он склоняется к нему, оказываясь лицом к лицу человека, убеждается, что тот смотрит ему в глаза, чтобы Дин понимал, насколько он серьёзен.
- Кас, какого чёрта…, - начинает Дин, пытаясь подняться и отстраниться, но Кастиэль рычит.
- Послушай меня, Дин, послушай, потому что я говорю тебе правду. Голод ошибался. Я ошибался. Ты не ничто, Дин. Я точно знал, от чего я отказываюсь и ради кого. Будь это кто-нибудь другой…, - Кастиэль замолкает, опуская взгляд на свои руки, крепко вцепившиеся в куртку Дина, прежде чем снова поднять глаза. – Но это не был никто другой. Это был ты, и я не жалею о своём решении. И не жалел тогда, когда говорил тебе эти вещи. Я никогда не жалел о том, что выбрал тебя. Я бы сделал это снова.
- Почему? – вырывается у Дина, и Кастиэль вспоминает первый раз, когда он увидел человека после того, как спас его из ада, когда Дин спросил «Почему я?», будто не мог принять мысль о том, что он важен.
- Потому что Голод ошибался. Душа не может быть сломана, Дин. Она не может быть уничтожена. Я знал это всю свою жизнь, но никогда не видел тому доказательств до нашей встречи. Мне понадобилось сорок лет на то, чтобы найти тебя в аду. Многие мои братья погибли тогда, и столько же повернуло назад. Я не знаю, почему не оставлял своих попыток, пока не увидел твою душу, и она была самой яркой из всего, что я когда-либо видел, ярче, чем что-либо во всей вселенной, яркой, как ангельская благодать. Даже в аду, после тридцати лет на дыбе и десяти лет демоном, ты не умер внутри, что бы ни говорил Всадник. Ты не мёртв, и твоя душа не темна, что бы он ни утверждал.
Глаза Дина на мокром месте, а его нижняя челюсть ходит вперёд-назад, будто он пытается удержать свои слова при себе, но в итоге он говорит:
- Ты ошибаешься, Кас.
Грубо и обречённо.
Кастиэль моргает, и его лицо отражает печаль и растерянность.
Как мне показать ему?
Его мысли мечутся в разные стороны и вдруг резко дают по тормозам, потому что он знает. Дин всегда верил в то, что можно ощутить, а то, что пришло Кастиэлю на ум… это опасно, это ужасно, но он знает, как всё исправить, как доказать Дину раз и навсегда, что он и есть то, что Кастиэль видит в нём.
Он кладёт одну руку на грудь Дина, а другой выпутывает свой ремень из брюк. Глаза Дина широко распахиваются, когда он видит, что происходит, и он снова начинает вырываться.
- Кас, Кас, какого чёрта ты творишь? Стой, пусти меня!
Кас толкает его на спину, игнорируя отпихивающие его руки. Закончив с ремнём, он складывает его пополам и прижимает к губам Дина.
- Прикуси его, - приказывает он.
- Чёрта с два! – возмущённо орёт Дин. – Что с тобой не так?
- Дин, - Кастиэль снова рычит, сильнее вжимая его в капот. – Поверь мне. Я собираюсь показать тебе, что Голод был неправ, но мне нужно, чтобы ты доверился мне и прикусил ремень. Это будет неприятно, и я не смогу исцелить тебя, если ты сломаешь зубы или откусишь себе язык. Понятно?
Дин кривится и открывает рот, чтобы сделать едкое замечание, но Кастиэль использует эту возможность, чтобы затолкать кожаный ремень ему в зубы. Дин пронзает его свирепым взглядом, его лицо злое, но зато не отчаянное и не несчастное. Кастиэль, с другой стороны, чувствует некоторое отчаяние, но его перевешивает решимость.
- Мне нужно, чтобы ты не двигался, насколько это возможно, - это все предупреждения, которыми он ограничивается перед тем, как снова прижать его к капоту – одной рукой держась за его плечо, другой скользя по его животу, под свод рёбер. Он делает глубокий вдох и медленно проходит внутрь, сквозь воссозданную им плоть, и под его рукой взрывается ослепительное пламя.
Дин кричит так, будто умирает, невероятно громко, несмотря на ремень. Его глаза крепко зажмурены, голова запрокинута, зубы оскалены в агонии, и, без сомнений, когда Кастиэль получит свой ремень обратно, на нём останутся неизгладимые следы его зубов, и он находит это странно успокаивающим. Он чувствует энергию души Дина, обжигающе горячую, бурлящую, наэлектризованную, будто он просунул руку в солнце. Он по локоть в Дине, в душе Дина, и у него такое чувство, какого он ещё не испытывал с тех пор, как, баюкая, приласкал дрожащие, изуродованные адом осколки этой души своей благодатью, прежде чем вернуть их в воссозданное им же тело.
…такое чувство, будто он вернулся домой.
- Это твоя душа, Дин, - говорит он. Дин открывает глаза и приподнимает голову, чтобы посмотреть на него. Чтобы он ни увидел на лице Кастиэля, его глаза широко распахиваются. Кастиэль не знает, из-за ослепительного ли это света, сияющего между ними и отражающегося в его глазах, или из-за того, что на его лице написано всё, что он чувствует. Кастиэль отводит взгляд и опускает его вниз, туда, где его рука исчезает в груди Дина. Он осторожно двигает рукой, проводя ей вдоль сверкающего потока энергии. При этом свет немного затуманивается, и Дин запрокидывает голову со стоном боли, всё ещё сжимая в зубах ремень, цепляясь руками за капот Импалы.
- Это твоя душа, - повторяет Кастиэль. – Это самая яркая душа из всех, что мне доводилось видеть. Она вела меня, когда я заблудился в аду в поисках тебя. Я знаю, что это самая необыкновенная вещь на свете, потому что, даже когда ты отказался пойти со мной и позволить мне спасти тебя, я возложил руку на тебя, и твоя душа отозвалась. Ты был отмечен образованной связью и носишь её отпечаток на своём плече. Я тоже был отмечен ей, но твои отпечатки остались на всей моей благодати, и даже мои братья и сёстры могут видеть, как глубоко я привязан к тебе.
- Кас…, - невнятно из-за ремня бормочет Дин. Он всё ещё чувствует боль, но та уже слабее, потому что Кастиэль уже не сдвигает руку, и это уже не собственно рука, а скорее благодать, вспомнившая свою подлинную небесную суть, но всё ещё сохраняющая прежнюю форму там, где она касается души Дина.
- Ты видел многое и делал многое, Дин Винчестер. Твоя душа измучена и полна горести, как и твоё сердце, утомлена и безрадостна, как твой разум, но она всё ещё ярка, всё ещё прекрасна. Голод не может увидеть этого. Он не смотрел в твою душу, Дин. Он видел лишь твои эмоции. Он видел лишь твою тень. Я вижу всё. Я единственный, кто знает, на что способна твоя душа.
Кастиэль закрывает глаза. Рука, удерживающая Дина, скользит по ключицам к плечу, туда, где под слоями одежды скрыт его отпечаток, и сжимает его так же крепко, как в тот день, когда он спас его. Он усилием воли перестаёт слышать резкие, болезненные выдохи Дина, перестаёт видеть свет из-под его век и сосредотачивается на том, чтобы направить свою благодать скользить по ядерным водам его души. Он знает, как заставить Дина чувствовать то, что видит Кастиэль. Его благодать податливо растекается, сливаясь с душой Дина, и их вновь обволакивает ослепительным светом.
Он осторожно, но настойчиво гладит душу Дина. Если он сосредоточится, это не будет больно, но реакция Дина заставляет его испугаться, что он сделал что-то ужасно неправильное, потому что рот Дина открывается, и он громко кричит, а ремень падает на землю. Его спина резко выгибается на капоте машины, а пальцы царапают капот, пытаясь ухватиться за его гладкую поверхность. Кастиэль беспокоится, в груди стискивается страх, - может, он зашёл слишком далеко, может, он на самом деле убивает Дина, он, должно быть, перестарался…
Потом все мысли улетучиваются из его головы, потому что с губ Дина слетает стон, и он вызван не болью.
А удовольствием.
И это больше того, что он планировал. Это настолько больше того, к чему он стремился, что он почти отстраняется от ужаса, почти бездумно вырывает руку – и это бы точно убило Дина. Но вместо этого он просто замирает.
- Кас! – стонет Дин, снова приподнимая голову, чтобы посмотреть на него. Его голос охрип от криков и наполнен эмоциями, которые Кас не может идентифицировать. – Что… что ты только что сделал?
- Дин, я… прости, я не хотел…
- Сделай так ещё раз, - требует Дин, шумно сглатывая. Кастиэль копирует его действие, так же широко распахнув глаза, потому что он серьёзно не хотел ничего такого…
- Кас, пожалуйста.
Кастиэль никогда не мог ни в чём ему отказать. Он снова ласкает душу Дина, бережно, пристально вглядываясь в лицо человека в поисках неприятия, вновь изумлённый тем, что его не видит. Вместо этого Дин запрокидывает голову к лобовому стеклу, снова стонет, вскидывая бёдра, будто ищет трения, потому что у него стоит. Дин возбуждён этим. Кастиэль ласкает его душу, делает то, что, как он полагал, уменьшит боль, а вместо этого он разжигает какой-то прежде неведомый огонь, который перегружает разум Дина, превращая его в оголённый провод, в смешение дрожащих мышц и задыхающихся стонов.
Он действительно ничего такого не предполагал.
- Дин, - выдыхает Кастиэль. – Дин…
- Кас, ну же, продолжай, ну же, пожалуйста. Пожалуйста.
Кастиэль колеблется, рука легонько вздрагивает, срывая проклятие с губ человека. Дину этого явно недостаточно, потому что он рывком подаётся вверх, и Кастиэль паникует, потому что глупый беспечный человек! Он мог проделать дыру в своей душе, вызвать такой же эффект, как от взорвавшегося ядерного реактора. Но одновременно с движением Дина Кастиэль сдвигает руку, теперь она в груди Дина по запястье, это почти не оставляет пространства для манёвров, потому что теперь они очень близко друг к другу, его вторая рука до сих пор сжимает плечо Дина, а руки Дина вцепились в его спину, его ноги обхватывают талию Каса, притягивая его ещё ближе, и Кастиэль чувствует твёрдость члена Дина сквозь его одежду. Но на его лице такое выражение, что член Кастиэля, к его стыду, тоже встаёт под его не принадлежащими ему брюками, потому что Дин выглядит диким. Его глаза всё ещё красноваты от невыплаканных слёз, но теперь зрачки поглотили всю зелень, а его губы покрасневшие и влажные от того, что он их закусывал, его щёки порозовели, и он светится, на самом деле светится, и это не просто свет души, которой всё ещё касается Кастиэль. Это слабое сияние под его кожей, свет его глаз, будто они и раньше не были невероятно ярки, и он выглядит так, как следует выглядеть греху, но грех тёмен, грязен и уродлив, а Дин – самое волшебное из всего, что он когда-либо видел.
- Ты это начал, - шепчет Дин, и его голос есть гром. – Ты должен довести это до конца.
И с этими словами он прижимается к бёдрам Кастиэля своими и крепко его целует, пользуясь тем, что от неожиданного прикосновения тот вскрикивает, и его губы размыкаются. Его язык обследует все уголки рта Кастиэля, трётся о его язык, и Кастиэль понятия не имеет, почему он вообще думал, что целоваться будет неприятно, каждый раз, когда видел, как это делают другие парочки, потому что это великолепно. Он инстинктивно тянется вперёд, подчиняясь движениям Дина, и они оба стонут, не прекращая поцелуя. Дин отрывается от него, задыхаясь, и мелет языком, умоляя Каса продолжай касаться меня как раньше ну же ангел пожалуйста чёрт. И Кастиэль подчиняется, водит пальцами по душе Дина, снова её лаская, выводя на ней узоры в такт биению их сердец, пока Дин не вскрикивает, беззвучно, запрокинув голову и продолжая тереться о Каса, пытающегося отдать столько же, сколько и получает.
- Ну же, ну же, Кас, ещё немножко, пожалуйста, так близко, боже, - слова Дина остаются чем-то неразборчивым, но Кастиэль знает, что Дин на краю, и мысль о том, что это он тому причиной, оглушает, и его рука сжимается крепче при следующем ласковом касании, так, что кончики пальцев проскальзывают внутрь души Дина, и тот кричит, толкается ещё раз и затем кончает, пачкая свои джинсы. Кастиэль не может отвести взгляда от лица Дина, выражающего чистый восторг, он восхищён счастьем, которое отражается на этом лице, счастьем, которого он никогда не видел раньше, и между ними взрывается свет человеческой души, сверкающие ощущения чистейшего наслаждения, такого сильного, что он закрывает глаза и просто чувствует его, чувствует не только радость после совершённого сексуального акта, но и полное освобождение от всего, что давило на Дина все эти годы, всего, что Кастиэль просто отбросил в сторону, и он может ощутить любовь, которую питает к нему Дин. От этого у него кружится голова.
Когда он открывает глаза, Дин распластан по капоту Импалы и уже не обнимает его ногами. Его глаза закрыты, и он всё ещё слегка светится, хотя рука Кастиэля уже выскользнула из его живота, когда он рухнул на спину. Его трясёт, всего, ноги дёргаются, как в конвульсиях, но лицо его – само умиротворение, и он смотрит на Кастиэля.
Член Кастиэля всё ещё напряжён, и это даже причиняет боль.
Он не знает, что делать; стоит ли ему уйти? Дин никогда не стремился оставаться надолго после секса с незнакомцами, и, может быть, это будет ещё более неловко, раз они друзья. Он хочет спросить, в порядке ли Дин, может ли он что-нибудь исправить, следует ли ему просто уйти, но Дин прочищает горло и говорит:
- Даже не думай исчезать сейчас, пернатый, - и его голос сонно-бормочущий, но глаза открыты, и он садится. – Ты не кончил, - говорит он, хмурясь, будто Кастиэль совершил что-то ужасно неправильное, не испытав оргазма, будто это хуже, чем то, что он только что сделал с человеком, о котором ему полагалось заботиться.
Дин сползает по капоту, пока снова не оказывается в личном пространстве Каса, и шепчет:
- Позволь мне, - и расстёгивает его ширинку.
- Дин, это не обязательно, - пытается возразить Кастиэль.
Дин шикает на него, зарываясь лицом в его шею.
- Я хочу, Кас. Давно хотел.
Кас стонет, когда рука обхватывает его член, лаская его медленно и уверенно, становясь грубее, и это невероятно правильно. Дыхание Кастиэля сбивается, и внутри него медленно разгорается пламя, вспыхивающее жарче, когда Дин проводит большим пальцем по головке, размазывая смазку по члену, и тот становится влажным. Дин ускоряет темп, а его вторая рука проскальзывает под его брюки сзади, оглаживая его ягодицу и прижимаясь пальцами ко входу. Бёдра Каса несдержанно рвутся вперёд при таком личном прикосновении, и не перестают рваться, и в итоге он просто безудержно трахает руку Дина. Он не может перестать стонать, а Дин бормочет ему на ухо грязные подбадривающие словечки, говоря ему, как он прекрасен, веля ему расслабиться.
Кастиэль подчиняется, его рука всё ещё горит тем светом, которого он касался, и имя Дина слетает с его губ, как молитва.
Дин держит его всё это время и не отпускает.

@темы: слэш, сверхъестественное, фанфик

---

О не моих фиках

Во-первых, я должна была написать ещё раньше, что мне посвятили фик :3  Vet_Vet пишет хогвартское Динокас-АУ (чувствую себя Дэниэлом Рэдклиффом иногда, который тоже у всех ассоциируется с Гарри Поттером у меня есть и другие роли фики!)
спасибо,  Vet_Vet

Во-вторых, раз уж начала, хочу сказать, что бечу перевод  джоведи по Динокасу в толкиеновской вселенной, и к последним двум главам почему-то нет комментариев а перевод хороший, хотя, конечно, вы много теряете, не видя её комментариев к небеченой версии))

Ну и в-третьих, про фикбук. Вот просто хороший фик про галактический Динокас, у него с отзывами и лайками всё в порядке, а вот шикарный перевод, к которому было бы здорово написать отзывов, которые вдохновили бы переводчика (школьное АУ). И здесь (перевод аналитической статьи) тоже как-то не хватает лайков, а видно, что переводчик хорошо поработал.
А ещё мне нравится автор Annnie, легко и интересно пишет, это если вдруг кому-то не хватает народу в избранном.

Вот.

@темы: подборка

---

Вот, вот!

Кто-то красиво выразил мои мысли!!

Отношения – вещь нелегкая. Не важно - платонические, романтические или сексуальные - вам приходится приложить немало усилий ради их развития и сохранения. Отношения требуют чертовски сложной работы над ними. Иногда они не вписываются в рамки. Вы можете кого-то любить и в то же время злиться на них. Это не взаимоисключающие чувства. Это тот эпизод, в котором мы нуждались в начале седьмого сезона: у Дина и Каса проблемы в отношениях, которые медленно накалялись с шестого сезона, они с трудом понимают друг друга, но хуже всего то, что они оба предпочитают просто промолчать обо всех негативных аспектах их отношений и вести себя так, словно ничего плохого не происходит. Я рада видеть знаки того, что они отходят от этого плана действий, потому что он пагубно влияет на обоих героев и их отношения.

Лично я была бы крайне разочарована, если бы и тот и другой решили промолчать обо всем, что случилось, и просто играть на публику. Если бы они притворились, что между ними все в порядке, без внимания осталось бы множество вещей, через которые они прошли вместе, и это нанесло бы куда больше вреда их отношениям. Они переживают друг о друге так сильно и постоянно стремятся быть рядом, поэтому я уверена, что в конечном итоге все образуется, и, будучи честными друг с другом, они в конце концов обретут более прочные отношения. Иногда вам просто необходимо позлиться на других людей, прежде чем двигаться дальше. Порой вам просто нужно дать людям некоторое время. Это совсем не значит, что ваши отношения слабые или плохие, или то, что они обречены, ведь именно так складываются отношения. Когда Дин и Кас помирятся и преодолеют это временное препятствие, это принесет им гораздо больше эмоционального удовлетворения.

потырено из сообщества destiel is real вконтакте.

@темы: слэш, подборка

---

О_О

признавайтесь, кто-нибудь ещё так прочитывал?!

я в шоке, честное слово. у меня просто разрыв шаблона. о мой Кас, это был такой милый сентиментальный ник.



сделайте с этим что-нибудь.

я просто пойду переосмыслю свою жизнь.

@темы: подборка

---

Серьёзно? Прошло чуть ли не пять минут с начала нашей дискуссии о Спартаке, а мою дайри уже нашли по запросу "нагрон"!

ещё немножко про запросы

"Фанфики Дин/Кас трахнуть" (Планы на вечность)
"характеристика человека не допивающего чай" (Я тоже) - !!!!
"дин винчестер собачка" («Дин Винчестер и философский камень»)
"Дин переспал с девочкой книга фанфиков слеш яой" ( «Дин Винчестер и принц-полукровка»)
"Дин/Чарли", "Дин/Джо", "Дин/Сэм", "Дин/Гермиона", "Дин/Аластар", "Дин/Мэг" - такого очень много! и только один "Кастиэль Иниас", эх
"лиза анн" («Previous Engagement») (это такая порновезда, если что)
"дин эмброуз щит фанфик слэш" - это вообще что такое?
"кто такие слэшеры" - я вроде как горжусь тем, что при таком запросе в гугле мой дайри на первой странице результатов) и очень часто по этой фразе заходят.
"открытки по случаю каминг-аута" - это милота, да:3
"кас кончиком языка вошел в анал дина" - я даже как-то не знаю, что и сказать
"читать слэш сверхъестественное" в тысяче вариаций - ну, такого у всех полно
"а вы когда-нибудь принимали его сэр дважды в своей жизни ответил слизнорт.", "содержимым этого журнальчика я могла бы удобрять свой садик" и "ночью мы можем разглядеть звезды отстоящие от нас на миллионы километров." - приятно, когда тебя находят по цитатам из классики)
"марлюшка" и названия фиков и переводов -
"сообщество дина винчестера и кастиэля" - а Перчинг по этому запросу, кстати, не находится. может, потому, что соо закрытое
"на ком женат дин винчестер" - да, я это знаю))
"фикбук алкошка" - а вот это неожиданно!
"торт со вкусом слэш"

@темы: подборка

---

Внезапно

Я вдруг поняла, что нам должны показать в конце сезона)

И да, это не фанфик, а кусочек оригинального сценария, который случайно попался мне на глаза и который я пересказываю своими словами!

Предупреждение: набросано на скорую руку.

страничка текста

- С ним всё будет в порядке? – с опаской спросил Дин, разглядывая мирно спящего брата.
Кастиэль пожал плечами.
- Я просто заставил его заснуть. Это всё, что я сейчас могу для него сделать.
Дин подавился словами «Это не тот ответ, который я хотел бы услышать», неожиданно вспомнив, что уже слышал от Каса эти слова.
- О, - хмыкнул он, - вспоминаешь ту ночь в «Светлячке»?
- В «Светлячке»? – переспросил Кас, и Дин нахмурился.
- В «Светлячке», - с нажимом повторил он. – «Сэм проспит ещё восемь часов»…
Лицо Кастиэля выражало прежнее растерянное недоумение.
- Чувак, - Дин отвернулся к окну, - если ты не хочешь говорить об этом, так и скажи. Необязательно делать вид, что ты не понимаешь, о чём я.
- Прости, Дин, - в голосе ангела звучало искреннее раскаяние, - я действительно не понимаю, о чём ты.
- Ну да, конечно, - Дин направился к выходу.
- Наоми поработала с моей памятью, - сказал Кас. – Она заставила меня забыть многое.
Дин посмотрел на него с недоверием. Чёрта с два он на это купится.
- Ну, ты хотя бы помнишь, что спас меня из ада? – горько отшутился он.
- Безусловно, - Кастиэль нахмурился. – Никто не смог бы заставить меня забыть это.
- Ясно, - кивнул Дин. – Что ж, значит, то, что ты забыл, было совершенно не важно. Я пойду, надо, ээ.., - он запнулся, когда Кастиэль внезапно оказался перед ним.
- Мне не кажется, что это было неважно, - сказал он, недовольно сведя брови. – О чём ты говоришь?
- Ни о чём. Серьёзно, забудь. Не бери в го…
Кажется, Кас забыл и о том, что обещал не лезть к нему в голову без разрешения, потому что сейчас он потянулся ко лбу Дина – по старинке, двумя пальцами.

Они с Касом сидят на крыше высокого здания. Чёрт знает, как Дин позволил себя сюда затащить. Ему жутко, но нельзя этого показывать – иначе ангел скажет что-нибудь вроде «Я не позволю тебе упасть», а, когда Дина это не успокоит, обидится. Расстроится. А Дин почему-то не хочет его расстраивать.
Скосив взгляд, Дин разглядывает Каса. И вдруг ловит себя на том, что уже забыл, как высоко над землёй находится.
А ещё они держатся за руки, и Дин понятия не имеет, кто из них придвинул свою ладонь к чужой, но подозревать в этом ангела Господня как-то дико.

- Я просто заставил его заснуть. Это всё, что я сейчас могу для него сделать.
- Ладно, - кивает Дин. – Только… я… знаешь, если ты пообещаешь, что он проснётся, мне будет немного легче.
- Конечно, он проснётся, - Кастиэль недоумённо хмурит брови. – Почему ты в этом сомневаешься? И тебе нет нужды говорить так тихо, ты не сможешь его разбудить.
- Да? – Дин приподнимает бровь и подходит ближе.
Кастиэль снова хмурится, но Дин на это не купится. Он видел взгляд Каса вчера в зеркале, и, даже если он истолковал его неверно, он уже не сможет просто сдерживать себя. Не теперь, когда надежда всю ночь не давала ему уснуть.
Он делает ещё шаг вперёд и целует Каса.
Тот вздрагивает, закрывает глаза, подаётся навстречу, пытается отстраниться, тянется к Дину, делает шаг назад, натыкается на стену, открывает глаза, силится что-то сказать. Дин отстраняется, совсем чуть-чуть, только чтобы услышать, что там пытается выговорить его ангел.
- Сэм проспит ещё восемь часов, - наконец шепчет Кас, и Дин с довольным вздохом снова тянется к его губам.

- Не может быть, - говорит Кас, широко распахнув глаза. – Ты тоже меня любишь.

Вопрос: Да?

1. Так всё и будет!		31	(100%)
Всего:		31

@темы: слэш, сверхъестественное, фанфик

---

Отпуск по обмену - 3

Название: Отпуск по обмену
Автор: AlreadyPainfullyGone
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7305424/1/The-Holiday
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Переводчик:  Марлюшка
Блошек помогала отлавливать:  syslim
Размер: миди (60 вордостраниц)
Жанр: романтическая комедия
Рейтинг: R
Персонажи: Дин/Кастиэль, Сэм/Габриэль, Бальтазар
Саммари: Сэм и Кастиэль оба несчастливы в любви, и на время отпуска они решают обменяться домами. Оба находят этот опыт чрезвычайно… интересным.

первая часть

предыдущая часть

15

То, что должно было быть их утренним «после», становится последним днём Кастиэля в Америке, и это наводит тоску, которая никак не желает испаряться.
Она никуда не девается, когда Кастиэль принимает душ, и тогда, когда из душа выходит Дин и видит Кастиэля, сидящего на кровати в сером халате и смотрящего на свой телефон так, будто он хочет его убить.
Дин пересекает комнату, забирает у него телефон и кладёт руки ему на талию, толкая на кровать.
Телефон скатывается на пол, забытый на некоторое время.
То, что должно было быть утренним сексом, за которым последовал бы кофе, ещё секс и, возможно, круассан, становится чем-то невероятно сложным. Через пару минут до обоих доходит, что они просто отчаянно целуются, цепляясь друг за друга и не предпринимая никаких попыток перейти к сексу. Когда Дин начинает отстраняться, чтобы понять, что происходит, Кастиэль просто не отпускает его, и они лежат так, пока Дин не поворачивается, утягивая Кастиэля за собой, и не накрывает их простынёй.
Они лежат там, чистые, с мокрыми волосами, почти сросшиеся друг с другом. Делать что-то ещё – завтрак, одевание, выход из дому? Это только разлучит их ещё раньше. И Дин, и Кастиэль хотят только одного – оставаться тесно сплетёнными друг с другом в темноте, в которой не существует телефонов, работы и других стран. Где есть только два едва заметных в полумраке тела на кровати, между которыми нет ни дюйма расстояния.
Голова Кастиэля лежит на груди Дина, и он чувствует тепло его кожи, лёжа под одеялами, скрывающими их от утреннего света. Он слышит сердцебиение Дина у самого уха и поглаживает его живот, устраиваясь, пытаясь запомнить этот момент и не думать о своём домишке, о холоде и одиночестве, поджидающих его там, где рядом будет только Понго. Рождества, Новые года, дни рождения и обычные дни проходили мимо снова и снова, одинокие и пустые. Никто не заходил к нему, кроме Габриэля с дочерьми, и, как бы сильно он их не любил, они не занимали то место в его сердце, которое так долго оставалось ненужным, – место, которое ждало любви к кому-то и ответного чувства.
Кожа Дина тёплая и мягкая, его руки сонно водят вверх-вниз по спине Кастиэля, и оба они думают о том, что никогда не были счастливее, никогда у них не было ничего лучшего, чем это. Только это утро, лежание на кровати и знание того, что другой хочет быть рядом так же сильно, как и ты сам.

(-*-)

Сэм получает смс одновременно с Габриэлем.
Оба проверяют свои телефоны – Габриэль продолжает помешивать пасту в кастрюле второй рукой, Сэм отвлекается от нарезания хлеба. Они смотрят друг на друга.
- Ну… Эмоции Кастиэля не всегда можно распознать… но это определённо смс несчастного человека, - говорит Габриэль, показывая Сэму ровные холодные строки телефонного сообщения.
- Дин…, - Сэм смотрит на экран, - он бодрится и хорохорится… это определённо плохой знак.
- Так… если Кастиэль вернётся домой раньше… думаешь, ни один из них не будет счастлив? – Габриэль прожигает телефон взглядом. – Он столько лет страдал по Бальтазару, а теперь наконец нашёл кого-то, рок-звезду, ни больше ни меньше, и эта сволочь тащит его обратно, чтобы Кастиэль погладил его эго и написал о его чёртовой сва…
Габриэль распахивает глаза.
- О боже.
- О боже что?
Выражение лица Габриэля меняется с «у меня в трусах скорпион» на «всё нормально» за полсекунды.
- Да ничего, - он снова помешивает соус. – Так ты тоже должен… уехать?
- Думаю, Кастиэлю нужен его дом, - бормочет Сэм. – И… мне больше негде здесь остановиться… и, наверное, я нужен Дину.
Габриэль согласно кивает, не глядя на него.
- Но… я не хочу уезжать, - осторожно говорит Сэм.
Габриэль снова смотрит на него.
- Я…, - Сэм закусывает губу и пытается подобрать такие слова, за произнесение которых Дин бы его не убил. – Я понятия не имею, что это… или как это произошло… но мне это нравится, нравится… нравишься ты… и отъезд будет… отстоем.
- Для меня тоже, - Габриэль неловко перебирает плечами. – Не потому что… просто.. ты разобьёшь сердце Шейк.
- Мне бы этого не хотелось.
- Так что… если бы ты остался на время отпуска в моём доме со мной и девочками… может, это было бы мило.
Сэм понимает, чего стоит Габриэлю просто сказать это - показать, насколько он хочет, чтобы Сэм был рядом, позволить ему остаться со своими детьми, в своей «разделённой» жизни.
- Я с удовольствием, - быстро говорит Сэм. – Они замечательные… они действительно мне нравятся.
- Как и я тебе нравлюсь? – с издёвкой спрашивает Габриэль.
- Ты мне больше чем нравишься, - спокойно говорит Сэм, и эти слова повисают в воздухе, тяжёлые и значительные, и на одну секунду он чертовски паникует, как человек, только что раскрывший душу и не знающий, что получит в ответ.
- Сэм, я…, - Габриэль закатывает глаза. – Это… то, что есть у двух людей, когда они… я просто… я люблю тебя, вот… и если ты сейчас же не пойдёшь наверх и разденешься… моё смущение достигнет критической точки.
Сэм тянется и выключает газ под соусом. А потом берёт Габриэля за руку и тянет его из кухни вверх по лестнице.

(-*-)

Дин наконец вздыхает и сдвигает простыню, чтобы заглянуть в усталые глаза Кастиэля.
- Мы не так проведём твой последний день.
И он говорит правду.
Они выбираются из кровати и одеваются, и Дин везёт их к себе, где они усаживаются у бассейна (в форме гитары) и пьют пиво, вырабатывая план того, что они хотят сделать в последние часы своего общения. Об этом первым думает Дин, точнее, он озвучивает то, о чём думал с тех пор, как Кастиэль пропел несколько строк в доме Сэма.
- Я хочу услышать, как ты поёшь.
- Ты уже слышал, - говорит Кастиэль, потягивая пиво и не отрывая взгляда от сверкающей голубой воды.
- Я хочу, чтобы все тебя слышали… снова увидеть тебя ей.
Кастиэль опускает голову и застенчиво улыбается.
- Я не делал этого сто лет.
- Ты был хорош в Вегасе, - сообщает ему Дин. – Ты… я имею в виду, мне нравится определённая музыка, а это была не она – и всё равно меня как током прошибло, когда я тебя услышал.
Кастиэль краснеет.
Они идут к гардеробной Бренди Снэп, и Дин, закусив губу, разглядывает горы одежды, усадив Кастиэля за туалетный столик. Наконец он находит что-то, что, как он думает, подойдёт Черри.
Он протягивает одежду Кастиэлю, и у того в глазах вспыхивают огоньки, сначала беспокойные, потом предвкушающие и затем снова беспокойные.
- Можешь просто… примерить? – просит Дин. И это всё, что требуется.
Кастиэль надевает дорогой красный кружевной лифчик из ящика комода с аккуратно разложенным нижним бельём. К нему прилагаются соответствующие кружевные трусики, и он проскальзывает и в них – укрывшись в пропитанной духами темноте за ширмой. Покачиваясь, он натягивает красные колготки с высокой талией, вроде тех, что носили трансвеститы 1920-х, и надевает изящную шёлковую кремовую блузку.
Он выходит на свет, неуверенно проводя пальцами по волосам.
Дин, сидящий на табурете у туалетного столика, негромко присвистывает.
Кастиэль краснеет.
Познакомившись с внушительной коллекцией косметики на туалетном столике, добавив к образу жемчужные серёжки и красные каблуки, Кастиэль обнаруживает, что смотрит в подкрашенные глаза Черри и заговаривает её увлажнёнными блеском губами.
- У тебя хороший вкус… Я никогда не видел такой комнаты.
Дин пожимает плечами.
- Мне просто нравится покупать ей всякое… я особо не заморачиваюсь по поводу рубашек и джинсов для себя, но… э… она привереда.
- Справедливо.
Дин всё никак не привыкнет к разнице между Черри и Кастиэлем, она двигается так, будто дом принадлежит ей, говорит так, будто знает, как сильно Дин её хочет.
- Где ты поёшь? – спрашивает она.
- У Элен.
Черри наклоняет голову к плечу, убирая завиток тёмных волос за ухо.
- Тебе нужно переодеться, - говорит она, поймав взгляд Дина в зеркале. – Ты же не думаешь, что я буду выступать просто так?
Именно так Дин и Кастиэль остаются в изящном будуаре среди гор денима и хлопка. А Бренди и Черри отправляются к Элен.

16

Бар Элен забит до отказа, но сегодня не обычными посетителями. Кабинки, столики и стулья у стойки все заняты местными и приезжими, проведавшими о Бренди, в том числе и теми, кто ходит на её выступления постоянно, и даже несколькими исполнителями, тоже рвущимися к микрофону. Они выглядят как яркие птицы на грубых деревянных насестах, некоторые одеты в шёлк и блёстки, другие – в классические чёрные платья и жемчуга. Элен обслуживает всех со своей обычной смесью безразличия и сарказма, но в глубине души она счастлива – это самый людный вечер на этой неделе, приязненно названный Джо «клёвом на вкусную наживку».
Когда в бар входят Дин и Кастиэль, Элен едва узнаёт странного тихого невысокого парня, которого видела пару дней назад. Зрители шумно приветствуют Дина, едва его завидев, и Элен должны признать, что он действительно превзошёл самого себя – короткая джинсовая рубашка, которую явно захотела бы купить Джо (и явно не смогла бы себе её позволить), сети, одна из его многочисленных пар ковбойских сапог, белая куртка с кисточками, длинный кудрявый парик (тёмно-русый сегодня) и, как обычно, клипсы с фальшивыми бриллиантами.
Элен приподнимает бровь, когда Дин показывает Кастиэлю место в первом ряду, усаживая его, как представителя королевской семьи, перед тем как грациозно вспорхнуть на сцену.
- Привет, ребята!
Элен никогда не привыкнет к Дину, которого она знает очень, очень долго, сверкающему на сцене под наспех повешенной гирляндой, как Долли Партон.
Гитара уже на месте, и Дин, не теряя времени, берёт её в руки и на пробу что-то наигрывает.
- Ладно, хорошо, спасибо, что подождали меня – припарковаться здесь становится всё тяжелее с тех пор, как Джо завела твиттер.
Элен закатывает глаза, услышав, как он тараторит, и оглядывается в поисках бутылки хорошего красного вина – она определённо видела его где-то здесь пару месяцев назад. Повезло, что ещё никто его не заказал. Налив бокал, она относит его Кастиэлю. Как правило, она никогда не разносила напитки, но, судя по всему, Кастиэль, или кем там он был сегодня, явно не из тех, кто сам заказывает себе выпить в баре.
К этому времени Дин или, скорее, Бренди, уже разогрел толпу и собирался начать петь.
- Итак, эта песня… для очаровательной леди в первом ряду, которая недавно выставила прочь одного придурка-изменщика.
Толпа галдит, а одна девушка в сверкающем топе даже свистит.
- И, ну, она выглядит просто всем на зависть сегодня вечером… и эта песня для неё – и её красных каблуков.
Элен уверена, что никто кроме неё, не замечает того, как покраснел Кастиэль, но она этого не упускает и на секунду видит его настоящего под личиной его персонажа, и, возвращаясь к стойке, она улыбается.


Скачать бесплатно Kellie Pickler - Red High Heels на Muzebra.com.

Baby, I've got plans tonight
You don't know nothin about
I've been sittin round way too long
Tryin' to figure you out
But you say that you'll call and you don't
And I'm spinning my wheels
So I'm goin out tonight in my red high heels.

Как бы Элен ни боялась ещё больше завышать самооценку Дина, она должна признать, что Бренди поёт великолепно. Может, даже лучше, чем сам Дин, или, по крайней мере, лучше, чем тот Дин, который поёт в Mystik Spyral.

All those games you tried to play
Well they ain't gonna work on me now
I put a barbed wire fence around my heart, baby
Just to keep you out
Well, you thought I'd wait around forever
But baby get real
I just kicked you to the curb
In my red high heels.

Когда Дин заканчивает песню, от хлопанья и топанья толпы трясутся пивные бутылки на стойке.
Но Элен ждёт реакции Кастиэля.
И едва заметная робкая улыбка, которую он шлёт Дину, - это именно то, чего она хотела для своего друга все те годы, что знает его.

(-*-)

Сэм и Габриэль перевозят вещи Сэма в тот же вечер. Они ужинают с девочками, чтобы отметить переезд Сэма (на какое-то время, подчёркнул Габриэль, объясняя им это, на какое-то время).
Кажется, они не принимают его осторожные предупреждения близко к сердцу, и все трое просто брызжут энтузиазмом, когда он подаёт лазанью.
Во время еды оба делают вид, что это совершенно обычный ужин и что Сэм уйдёт, доев пасту и допив вино. Но оба знают, как и девочки, что сегодняшний вечер совсем не такой, как те, что они проводили на прошлой неделе.
Наконец Габриэль укладывает девочек в кровать, и они с Сэмом сидят в гостиной, попивая вино в полумраке и наблюдая, как загорается и потухает рождественская ёлка.
- Пора спать, - говорит Габриэль через какое-то время.
- Да, - Сэм отставляет бокал.
- Ты правда не был геем, когда приехал сюда? – вдруг спрашивает Габриэль.
- Абсолютно, ни в малейшей степени.
- Хм, - Габриэль хмурится. – Я думал, ты просто, ну, скромничал.
- Нет, просто был в ужасе и… я, очевидно, би.
- Ну, ты меня надурил, - Габриэль смотрит на него, и на мгновение у Сэма возникает ощущение, будто они видятся в первый раз. – Сэм…
Сэм целует его, чувствуя прикосновение ресниц к своему лицу, когда Габриэль закрывает глаза.
- Да.
- Что? – Габриэль моргает, на время растеряв словарный запас.
- Да, я уверен.
Габриэль смотрит на него, и Сэм видит, как он сглатывает, раздумывая над тем, что хочет сказать. Когда он прислоняется к нему, касаясь головой подбородка Сэма, тот ласково прижимает его ближе и задумывается, почему у него такое ощущение, будто он находится на каких-нибудь американских горках, когда он просто сидит здесь, в тёплой маленькой комнате с мигающими рождественскими огоньками и лучшей компанией, которую только можно себе представить.
- Я никогда не думал, что это будет настолько пугающе, - говорит Габриэль спустя мгновение.
Сэму не нужно спрашивать, чтобы понять, что он имеет в виду.
Он тоже никогда не думал, что влюбиться будет так страшно.

(-*-)

Спускаясь со сцены, Дин аккуратно спрыгивает рядом с Черри и протягивает ей руку.
- Твоя очередь.
Он никогда никому не признается, что его сердце пропускает не один, а четыре удара, когда Черри принимает его руку и поднимается, позволяя провести себя к микрофону. Держа его за руку, она изящно ступает на сцену и оборачивается к зрителям, даже не глядя в сторону гитары.
- Привет.
Она говорит это совсем просто, будто встретила друга на улице. Тихо и с придыханием, но все её слышат.
Это первый раз на памяти Дина, когда в баре Элен становится так тихо.
- Я люблю эту песню, - продолжает Черри. – Я пела её для себя, дома… потому что я давно не была на сцене. И… ну, я думаю, она заслуживает того, чтобы её услышали, и поэтому я её исполню. Клише как оно есть… я теперь понимаю, каково это, - она медленно моргает – чёрные ресницы, белая кожа, алые губы, делающие медленный вдох.
Дин сидит на самом краю стула, забыв о сосредоточенности на образе Бренди, желая Кастиэля всеми способами, какими только можно.
Но больше, чем чего бы то ни было, он жаждет слов, которые всегда следуют за этим.


Listen or download The Ink Spots If I Didn't Care for free on Prostopleer

If I didn't care,
More than words can say
If I didn't care,
would I feel this way?
If this isn't love,
then why do I thrill
And what makes my head go round,
and round
While my heart stands still
If I didn't care,
would it be the same?
Would my every prayer begin and end
with just your name?
And would I be sure that this is love beyond compare?
Would all this be true,
if I didn't care for you?

Тишина.
Каждый в баре просто смотрит и смотрит на сцену.
В какой-то момент Черри, Кастиэль, оба и ни один из них закрыли глаза. Она просто стоит на грубой деревянной сцене с закрытыми глазами, без музыки, и поёт так чисто и пронзительно, что Дин готов поклясться, что слышит со своего места, как бьётся сердце Каса.
Потом кто-то начинает хлопать, где-то справа, может, это Элен, может, Джо, но это разрушает заклинание, и вскоре уже все хлопают изо всех сил.
Кастиэль делает вдох, будто он ошеломлён, и теперь это совсем не лицо Черри – это чистый Кас.
Дин взлетает на сцену, отпихивает микрофон и целует его.

(-*-)

Этот вечер, с будильником, установленным на пять, чтобы Кас успел в аэропорт, и вечер вне дома – прекрасно разные. Кастиэль стирает остатки блеска с губ и забирается к Дину в постель.
- Пообещай, что продолжишь петь, - тихо говорит Дин.
- Я всегда пою.
- Я имею в виду на сцене… когда люди могут видеть, как ты хорош, - они лежат, не оставив между собой ни дюйма, и Дин всё же пытается придвинуться ближе.
- Попытаюсь, - обещает Кастиэль. – Если и ты пообещаешь сделать что-нибудь, чего действительно хочешь.
- Я всегда так делаю, - растерянно говорит Дин.
- Нет, ты всегда делаешь разные вещи для своей группы, для своего имиджа, звукозаписывающей компании… сделай что-нибудь для Бренди, что-нибудь, что понравилось бы вам обоим.
- Это я сделал сегодня, - говорит Дин.
Кастиэль мягко выдыхает.
- Сегодняшний вечер был… идеальным.
- Эй, он ещё не закончился, - Дин улыбается Кастиэлю в ухо, и тот вздрагивает, тоже не сдерживая улыбки.
Ни у кого из них прежде не было такой ночи – и ни один не верит, что она может повториться.
Ровно в пять Кастиэль отключает будильник и выскальзывает из рук Дина, собирая чемодан и одеваясь как можно тише.
Такси ждёт его у выхода в пять десять, и Кастиэль уезжает, выглядывая в заднее стекло, пока может это вынести.
Он не хотел прощаться.
Последние слова, которые Дин сказал ему, лёжа в полумраке на полностью расстеленной кровати, были «Я никогда не встречал никого настолько совершенного, как ты».
И Кастиэль держится за эти слова, садясь в самолёт.

Когда Дин просыпается спустя полчаса после того, как Кастиэль встал с кровати, он долго смотрит на пустое место рядом с собой.
Ему не нужно проверять весь свой огромный дом.
Он знает, что Кастиэль ушёл.

17

- Папочка?
Маленькая ручка дёргает край стёганого одеяла, стягивая его. Габриэль вжимается лицом в подушку, цепляясь за сон, как ребёнок за плюшевого мишку. Он вспоминает дни, когда можно было спать, пока не наступит ночь. Счастье.
- Папочка? – дёрганье становится более настойчивым, и одеяло съезжает. Холодный воздух проникает под него, как вредный ребёнок, и прогоняет его драгоценный сон.
Он приоткрывает один глаз, готовясь сразиться с одеяльным монстром.
- Пичи? – бормочет он.
Он не видит дочь, так что неохотно приподнимается на локте и всматривается в сумрак у края кровати.
Ничего. Рядом, на другой половине кровати, Сэм садится и смотрит на маленькую девочку, дёргающую одеяло рядом с ним. Её хвостики скособочились, на ней пижама в кексики, и она тянется ущипнуть его за руку, поняв, что он проснулся.
- Папочка, снаружи странный шум.
Сэм встревоженно смотрит на Габриэля; тот замер в изумлении, озадаченно глядит на свою дочь и затем, совершенно растерянно, на Сэма.
Сэм медленно свешивает ноги с кровати, радуясь, что надел великоватые ему пижамные штаны и вообще предугадал, что нужно будет взять их с собой. Пичи делает шаг назад и поднимает руки. Сэм снова оборачивается на Габриэля, и тот неверяще кивает.
Сэм берёт Пичи на руки и несёт её в её комнату.
- Там, - говорит она, указывая на окно за её такими же разбуженными и напуганными сёстрами.
Сэм выглядывает в окно и видит Шейк, застенчиво пытающуюся жевать траву за скрипучими воротцами своего загона. Сэм сурово смотрит на корову. Та печально глядит ему в глаза пару секунд, а потом уходит прочь в поисках другого занятия.
- Это просто Шейк пыталась выйти, - успокаивающе говорит Сэм.
Он оборачивается – глаза детей всё ещё широко распахнуты, но они уже успокоились и выжидающе смотрят на него. Чувствуя себя по меньшей мере совершающим небольшое чудо, только понятия не имея, как, Сэм укладывает всех троих обратно спать и по просьбе Джинджер присаживается на край её кровати и остаётся там, пока она не закрывает глаза и не засыпает.
Он возвращается в спальню Габриэля и обнаруживает того полностью проснувшимся, сидящим на кровати в футболке Сэма с логотипом 'Mystik Spyral' и нервно жующим…
- Это лакрица?
- Я ем, когда нервничаю, - заявляет Габриэль.
- И когда ты счастлив, и когда грустишь, и когда бесишься…
- И когда я голоден, - горделиво говорит Габриэль.
Сэм потирает лицо рукой, закрывает дверь и идёт к кровати, забираясь под стёганое одеяло.
Наступает тишина, нарушаемая лишь хрустом лакрицы.
- Она назвала тебя папочкой, - тихо говорит Габриэль.
- Знаю.
- Это…, - Габриэль поднимает на него взгляд, - не беспокоит тебя? Я имею в виду, не вызовет ли это что-нибудь вроде истерики на тему «Мне нужно пространство» или «Это всё слишком быстро»? Потому что я пойму, если так.
- Я даже не думал истерить, - врёт Сэм.
Габриэль таращится на него.
- Точно? Потому что я думал.
- Ладно, может, я немного не в себе… но, может, это ошибка… или, - Сэм вздыхает, - или это всё слишком быстро для них.
Габриэль опускает взгляд на одеяло, но ничего не говорит.
- Я имею в виду, прошла неделя, - продолжает Сэм. – И… мы проскочили… много стадий. И если я уеду… ты знаешь, что я не хочу причинять им боль.
- Знаю.
- Но… я думал, что… может, я не должен уезжать.
Габриэль так быстро вскидывает голову, что Сэм удивлён, что у него не свело шею.
- Я не приглашаю себя к тебе, - быстро говорит Сэм. – Но я думал просто остаться здесь, начать собственную практику. Я давно хотел начать практиковать… это типа отстой – быть юристом злобной корпорации, сколько бы ни платили. И… мы могли бы провести ещё какое-то время вместе.
- Я хочу, чтобы ты остался, - наконец говорит Габриэль.
- Ладно, тогда мне надо поискать дом… позвонить по поводу работы…, - его облегчение не описать словами, он хочет большего, чем просто продолжать видеться с Габриэлем, это ненормально, и умом он это понимает, но не может представить, что уедет от человека, с которым знаком всего неделю.
И следующие слова Габриэля он осознаёт не сразу.
- Нет, я хочу… я бы действительно был очень рад, если бы ты остался здесь – со мной.
Сэм едва может в это поверить.
- Ты имеешь в виду… жить с тобой?
- Ну, ты можешь жить с Шейк, но… не думаю, что ей это понравится, - улыбается Габриэль, но это улыбка из тонкой бумаги – совсем хрупкая.
- Да, - говорит Сэм. – Да, я с удовольствием.
Улыбка становится увереннее, как разгорающаяся лампочка.
Этажом ниже в своей спальне спят Пичи, Джинджер и Куки, укутанные в одеялки и коварно улыбающиеся. Они унаследовали талант своего отца к ловким манипуляциям – просто они об этом ещё не знают.
- Нам нужно отметить, - шепчет Габриэль, обнимая Сэма и касаясь кончиком носа его затылка. – Нет, нам нужно пойти навестить Кастиэля – он там один, совсем несчастный.
- Я бы с удовольствием с ним познакомился, особенно если, ну… он и Дин…, - Сэм хмурится. – Мне определённо нужно рассказать Дину о тебе.
- Я вызову няню, и завтра пойдём к нему, - обещает Габриэль. – И… можешь позвонить Дину, когда захочешь. И говорить настолько долго, чтобы кто-нибудь успел сфотографировать его лицо, когда он узнает.

(-*-)

Полёт – это сущий ад.
Он несчастен, что не улучшает ситуации. Это тот тип несчастья, от которого хочется содрать с себя кожу и выползти из собственного искалеченного тела, только бы больше не быть собой.
Две мини-водки и небольшой Джек Дэниэлс не особо ему помогают, но делают полёт немного более терпимым, даже если из-за этого Кастиэля штормит при посадке.
Аэропорт полон людей, он чужой и холодный, и отовсюду слышен британский говор. Он принимает немного обезболивающего, чтобы перестала раскалываться голова, и ищет такси.
Он едет долго-долго, прислонившись к дверце, и смотрит на коричнево-зелёно-серый пейзаж за окном, за которым исчезает город и появляется сельская местность.
Его будто вырывают из мира грёз и насильно возвращают в мрачную реальность.

(-*-)

Кастиэль выволакивает чемодан из машины, вяло благодарит водителя и тянет сумку за собой. Он уже позвонил Сэму и сообщил ему, что вернётся раньше и что он очень извиняется. Он успокоился, только когда Сэм сказал ему, что нашёл, где остановиться. По крайней мере, он не испортил отпуск никому другому.
Всё же он удивляется, обнаружив записку на двери от Габриэля:

Сэм побудет у меня. Извини за пятна на диване.

Он должен был догадаться. Но он никогда бы не предположил, что Габриэль пригласит кого-то к себе, особенно пожить. В обычных обстоятельствах он бы поразмыслил над значимостью этого для своего брата и, может быть, над отношениями, которые могли возникнуть между этими двумя. Но сегодня он слишком вымотан одиночеством и просто хочет спать, пока необходимость вставать не перестанет быть добровольным решением.
Даже безудержный лай Понго и приветственное вылизывание рук не могут вызвать у него улыбку, и Кастиэль оставляет чемодан в коридоре, входит в зал и тяжело опускается на диван.
Через пару секунд он подпрыгивает, вспомнив записку Габриэля.
Он замечает пару подозрительных отметин рядом и идёт осматривать остальной дом.

(-*-)

Его когда-то прекрасный уютный маленький домик теперь выглядит как приют для одноразовых перепихонов – взъерошенный и стыдящийся самого себя.
Кастиэль даже не хочет смотреть на спальню, но должен пойти туда, чтобы сменить простыни (и все чистые уже использованы, кроме пачки на случай «Габриэль сделал НЕЧТО», которую он хранит запечатанной в пластиковой коробке под половицей в туалете. Эта чрезвычайная мера была отчаянно необходимой, особенно после фиаско с призраками на Хэллоуин 2008-го).
Перестелив кровать, он открывает ноутбук, чтобы заказать какой-нибудь еды, ведь Габриэль наверняка съел всё в доме и вокруг дома. Но остывает и в итоге идёт в кладовку, чтобы найти что-нибудь, уцелевшее после визита его ненасытного брата.
Ему нужна бы была чрезвычайная коробка с едой. Может, на следующий раз.
Он останавливает себя – не будет никакого следующего раза.
Единственная еда в наличии – это полбуханки чёрствого хлеба и пара яиц. Со вздохом он делает себе французский тост и, пока тот готовится, выглядывает в окно, гадая, что нужно надеть на завтрашнюю свадьбу, и надеясь, что с его лучшим костюмом ничего не случилось.
Потом он думает о Дине, не отрывая взгляда от хмурого английского вида за окном и пытаясь изгнать воспоминания о Лос-Анджелесе и той восхитительной солнечной неделе, которую он там провёл.
Он оставил тосты на сковороде на слишком долгое время, и они пригорают. Он выбрасывает горелики в мусорку и спустя секунду швыряет туда же и сковороду.
Кастиэль находит ещё одного выжившего в Едапокалипсисе – полбутылки вермута, и, раздевшись, забирается на кровать и напивается.
Засыпает он, по его мнению, недостаточно быстро, закутавшись в пуховое одеяло (пахнущее шоколадом), и видит сон о том, что он очень, очень грустен из-за того, что должен поднести Бальтазару свадебный торт, а тот развалился на солнце.
Он резко просыпается в темноте, чувствуя, как во рту противно пересохло, и протянув руку в сторону. Он какое-то время смотрит на горестно пустое место рядом с собой и снова слышит, как кто-то барабанит в дверь – это его и разбудило.
Он садится, проклинает темноту, нашаривает мешковатый свитер и натягивает его на голое тело, дрожа от прикосновений босых ног к холодному полу. Понго скачет у двери, когда Кастиэль дошаркивает вниз. Он видит в боковое окно невысокий силуэт Габриэля и вздыхает про себя. Он не в настроении для такого способа утешений (пьяные объятия и куча пирожных).
Он обнимает себя одной рукой, а второй отпирает дверь.
Холодный зимний воздух радостно врывается внутрь, атакуя его босые ноги.
- Габриэль, я ценю твой порыв, но…
Чемодан падает почти ему на ногу.
А. Это объясняет тень.
Он выглядывает в ночь, надеясь, что это не затерявшийся турист, снова перепутавший его дом с барбекю. И натыкается на Дина, сидящего в тени крыльца на корточках.
- Дин?
Дин поднимает взгляд, почти удивлённый.
- О, хорошо, ты дома, - он выпрямляется. – Я начинал волноваться. Ну, знаешь, не тот дом, не та страна… я тут пытался взломать твой замок… можно мне обратно мою кредитку?
Он замолкает, когда Кастиэль бросается на него и крепко прижимает к себе.
- Ты уехал не попрощавшись, - бормочет Дин. – И… надо с этим разобраться, но я ненавижу летать, и я немного пьян… и мы можем просто сделать вид, что ты никогда не уезжал?

18

На улице царит недружелюбный холод.
Свежие снежные одеяла укрывают поля и дорогу, из-за чего Габриэлю и Сэму приходится пробираться к домику Кастиэля пешком. Габриэль несёт пластиковую коробку со свежими вафлями, а Сэм – термос с подогретым сиропом. Как два чудаковатых мудреца на рождественском параде человеческого несчастья. Они будут утешать разбитое сердце лучшим способом, который им известен. Габриэль своей выпечкой, а Сэм успокаивающим щенячьим личиком и готовностью к объятиям.
Странно, что, несмотря на то, что он прожил в его доме неделю, спал с его братом и пользовался его имуществом, Сэм всё ещё не готов встретиться с Кастиэлем.
Габриэль кратко описал ему характер брата, делая завтрак для дочерей, пока ещё не пришла няня.
- Он ботаник. Я имею в виду, старый добрый ботаник. Не из этих звёздновоинственных хувианцев с их коричневоплащевым «живи-долго-и-подохни-джордж-лукас». Всякий там Толстой и эти дерьмовые документалки о… Гермэйн Грир и истории бурритос… впрочем, эта как раз была интересной.
Сэм приподнимает бровь.
- Откуда ты всё об этом знаешь?
Габриэль прикрывает глаза и едва заметно улыбается.
- Хочешь сказать, что я ботаник, Сэмюэль Винчестер?
- Может быть.
- Хмм, - Габриэль ловко накладывает овсянку и пакует вафли для Каса. – Ну, лучше быть ботаником, чем Leng xue za zhong, как Бальтазар.

Так что, уже подходя к парадному входу, Сэм не знает, чего ожидать. Английского профессора? Небольшие очки, может, жилет. Или… хипстера с рисунком на свитере и совсем-не-ироничной сумкой с цитатой из «Улисса»?
Чего он не ожидает, так это того, что дверь в ответ на резкий стук Габриэля откроет его брат.
Дин. С простынёй вокруг талии и тремя огромными тёмными засосами на груди.
Сэм моргает при виде брата.
Дин ухмыляется при виде вафель.
- Я люблю эту страну, - говорит он, выходя и забирая коробку у несопротивляющегося Габриэля. И исчезает в доме со своим трофеем, оставляя Сэма и Габриэля стоять на пороге.
- Что…, - Сэм несколько раз открывает и закрывает рот, но не может ничего сказать.
- Shen sheng de gao wan, - беззвучно проговаривает Габриэль.
- Сэм, тащи своего парня на завтрак! – орёт Дин изнутри. – Кас, надень трусы, у нас гости.
Сэм и Габриэль ступают в дом в каком-то сонном оцепенении, идя на звук голоса Дина из кухни, где он раскладывает вафли по тарелкам, всё ещё одетый только в простыню, замотанную наспех завязанным узлом. Он поворачивается к ним.
- Ну не стойте там, налейте на них сиропа. Мне надо найти одежду.
С этими словами он исчезает, и Сэм слышит шлёпанье его босых ног по лестнице вверх в сторону спальни.
- Сэм… скажи мне прямо… я умер от гипотермии? Я в коме? Или это что-то вроде «пожалуйста, подождите, небесам нужно время на перезагрузку»?
- Надеюсь, что нет, - говорит Кастиэль, входя на кухню, спокойный и уравновешенный, особенно для человека в одних только чёрных брюках. – Приятно наконец познакомиться с тобой, Сэм.
Сэм делает шаг вперёд и пожимает протянутую ему руку, гадая, какого чёрта ногти Кастиэля покрыты красным лаком.
Габриэль предпочитает не жать руку, а подскочить к Кастиэлю и повиснуть на нём, вылизывая его ухо в явной несдержанной попытке вывести его из себя.
- Сегодня прекрасный день – по крайней мере, я перестану сомневаться, не усыновили ли тебя, - ухмыляется Габриэль, отбирая у Сэма сироп и собираясь окунуть в него вафли.
- Действительно, - сухо говорит Кастиэль, изучая свои ногти, а потом смягчаясь и улыбаясь Дину, который, спустившись с лестницы, подходит, чтобы обнять его.
- Я что-то пропустил? – Дин тычется носом в ту же сторону лица Кастиэля, которую радостно вылизал Габриэль, но Кастиэль, кажется, не придаёт этому значения.
Сэм тоже слишком выбит из колеи почти кокер-спаниэльской любвеобильностью брата, чтобы что-то сказать.
- О, вафли, - говорит Дин так, будто только сейчас их увидел. Он спускается губами по шее Кастиэля, медленно двигаясь по обнажённой коже беспорядочными влажными поцелуями.
Сэм торопливо отводит взгляд, но всё равно успевает увидеть кайфующее лицо Кастиэля, которое явно останется на сетчатках его глаз до скончания веков.
- Перестань быть таким скромником, - бормочет Дин в перерыве между поцелуями. – Боже, будто ты не гействовал всюууу неделю.
Сэм яростно краснеет.
Дин зловеще смеётся.
- Как ты узнал? – требовательно спрашивает Сэм, оборачиваясь, чтобы встретиться с братом лицом к лицу и натыкаясь на его изумлённый взгляд, и Дин перестаёт прикусывать ухо Кастиэля.
- Чувак… серьёзно? Я пошутил, - лицо Дина совершенно ошеломлённое, и Сэм чувствует судорогу в животе – не так он собирался обо всём рассказать. – Ты спал… с этим коротышкой?
Мимо уха Сэма пролетает лопаточка, врезаясь в стену за Дином и Кастиэлем.
За ней следует негромкое «Hou-zi de pi-gu».
Вторая лопаточка почти попадает в старинные часы над плитой.
- Прости, я имею в виду, ты серьёзно трахал коротышку со сбитым прицелом? – уточняет Дин.
Деревянная ложка ударяет Кастиэля по лбу.
- Габриэль, Gou huang tang! – резко говорит он.
Наступает тишина.
- Так ты посмотрел тот DVD со «Светлячком», который я тебе подарил! – восторженно восклицает Габриэль.
Кастиэль прикрывает глаза и вздыхает.

*Leng xue za zhong – очевидно, «Беспощадный ублюдок». Взято из лексикона «Светлячка».
*Shen sheng de gao wan – (восклицание) Святые яйца!
* Hou-zi de pi-gu - обезьяний зад.
*Gou huang tang - довольно этой чуши.

(-*-)

Они сидят за обеденным столом в кухне, уже более знакомой Сэму, чем его собственная, и события последней недели постепенно выходят на свет божий.
И то же делает ориентация Сэма.
- Я никогда раньше не встречал парня, который мне настолько нравится, - говорит он, внимательно вглядываясь в лицо Дина на случай, если для него это будет слишком. – И… я к этому не стремился, но это произошло, и это настоящее – это имеет значение. Так что я думаю, что собираюсь остаться здесь, с Габриэлем.
Дин моргает.
- Но… я всё равно буду постоянно тебя навещать, и по праздникам, и мы будем общаться по электронной почте и по скайпу, а ещё есть этот тумблер…
Дин приподнимает руку.
- Сэм, я…, - он смотрит на Кастиэля и продолжает говорить, хотя у Сэма такое ощущение, что уже не с ним. – Я думаю, я тоже хочу остаться в Англии. По крайней мере, если ты за.
Кастиэль смотрит на Дина так, будто тот сделан из чистого золота, и Сэму непросто это видеть, поэтому он переводит взгляд на Габриэля и чувствует, как на его лице расцветает улыбка.
- Я был бы очень рад, если бы ты остался, - тихо говорит Кастиэль. – Но… у тебя есть группа… твоя жизнь – там.
- Кас… это неважно.
- Важно, - резко говорит Кастиэль. – Твоя жизнь, твои обязательства… они важны. Так что… если ты хочешь остаться здесь ради Сэма, то ты можешь. Но тебе не понадобится делать это ради меня. Потому что я последую за тобой куда угодно.
То, что следует за этим, - самое мерзкое проявление обжимательных-нападений-Дина-на-ничего-не-подозревающего-смертного, которое когда-либо видел Сэм.
Он вполне уверен, что никто ещё никогда не говорил таких вещей, не получая за это должной оплаты.
От этого буйства страстей его отвлекает рука Габриэля на его руке.
Сэм оборачивается к нему.
- Сэм… скажи мне кое-что, только честно, - начинает Габриэль, сжимая его руку.
Сердце Сэма больно ударяется о грудную клетку, предчувствуя что-то важное.
- … как ты думаешь, в этих вафлях слишком много ванили?
Сэм сцеловывает ухмылку с его лица и даже не отвлекается, когда Дин кидается в него салфеткой и ноет:
- Сэээм, прекрати разрушать образ мужчин в моих глазах, я никогда не хотел такое увидеть.

19

- Довольно внушительно, - сказал Дин, входя в зал и беря фужер с шампанским с подноса официанта.
- Ммм, - Кастиэль всё ещё выглядел таким же задёрганным и взволнованным, как и тогда, когда они вышли из его домика, чтобы отправиться на свадьбу Бальтазара.
- Серьёзно, по такому размаху никогда не предположишь, что этот парень – сволочь, - Дин протянул Кастиэлю шампанское. – Расслабься.
- Он мой начальник… боже, я не должен был позволять тебе себя уговорить.
- Ну, «убедителен без одежды» - это моё второе имя, - Дин притянул напряжённого Кастиэля к себе и вздохнул. – Всё будет нормально, ты просто привёл своего парня на мероприятие, которое он хотел превратить для тебя в ад. Если он попытается, Сэм его пришьёт. А я… напишу песню о том, какой он утырок… и спою ему… на его день рождения… каждый год.
Дин обрадовался, когда Кастиэль перестал хмуриться и едва заметно улыбнулся.
- Ты прав. Всё будет нормально.
- Вот это настрой, - Дин заметил вспышку белых волос и чмошный смокинг на другом конце комнаты. – Выпей – пришло время шоу.
- Надеюсь, - пробормотал Кастиэль, поднимая фужер и опустошая его. Дин знал, что он имеет в виду. Кастиэль мог приодеться и привести с собой сотню незнакомцев, но один разговор с Бальтазаром – и он может просто растаять под его лучами.
Официально это не было «приёмом» - просто тусовка перед свадьбой, когда гости могут пить шампанское и поедать миндаль в глазури (если бы им вдруг захотелось) перед тем, как двинуться наружу, к беседке, установленной посреди снега, увешанной белыми огоньками и прочей дурью, на которую Дин малость отвлёкся.
Бальтазару потребовалось ровно восемь наносекунд после их прибытия, чтобы найти их.
Он пронёсся к ним, уже принаряженный для свадьбы и практически пышущий негодованием. Нет. Он улыбался и приветствовал гостей, которых встречал по пути, но его глаза напоминали две ракеты, готовые размельчить обоих до тёмной пыли на полу.
Но Дин и с худшим сталкивался. Он выступал перед пьяными копами в баре и собирал концертные залы, полные вопящих девочек-фанаток. С одним бешеным британцем он точно справится.
- Привет, Бальтазар! Мои поздравления, - улыбается он, одной рукой обнимая Кастиэля за плечо.
Бальтазар пронзает его свирепым взглядом-кинжалом.
Дин отвечает ему взглядом-мачете.
- Кастиэль… это совершенно непрофессионально, - шипит Бальтазар. – Ты не можешь просто… заявиться с незваным гостем… с парнем. Это работа.
- Я знаю, я выполнял эту работу не один год, - ровно отвечает Кастиэль. – И раньше это никогда не было проблемой… не то чтобы я приводил парней на остальные свадьбы.
- Ну, всё меняется. Разве не так? – дружелюбно говорит Дин. – Не волнуйся насчёт меня, я буду просто… тенью за кулисами, ты даже не заметишь, что я здесь.
Кто-то неподалёку воскликнул:
- Боже, кажется, я только что видела Дина Винчестера.
- Вот, я невидимка, - ухмыльнулся Дин.
Лицо Бальтазара приобрело кирпичный оттенок.
- Это ниже тебя, Кастиэль. Не могу поверить, что ты можешь быть таким ребёнком.
- А я не могу поверить, что тратил своё время на тебя, когда ты явно так ошибался на мой счёт, - голос Кастиэля казался совершенно сердечным, но Дин чувствовал вздымающиеся волны гнева, исходящего от него. – Но теперь эта ошибка для меня уже в прошлом, так что, если ты отойдёшь в сторону, я смогу сделать пару заметок о твоей чёртовой беседке, пойти домой и заняться сексом.
Бальтазар несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем наконец выдавить:
- Ты… уволен.
- Отлично, значит, я смогу тебя засудить и нанять того клёвого архитектора, которого я помог тебе найти для твоей идиотской маленькой виллы, чтобы на компенсационные выплаты достроить к своему дому секс-крыло, - улыбнулся Кастиэль – тонкой волчьей улыбкой. – Советую подумать над этим. Теперь ведь тебе нужно заботиться о семье… нужно будет – через десять минут.
Бальтазар что-то пробормотал и приобрёл оттенок бургундского вина. Он повернулся и огрызнулся на Дина:
- Если ты думаешь, что можешь бесплатно есть при помощи этого… фарса…
- Эй, всё нормально, - улыбнулся Дин. – Мы позавтракали в постели… но, только чтобы ты не волновался, Кас может просто…сесть мне на колени, чтобы мы не занимали много места, - он посмотрел на Кастиэля. – Что у нас тут?
- Телятина с пармезаном.
Дин закатил глаза и простонал так, что все разговоры в радиусе десяти футов вокруг них прекратились.
- Ммм… телятина.
Он почти увидел, как глаза Бальтазара вывалились из глазниц перед тем, как он бросился прочь, уносясь вдаль.
Дин сжал плечо Кастиэля.
- Ты был великолепен.
Кастиэль прижался к нему и пожал плечами.
- Ты был здесь.

(-*-)

По сравнению с этим свадьба была почти уныла.
Ну, по крайней мере, её начало.
Дин и Кастиэль сидели сзади, и Кастиэль делал пометочки о клятвах и цветах. Бальтазар пытался на них не смотреть, а Белла казалась вполне довольной своей свадьбой. Она выглядела потрясающе, даже Дин должен был это признать – в длинном тёмно-красном платье с маленькой диадемкой из красных ягод и омелы.
Кастиэль не мог не признать, что Белла и Бальтазар были потрясающей парой – оба безжалостны как в бизнесе, так и по отношению друг к другу, и ни один не простит другому оплошности.
Он был гораздо счастливее, чем когда-либо мог предположить, на свадьбе Бальтазара с кем-то другим.
Кастиэль обратил внимание на невероятную радость на лице Беллы, и там явно было на что посмотреть. Раньше он избегал смотреть на неё, пока это было возможно, было слишком больно видеть её такой, каким он никогда не сможет стать, и сравнивать себя с ней, всегда на заднем плане.
Белла была красавицей, нельзя было это отрицать – тёмно-зелёные глаза, длинные тёмные волосы. Её нос был идеальным сочетанием «носа-пуговки» и курносости, а её кожа была идеальной, чистой и светлой, если не считать…
Кастиэль моргнул.
Потом моргнул ещё раз.
Нет.
О нет.
Он не мог…
Но образ всё ещё стоял перед ним, неизгладимый и ясный, даже с его места в заднем ряду. Родинка на правой щеке Беллы, крохотная светло-коричневая точка в форме полумесяца, он знал это, ему не было нужды проверять, на уровне уголка её правого глаза, на одной линии со второй родинкой под линией роста волос и ещё одной на ключице.
Он знал, потому что уже видел её раньше, и также видел этот идеальный нос и эти божественные глаза.
Церемония закончилась, и Кастиэль стоял и бросал конфетти в счастливую пару, но в душе его трясло.
Как он мог быть так слеп?
- Ты в порядке? – спросил Дин, подойдя к нему, когда они возвращались внутрь.
- Да…, - неуверенно ответил Кастиэль. – Я просто… дай мне минутку.
Он отступил в сторону и догнал Беллу, стоявшую рядом с Бальтазаром и разговаривающую с родителями на краю танцевальной площадки.
- Поздравляю, - сказал он, протягивая руку сначала угрюмому Бальтазару, а затем Белле.
- Спасибо, - ответила она с улыбкой.
- Надеюсь, вы оба будете очень счастливы вместе, и обещаю написать об этом как можно скорее. Это действительно было очень милое мероприятие, - он улыбается со всей искренностью, которую на самом деле чувствует, и это больше, чем он от себя ожидал. Но он счастлив за них и действительно желает им всего наилучшего.
- Я первым куплю этот выпуск, - обещает отец Беллы, и они с Бальтазаром обмениваются улыбками.
Кастиэль касается руки Беллы и наклоняется чуть ближе, чтобы прошептать:
- Ты всегда хорошо выглядишь в красном.
Белла вспыхивает и выглядит одновременно польщённой и ошеломлённой.
- Я ничего не расскажу, - обещает Кастиэль быстрым шёпотом, зная, что Бальтазар ненадолго отвлёкся. – Поздравляю, ты выглядишь чудесно.
Он отходит от них прежде, чем Белла успевает ответить, и находит Дина и двери, ожидающим его.
- Что это было? – спрашивает он.
- О, просто… пожелал им всего хорошего, - улыбается Кастиэль. Он оборачивается на Беллу, и она ловит его взгляд и губами изображает «спасибо» через толпу.
Он улыбается.
- Пойдём.
- Ты не хочешь рассказать мне, что…
- Секс, Дин.
Дин моргает.
- Это несправедливо, я уже не помню, о чём мы только что разговаривали.
Кастиэль проскальзывает мимо него в фойе.
- Это мне ещё пригодится.
Они возвращаются в его дом на машине, и Кастиэль чувствует лёгкое тепло, вымещающее прежний ледяной страх. Он выстоял против Бальтазара, сохранил свою работу, и у него есть Дин. Это был один из лучших дней в его жизни.
И он наконец раскрыл тайну исчезновения Марка.

20

День Рождества, в общем-то… забавный.
Вообще Кастиэль скоро сойдёт с ума от этой забавности.
Его последнее Рождество (и все те, что были до этого, с тех пор, как он уехал от родителей) было просто лишь очередным днём, в который его сердце сжималось от тоски, и он надеялся, что не проведёт его: 1) один, грустно поедая пирог и напиваясь со своей собакой и ужасной коллекцией порно; или 2) с Габриэлем, грустно поедая пирог и напиваясь с братом и его ужасной коллекцией порно, когда племянницы улягутся спать.
Новаки не были удачливы в любви.
Габриэль был хронически одинок со времён своей неудавшейся свадьбы и смерти любимой жены. Кастиэль мог это понять, и все те связи на одну ночь, что последовали за этим. Но он не переставал волноваться по поводу того, что Габриэль живёт ради своих детей, а не ради себя.
Кастиэль пытался жить более удачливой романтической жизнью, но он был скромным книжным червём, обожающим историю и литературу, так что мало кто пытался соблазнить его и вытянуть из дома. Кастиэль винил себя – он был не особо умел в поисках любовных приключений. Но он пытался.
А потом – Бальтазар.
И его несчастья фактически утроились с тех пор, как первоначальная привязанность и дни пьяного секса канули в небытие.
А теперь Кастиэль сидел в гостиной своего брата, ел пирог и пил красное вино со здоровяком, который был явно страстно увлечён его братом и которого, Кастиэль до сих пор не узнал как следует, несмотря на то, что он сдавал ему дом.
Габриэль сидел с другой стороны от Сэма, то сжимая его бедро, то скармливая ему печеньки. Они были укрыты от широко распахнутых детских глаз, потому что девочки, радостно поприветствовав нового «дядю Дина», украли его и утащили в сад – помогать с последним снеговиком.
Последний раз, когда Кастиэль его видел, Дин был покрыт детьми, смеялся и пытался бороться вполсилы, когда его закапывали в снег.
Кастиэль вздохнул и уселся на мягкий диван.
Это был очень хороший день.
Они открыли свои подарки с девочками (кроме одного, Габриэля Сэму, который оставался запакованным, пока дети не отправились спать). У Дина и Кастиэля было предостаточно времени после свадьбы на беспокойство по поводу покупки подарков, и они оба спросили совета у братьев. Так Кастиэль и получил электронную книгу 'Kindle', которую всё ещё пытался распаролить и в которую уже была загружена «трушная» гей-Камасутра – по милости Габриэля. И набор чёрного шёлкового французского дамского белья.
По поводу подарка Дину Кастиэль чуть не извёлся, и уже приготовился к худшему, позволив Габриэлю помочь ему с интернет-шоппингом. Но в итоге он выбрал пару от Вивьен Вествуд – белые высокие сапожки на шпильках – и книгу под названием «Тысяча вещей, которые можно сделать с беконом» (на этой покупке настоял Габриэль).
Кастиэль должен был признать, что пункт номер 182 был вполне завлекательным.
Он также признался, пусть и только самому себе, что не может дождаться того, чтобы увидеть эти сапожки на Дине, задранными к потолку.
Габриэль устал кормить Сэма и вместо этого пересел к нему на колени, помахивая выпечкой перед носом Кастиэля.
- Открой рот.
Кастиэль строго на него посмотрел, но принял угощение.
Габриэль ухмыльнулся.
- Ты намного менее нудный теперь, когда твой зад регулярно таранят.
Сэм подавился остатками печенья и осмотрелся на случай, если поблизости были дети. Но нет, они оставались на улице, помогая Дину строить иглу.
Кастиэль сохранял невозмутимость.
- Кто сказал, что мой?
Повисла тишина, и Сэм гадал, насколько много он хотел знать о своём брате. Габриэль наконец захихикал и стукнул Кастиэля по руке.
- Я горжусь тобой, ты совсем не такой зануда, каким был с неделю назад.
- Спасибо, - пробормотал Кастиэль. – Можно мне ещё печенья?

(-*-)

Это был невероятно странный новый год.
Дин бывал в странных местах и до этого – по работе, в образе Бренди, по причине своих многочисленных связей с почти всеми коммунальщиками, которых знал Сэм.
Но он никогда не ожидал того, что встретит парня-трансвестита и позволит себе влюбиться, да ещё и в человека, которого знает без году неделю.
И тем не менее, его отношения с Касом казались совершенно обычными в сравнении с тем, что его брат неожиданно отбросил свою гетеросексуальность в сторону и связался с коротышкой пекарем и его тремя пухлощёкими детьми.
Эти самые дети в данный момент были с няней, потому что Кастиэль устроил небольшой торжественный обед для них четверых, так что они могли узнать немного больше о братьях друг друга, прежде чем Дин и Кастиэль удерут обратно в Америку.
Это было неожиданностью. Дин думал, что ничто не сможет заставить Кастиэля захотеть покинуть Англию, но оказалось, что бродвейский менеджер произнёс магическое слово «Чикаго», заполучив номер Каса у растерянной Элен, которая никогда не видела знаменитостей у себя в баре. Но этот парень видел выступление Кастиэля (точнее, Черри), и теперь он получил возможность выступить на сцене.
Дин не мог бы быть счастливее, особенно если это значило, что он сможет забрать Кастиэля с собой в штаты.
Только одно мешало ему радоваться, кроме того, что он беспокоился насчёт того, что оставлял Сэма в ледяном краю коротышек и кровяной колбасы, - шум с верхнего этажа.
А именно из ванной, в которой сначала с извинениями исчез Габриэль, а потом и Сэм.
Дин неловко опустил глаза и громко прокашлялся.
Кастиэль вздохнул.
- Он всегда так делает. На. Каждой. Вечеринке.
Дин вздрогнул, когда над ними задрожала люстра. Жаркое, поданное какое-то время назад, практически закончилось, и они ждали братьев, чтобы подать десерт.
Кастиэль снова вздохнул.
- Что ты обычно делаешь? Когда он…. – Дин снова вздрогнул.
- Развлекаю других гостей и пытаюсь игнорировать шум.
Дин бросил на него взгляд через стол.
- Я не вижу никаких других гостей.
- Это потому что они наверху, тр…, - Дин затыкает Кастиэля поцелуем, успешно не давая ему произнести слово, которое навсегда бы разрушило его отношения с Сэмом.
Руки Кастиэля скользнули по его шее, и Дин приподнял его, устраивая на краю стола.
- Ты разобьёшь посуду, - шепчет Кастиэль.
Дин одним движением спихивает тарелки в сторону, со звоном роняя две на пол, а за ними ещё и бокал.
- Я куплю тебе новую, - обещает он, роняя Кастиэля на смятую скатерть и вылизывая его шею.
- Это не значит, что ты будешь сверху, - бормочет Кастиэль, сжимая талию Дина ногами.
Дин театрально вздыхает.
- Ладно. Но я потом получаю два куска пирога, а ты будешь слушать, не возвращаются ли Сэм с Габриэлем.
Кастиэль раздумывает с секунду.
- Договорились.
Они осторожно меняются, и Дин стягивает брюки с обоих, пока Кастиэль тянется за растительным маслом.
Каким-то образом они оба забывают прислушиваться и вести себя тихо – где-то между открытием того факта, что на Кастиэле надет его рождественский подарок, а Дин купил себе соответствующую комбинацию.

(-*-)

Сэм не простил их до следующего Рождества.

@темы: слэш, сверхъестественное, фанфик

---

Отпуск по обмену - 2

Название: Отпуск по обмену
Автор: AlreadyPainfullyGone
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7305424/1/The-Holiday
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Переводчик:  Марлюшка
Размер: миди (60 вордостраниц)
Жанр: романтическая комедия
Рейтинг: R
Персонажи: Дин/Кастиэль, Сэм/Габриэль, Бальтазар
Саммари: Сэм и Кастиэль оба несчастливы в любви, и на время отпуска они решают обменяться домами. Оба находят этот опыт чрезвычайно… интересным.

предыдущая часть

8

- Тебе там понравится, - говорит Дин, шагая к зданию. – Лучший. Стейк. В мире, - войдя, он кричит: - Ты идёшь?
- Я думал…, - Кастиэль топчется у парадной двери Дина. – Я могу подождать здесь.
- Эй, входи давай, - ботинки Дина стучат по лестнице в нескольких комнатах от Кастиэля. – Мне только нужно переодеться, я не соответствую дресс-коду.
Кастиэль осматривается – дом огромный, а ведь это только прихожая. Полы лиственные, насколько он понимает, а над головой у него канделябр, кроме того, он видит несколько подлинных картин, которые кажутся ему смутно знакомыми – он читал в газетах, что их продали с аукциона в Лондоне. Кастиэль идёт на далёкие звуки движений Дина, проходя две комнаты с антикварной мебелью и современными дорогими кожаными диванами, и по широкой лестнице поднимается на второй этаж.
- Дин? – зовёт он.
- Я здесь, - кричит Дин. – Я в приличном виде, не бойся.
Кастиэль смотрит на фотографии в рамочках на стене – Дин и ещё один высокий человек. Наверное, брат. Несколько фотографий Дина с какими-то людьми – должно быть, его группа. Дипломы и фотографии наград завершают коллекцию. Кастиэль поднимает взгляд и видит, что в том же стиле оформлена вся лестница вплоть до чётвёртого этажа (и тот факт, что у Дина есть четвёртый этаж, типа обескураживает).
Но он того и ждал от дома Дина – качество, дороговизна и немножко его эго. Он почти разочарован, будто он хотел, чтобы Дин его удивил.
Он входит в приоткрытую дверь и оказывается в спальне, почти сразу понимая, что ошибся. Мало того, что в комнате нет Дина, так спальня ещё и явно женская.
В ней стоит туалетный столик и огромное зеркало в полный рост, в центре – невысокая ванна на мраморном постаменте, ковёр же плюшевый и белый. Кастиэль переводит взгляд влево и видит шкаф. Ему немножко… любопытно, Дин никогда не упоминал ни девушку, ни жену, так он думал, что тот холост. Но это явно не так.
Кастиэль подходит к огромному стенному шкафу с изысканно украшенной дверью. Открыв её, он видит, что внутри чуть ли не столько же места, сколько в самой комнате. Наряды висят аккуратными рядами, а в центре стоит огромный стол с украшениями и аксессуарами. Задняя стена – просто стенд для туфель, на нём пары и пары дорогих с виду шпилек и сапожек.
Кто бы ни был владелицей этой комнаты, ей явно очень повезло.
Кастиэль поворачивается и видит на столике фотографию в рамке. Он подходит к ней, ступая по мягкому ковру. Снимок запечатлел очень странный момент – женщина на нём явно не знала, что её фотографируют. Её засняли наполовину отвернувшейся, во время движения, так что её прямые светлые волосы взметнулись, видно лишь половину её усмехающегося рта и один глаз, подмигивающий кому-то, не попавшему в кадр. Она прекрасна, и Кастиэль завидует её естественному очарованию, тому, как она кажется совершенно непринуждённой.
- Что ты здесь делаешь?
Кастиэль подпрыгивает, виновато поворачиваясь к стоящему в дверях Дину.
- Извини… я искал тебя… кажется, я заблудился.
Дин кажется скорее обеспокоенным, чем сердитым. Он оглядывает комнату в поисках чего-нибудь неподходящего.
- Я ничего не трогал, - заверяет его Кастиэль.
Дин смущается.
- Нет, конечно, нет. Извини, что… дверь должна была быть заперта. Вот и всё.
- Всё нормально, - Кастиэль пожимает плечами. – Я с уважением отношусь к личной жизни… ну и… не думаю, что твоей жене понравилось бы, что я был здесь.
Лицо Дина выглядит странно, будто он разрывается между желаниями засмеяться и закричать.
- У меня нет жены, - он насмешливо машет рукой в сторону комнаты. – Это просто… вещи Бренди.
- О… ладно, - Кастиэль окидывает его взглядом. – У неё хороший вкус.
Дин смотрит на него и начинает хохотать.
- Ты странный чувак, ты в курсе?
- Мне говорили, - Кастиэль пожимает плечами.
Дин хихикает, но Кастиэль замечает, что он запирает за собой дверь.

(-*-)

Сэм по снегу пробирается к дому Габриэля.
Человек несведущий мог бы предположить, что он шёл повидать нового знакомого, но Сэм-то прекрасно знал, что шёл туда просто, чтобы…
Ну, логика у Сэма было что дышло, так что он её повернул нужным образом и сказал себе:
- Я гуляю.
И просто не стал думать о том, куда он гуляет и, что важнее, к кому он гуляет.
И ещё он жалел, что не взял машину напрокат.
Сэм брёл по снегу, под ночным небом, выдыхая длинные неровные облачка пара. Он запаковался в толстый свитер, джинсы, шапку, шарф и пару резиновых сапог, которые он нашёл в шкафу и которые явно были ему малы.
Дом Габриэля был на противоположном краю деревни – и он такой же обособленный, как дом Кастиэля. Сэм давно уже оставил огни деревни позади и теперь видел перед собой лишь тёмные очертания сельской местности и неровные протоптанные в снегу дорожки.
Не в первый раз Сэм спросил себя, какого чёрта он творит.
Если не считать старинного права на «требование добычи», как ехидно заметил около часа назад его внутренний Дин.
Что совершенно не было близко к правде, Сэм просто хотел поговорить с кем-то, с кем угодно.
И если этот человек заодно может предложить потрясающий секс и действительно шикарные блины, то это делу не мешает.
И если этот человек мужчина, это ничего не меняет. Это не делает его геем.
«Это делает тебя немного геем», - замечает Дин.
- Нет, не делает, - громко говорит Сэм.
«Ну, по крайней мере, ты сверху, - утешает его внутренний Дин. – Иначе ты бы закатил истерику гораздо раньше».
Сэм неохотно признаёт поражение.
Его прогулка навстречу неизвестности прерывается телефонным звонком – ему звонит настоящий Дин.
- Привет, Сэм.
- Дин, - Сэм не чувствует пальцев. Он начинает ощущать себя полярником. Кто-то бодро вскрикивает на заднем плане в телефоне. – Где ты?
- Не дома. Тот ресторан с огромным грилем… ах да, какого чёрта ты делаешь в Англии? – громыхает он.
- У меня отпуск, я хотел позвонить, - оправдывается Сэм, гадая, остались ли в Англии волки, и если да, то не издают ли они такие звуки, которые доносятся из-за изгороди перед ним.
- Нет, всё путём. Просто ничего мне не рассказывай, зачем мне знать? – ворчит Дин.
- Я должен был сказать тебе, я просто… типа торопился убраться из города.
Небольшая взволнованная пауза.
- Ты убил Руби? Она где-нибудь в подвале?
- Нет, я её не убивал, - Сэм закатывает глаза, в основном ради того, чтобы они не заледенели. – В любом случае, ты был в доме, и ты бы..., - он вспоминает. – Ты там переполошил Кастиэля?
Дин молчит немного дольше.
- Нет… ну, он швырялся в меня, но сейчас всё путём.
В голове у Сэма звенит тревожный звоночек.
- Когда ты говоришь «путём», ты имеешь в виду…
- Мы тусовались, - говорит Дин с нотками оборонительности в голосе.
- Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста, не спи с ним, - умоляет Сэм.
- Я не сплю со всеми подряд, - шумно возмущается Дин.
- Ну да, - с сарказмом говорит Сэм. – Мне пришлось нанять новых горничных, нового садовника, сантехника, сменить химчистку… ты спал с моими друзьями, моим начальником, и моя жизнь – просто неуклюжее лавирование между твоими случайными связями.
- Не так уж я и плох!
- Мой почтальон, чувак, - Сэм негодующе вперивается в темноту.
- … заткнись.
- Так что серьёзно, оставь Кастиэля в покое. Пусть хотя бы одно твоё знакомство обойдётся без домогательств.
- Э…
- Ты этого не сделал.
- Нет… ещё нет, - в голосе Дина слышится хорошо знакомая Сэму нервная усмешка. – Но… когда я сказал, что я в ресторане… я здесь точно не один.
Сэм пинает снег с большей силой, чем нужно. Тут до него кое-что доходит.
- Ты повёл его на обед? – спрашивает он. – В смысле, на свидание?
- Да, - нагло отвечает Дин. – Я не могу поесть с кем-нибудь?
- Ты так никогда не делаешь, - замечает Сэм. – Чёрт, почтальон даже не успел обойти свой участок.
- Ну, может, мне нравится общаться с Касом.
Сэм недоверчиво прокручивает в голове это прозвище.
- Имеешь в виду, вы и кроме этого общались? – осторожно спрашивает он.
- Ну… да, - он очень хорошо представляет себе Дина, смущённо потирающего шею. – Мы ходили в галерею… к Эллен… ко мне…
- Ты пустил его в свой дом?
- И? – раздражённо спрашивает Дин.
- Ты… никогда никого не приводишь к себе домой, Дин, это правило номер один.
- Ну э… правило номер один меня порядком бесит, - бормочет Дин. – Чёрт, мне нужно идти, он возвращается.
- Дин! – кричит Сэм, чтобы привлечь его внимание.
- Чёрт, что?
- Не говори ему.
- О чём? – Дин прекрасно знает, о чём он говорит.
- Ты просто… без ума от него, и… не говори ему, ладно? Не говори о Бренди, пока не будешь уверен.
Дин молчит какое-то время.
- Я не без ума от…
- О, очень даже, - Сэм захлопывает телефон.
Один-ноль в его пользу.
К сожалению, счёт ещё и один-ноль в пользу снега, Сэм, кажется, уже потерял пару пальцев.
Это просто чудо, что, когда он сворачивает, то вдруг видит дом. Миленький дом с двумя тепло светящимися окошками, двухэтажный дом. Сэм сверяется с адресом на медной табличке и осторожно стучит.
Дверь открывается и являет ему выглядящего очень удивлённым Габриэля, одетого в пушистый красный рождественский свитер и джинсы.
- Сэм, - вырывается у него, после чего он просто стоит и смотрит на него.
Именно в этот момент Сэм осознаёт, что он официально псих.
- Я просто эээ…, - посомневавшись, он приходит к выводу, что правдоподобной лжи для такого случай не существует. - Я хотел тебя видеть, - он вздыхает. – Я немного… думаю, я растерялся из-за этого всего… я имею в виду, что никогда не был… с парнем раньше и у меня только что закончились длительные… отношения… так что… я не знаю, почему, но… но я скучал, и вот я здесь.
- О, - бормочет Габриэль. – Это мм… очень, очень здорово, но… это эээ… не лучшее время…
Где-то в доме звякает стекло, играет музыка.
- Прости, - Сэм отступает. – Я должен был догадаться, что у тебя кто-то есть… здесь… так что… да. Просто ступил, - он поворачивается, чтобы уйти.
- Сэм, - Габриэль делает шажок вперёд, и тут из-за его спины показывается маленькое личико.
- Папочка, кто этот дядя? – спрашивает голосок, и рядом показывается ещё одно личико – у девочек одинаковые косички и пугающие разрисованные под бабочек лица.
Ага, думает Сэм, теперь всё сложно официально.

9

- Это Сэм, друг дяди Каса, - ровным голосом говорит Габриэль. – Он отдыхает в его доме.
- Привет, Сэм! – гнусаво говорит одна из девочек.
- Вет, - скромно бормочет вторая.
- Это Куки* и Джинджер**, - Габриэль ласково треплет их по головам. – Что вы двое сделали с Пичи***?
- Она пытается найти зефирки для шоколада, - встревает Куки.
- Аааа, - Габриэль поднимает глаза на Сэма, раздумывая, и снова опускает взгляд на два детских личика.
- Почему бы вам не сделать чашку и для Сэма?
Девочки несутся в дом, громко споря друг с другом, какую чашку лучше взять.
Сэм улыбается, пока они не скрываются в доме, а потом он чувствует, что губы отваливаются, и улыбка сходит с его лица.
- Папочка? – недоверчиво спрашивает он.
- Да, - Габриэль смотрит на него приязненно. – Я… папочка.
Сэм смотрит ошеломлённо:
- Ты женат?
Габриэль опускает глаза.
- Твою ж ма…, - Сэм делает шаг назад. – Ты был женат… всё это время?
- Я вдовец, - тихо говорит Габриэль.
Сэм молчит, не зная, что сказать.
Габриэль отходит в сторону, придерживая дверь.
- Зайди попить с нами горячего шоколада, ты замёрз.
Сэм входит в дом… нет, скорее в пещеру Санты. Лёгкие отблески света от люстры в прихожей тёплые и жёлтые, и они рассылают искры по блестящим увешанным безделушками рождественским гирляндам, леденцовым тростям и пряничным фигуркам, развешанным вдоль лестницы, а неподалёку от входа стоит огромнейшая ёлка, стерегущая груду упакованных в золотое и красное подарков.
Габриэль перехватывает взгляд Сэма.
- Мы любим Рождество. Это типа попытка вернуться в детство, Габриэль помешан на декабре, - он полуулыбается. – У Касси нет выходного, так что мы ходим к нему на Новый год.
Сэм молча следует за Габриэлем на кухню. Там три девочки устраивают бардак из шоколадной стружки и открытого пакета зефиринок.
- Разойдитесь, - Габриэль поднимает руки, и девочки послушно усаживаются на свои стулья, хихикая. На вид им нет ещё шести, и теперь Сэм видит, чем они отличаются друг от друга. Куки старшая, её косички такие же медово-светлые, как волосы Габриэля, у остальных двоих – кучерявые чёрные локоны, и у Пичи на щеке небольшая родинка.
Пока Габриэль делает горячий шоколад, Сэм сидит с тремя девочками и поражается тому, что они вообще существуют. Габриэль не похож на родителя… до этого не был похож. Теперь Сэм не может не воспринимать его отцовство как нечто совершенно естественное. Габриэль так хорошо исполняет свою роль.
Сэм вздрагивает – он не может, не будет задумываться об этом незнакомце.
Даже если его дети невероятно замечательные.
Габриэль расставляет кружки и садится рядом с Сэмом.
- У Пичи больше зефиринок, чем у меня, - жалуется Куки.
- Нет, у вас у всех их по пять, - нараспев говорит Габриэль. Он пихает Сэма: - У тебя тоже пять.
Сэм не может не вернуть ему улыбку.
- У меня шесть, потому что я восхитителен, - по секрету сообщает Габриэль.
- А можем мы потом показать Сэму наш магазин? – робок спрашивает Пичи.
- Если у Сэма есть время, - мягко говорит Габриэль, топя зефиринку кончиком пальца.
- Я с удовольствием, - отвечает Сэм сияющим раскрашенным в бабочек детям.
- Думаю, он даже позволит тебе его разрисовать, - доверительно говорит Габриэль Джинджер.
Его колено под столом касается колена Сэма, Сэм смотрит на него и придвигается чуть ближе.
Ладно, может, он и гей немного, и доказательство тому – зефиринки.

*Печенька
**Имбирь
*** Персик

(-*-)

Кастиэль просыпается рядом с Дином и задаётся вопросом о том, когда это перестало быть ему в новинку и стало уютной утренней привычкой.
Они в доме Дина, в его спальне, на огромной квадратной кровати с необыкновенно уютными и наверняка чертовски дорогими простынями. Кастиэль поднимает взгляд на балдахин и чувствует приступ сожаления о том, что скоро он снова вернётся в свой домик и всё это останется прекрасным сном.
Дин ворчит что-то во сне и переворачивается, прижимаясь к Кастиэлю и обнимая рукой его талию.
Кастиэль будет скучать по тому, чтобы просыпаться с кем-то тёплым и дружелюбным. Не то чтобы Понго не был прекрасным товарищем, но он не силён в поддержании беседы.
Он замечает, что в этот раз они хотя бы разделись перед тем, как лечь в постель, а не завалились туда пьяными в одежде. Новая одежда Кастиэля сложена на кушетке на другой стороне комнаты, а одежда Дина валяется по полу. Они оба спят в нижнем белье, и Кастиэль наслаждается ощущением от прикосновения шёлковых простыней к своей коже.
Ему требуется пять минут на то, чтобы осознать, что он находится в постели с почти голым мужчиной, который крепко его сжимает и к тому же, мягко говоря, чертовски горяч.
И после осознания этого его член не торопится об этом забыть.
Это определённо одна из самых неловких ситуаций, в которой он когда-либо был, хотя первое место по-прежнему за тем случаем, когда он слышал, как Габриэль занимается необузданным сексом с одним из друзей Кастиэля, пока сам Кастиэль пытался проводить званый обед, на который они оба были приглашены.
Кастиэль неудобно изворачивается, и Дин бурчит во сне.
- Ванная в конце по коридору, - бормочет он.
Кастиэль чувствует, как напряжение и возбуждение мгновенно превращаются в смущение, и краснеет.
Дин хихикает в подушку и дружелюбно хлопает его по животу.
- Торчи там столько, сколько захочешь, - он легонько пихает Кастиэля, переворачивается и сам вылазит из-под одеяла.
- А ты куда? – вежливо спрашивает Кастиэль, задаваясь вопросом, должен ли он уйти сразу после того, как примет душ.
- В соседнюю, - зевает Дин, шлёпая в ванную через стенку.
И если до этого Кастиэль просто покраснел, то, когда за Дином закрывается дверь ванной, он становится цвета надраенного стоп-сигнала.

(-*-)

Магазин девочек – это пекарня.
Сэм стоит в проходе (и в восторге), пока они объясняют, что и как. Пекарня выстроена из фанеры и раскрашена под французскую сдобу, в маленьком окошечке видно крашеные и лакированные пироги и настоящее меню на пюпитре.
Будь Сэм девочкой, он бы весь обзавидовался.
Чёрт, когда Пичи показывает ему крохотную кухоньку с миниатюрным оборудованием и самодельной печкой, Сэм уже чувствует, что его детство было просто полным лишений. Потому что, чёрт, у Дина в восемь была гитара, а когда у Сэма была самодельная печка?
- Ты всё это сделал? – спрашивает Сэм, когда девочки уходят найти краски для лица.
- Приходится иногда заняться работой в духе «сделай сам», - мягко говорит Габриэль, изучая ногти на руках, а потом поднимает взгляд и улыбается. – Они хотели работать со мной, и это было что-то вроде компромисса.
- Ты работаешь в пекарне?
Габриэль выглядит удивлённым.
- Я этого не говорил?
- Ты ничего не говорил, - сообщает Сэм. – Единственное, что я о тебе знаю, - это какое нижнее бельё ты предпочитаешь.
Габриэль закатывает глаза.
- Ну, у меня своя пекарня здесь.
- Та отстойная, которая закрывается в пять?
- Как ты смеешь! – оскорблённо восклицает Габриэль.
- Ты это сказал, не я, - Сэм пожимает плечами.
- Когда?
- Когда в первый раз напился.
Габриэль задумчиво морщится.
- Ооо, - он щёлкает пальцами. – Это объясняет пивные бутылки у передней двери, - он пожимает плечами. – Думаю, я просто тортоискательная машина.
Сэм хихикает.
Девочки возвращаются, принося свои краски для лица.
Габриэль ухмыляется.
- Ну, ты хочешь быть бабочкой или прекрасной принцессой? – серьёзно спрашивает он.
- Могу я быть тигром? – с надеждой спрашивает Сэм.
- Принцессой! – Куки тянет Габриэля за рукав.
- Художники сказали своё слово, - наигранно веско говорит Габриэль. – Пусть свершится опринцессение.
Пока Сэм сидит тихо, позволяя трём девочкам рисовать на себе изогнутые луком купидона губы и родинку, Габриэль отходит в сторону за спины дочерей и губами изображает: «Поговорим потом».
Сэм показывается ему большие пальцы.
Куки надевает ему на голову остроконечную шляпу с длинной шёлковой лентой.
Двадцать четыре часа назад Сэм поставил бы деньги на то, что это не войдёт в список общих у них с Дином вещей.

10

Дин подвозит Кастиэля домой, остановившись по дороге, чтобы купить завтрак в своей любимой закусочной. Кастиэль сидит на удобном переднем сиденье, смотрит, как город пролетает мимо, и чувствует себя невероятно неловко.
Минут через двадцать Дин вздыхает и легонько стукает его по колену.
- Чувак, я четыре раза ездил в турне со своей группой, - он издаёт смешок. – Это означает больше голых мужиков с волосатыми задами и неловких стояков, чем большинство людей видело за всю свою жизнь.
Кастиэль косится на него, и Дин мудро кивает.
- Кроме того, я постоянно напиваюсь, а ничего из того, что ты делаешь пьяным, не настолько плохо, как ты об этом думаешь.
- Рад услышать, - Кастиэль напряжённо открывает коробку с завтраком и достаёт ломтик тёплого бекона, втихаря его надкусывая.
- Эй, делись, - требует Дин, и Кастиэль отрывает ещё один ломтик идеально прожаренного мяса и, поколебавшись секунду, поднимает его и подносит ко рту Дина, позволяя тому словить его зубами.
- Хорошооо, - говорит Дин. – Я бы только этим и питался, если бы не должен был помнить обо всех этих постерах и плакатах… и на чём там ещё они печатают моё лицо.
Кастиэль слизывает жир с пальцев.
Дин мгновенно отвлекается.
- Наверное, это странно, когда тебя всё время так видят, - задумчиво говорит Кастиэль.
- А?.. а, да… ну, это типа отстой, но заставляет держать себя в форме с помощью физической нагрузки и… кроличьей еды, - он трясёт головой. – А Сэм, с другой стороны, едва ли имеет личную жизнь, но всё загоняется по поводу всего желудочно-кишечного, органической пищи и… прочей ереси, никогда не слушал до конца.
Кастиэль посмеивается.
Дин бросает на него взгляд и отмечает, что он выглядит в тысячу раз счастливее, чем пару дней назад.
- Так… слышно что-нибудь от Бальтазара? – неожиданно для себя спрашивает он.
Кастиэль опускает взгляд.
- Он оставил мне пару голосовых сообщений… я не перезванивал.
- Почему? – Дин понятия не имеет, почему его язык вдруг срывается с привязи, но ничего не может с этим поделать.
- Ну… я не хочу с ним разговаривать, пока не переболею им, - бормочет Кастиэль. – Кроме того… у меня не было времени.
- Если я тебя от чего-то отвлекаю…, - Дин чувствует приступ неловкости.
- Нет… мне было весело, - Кастиэль извлекает из коробки ещё один кусок бекона, а машина останавливается в очередной субботней пробке. – Веселее, чем было со времён… колледжа, наверное, - он бросает взгляд на Дина. – Габриэль таскал меня на все вечеринки подряд… а я никогда не умел знакомиться с людьми и… делать вещи. Мне уютнее с самим собой, - он замолкает, хмурясь. – Звучит, будто я отшельник.
- Нет, я понимаю, - Дин поворачивается к Кастиэлю, переставая надеяться на то, что машины перед ними сдвинутся с места в ближайшее время. – У нас у всех есть что-то, что мы хотели бы делать, но... вроде как не для этого предназначены. Мир не так работает.
Кастиэль улыбается, радуясь, что Дин его понимает.
Дин выглядывает из окна на машины впереди.
- Это… какое-то безумие, - замечает он, таращась на медленно движущийся соседний ряд. – Может, припаркуемся где-нибудь и поедим, прежде чем поехать к тебе?
- Было бы здорово, - вежливо говорит Кастиэль, а его желудок яростно урчит. Он выглядит слегка встревоженным, а Дин прячет смешок.
Только когда они уже выползают из пробки и находят место на обочине, где можно припарковаться и перекусить, Дин осознаёт, что сказал «к тебе», а не «к Сэму». Он напоминает себе, что Кастиэль скоро уедет и что он всё ещё сохнет по своему бывшему, Дин знает, что у него нет абсолютно никакой надежды.
И всё равно, доев, он предлагает потусоваться у Сэма в комнате отдыха и посмотреть кино.
А когда Кастиэль соглашается, Дин чувствует себя счастливее, чем когда-либо, по поводу вечера, не включающего в себя секс.

(-*-)

Габриэль критически смотрит на Сэма.
- Выглядишь точь-в-точь моя тётя Сэди.
Сэм хмурится.
- Теперь как Барби-неандерталец, - усмехается Габриэль.
Они сидят в спальне Габриэля, на кровати Габриэля, а девочки уже уложены в кроватки обещанием улыбчивых блинов на завтрак. Сэм уже, слава богу, освобождён от шляпы принцессы, но краска на лице никуда не делась. Габриэль неохотно вручает ему влажную ткань, и он пытается оттереть её.
- Теперь ты скорее Пикассо под дождём, - задумчиво говорит Габриэль.
- Прекрати, - хмурится Сэм.
- Ах, мисс, как грубо, - Габриэль прижимает руку к сердцу, будто ранен. – Что скажет графиня?
- Ещё и графиня есть?
- Всегда есть графиня; если ты её не видишь, значит, это ты, - сообщает Габриэль.
Сэм улыбается и начинает стирать красную краску с губ. Методично избавляясь от украшательства, Сэм оглядывает комнату, подмечая груду одежды на стуле в углу, кулинарные книги на прикроватном столике и вязание под ним.
- Ты вяжешь?
Габриэль бросает тревожный взгляд на мешочек с шерстью и спицами.
- Я не… не.. вяжу, - бормочет он.
- Оооо, - Сэм хихикает.
Габриэль ударяет его по руке.
- Ой, - бормочут оба одновременно. Сэм отстраняется назад, Габриэль потирает костяшки пальцев.
Они сидят в тишине, пока лицо Сэма не перестаёт болеть и на нём не остаётся лишь слабая тень красной помады и родинки.
Но чёрта с два Габриэль ему об этом скажет.
Вместо этого он вздыхает и облокачивается на спинку кровати.
- Полагаю, в этом месте я объясняю свою необычную любвеобильность?
Сэм откладывает ткань в сторону.
- Только если… ну, я знаю, что я не кто-нибудь особенно важный…
- Может, в это и трудно поверить, но я не сплю со всеми, кто мне подворачивается, - говорит Габриэль, приподняв бровь. – И до сих пор ещё никто, наполовину возбуждённый, наполовину отмороженный, не приходил ко мне домой признаться в любви.
- Я не…, - спорит Сэм.
- О, прости – я тебе нравлюсь, типа, нравлюсь нравлюсь нравлюсь, - говорит Габриэль, не очень похоже изображая девочку-подростка. – Это я подытожил, - скромно говорит он.
Сэм пронзает его взглядом.
- В любом случае…, - продолжает Габриэль. – Я… ну, папочка, это очевидно, - он закатывает глаза в ответ на свою же реплику. – Я был женат около трёх месяцев семь лет назад.
- Три месяца?
- Ну, я гей, и это типа немного подпортило наши отношения, - хмурится Габриэль. – Но… мы были действительно хорошими друзьями с привилегиями… и это было во время колледжа, так что я сделал ей предложение. И Кэнди* сказала «да»…
- Кэнди?
- Она была стриптизёршей, - безэмоционально посмотрел на него Габриэль.
- Ясно… продолжай, - Сэм не уверен, что всё это ему не снится, может, он просто спит себе в Лос-Анджелесе в одиночестве. Но он готов это принять.
- Так вот, мы поженились. И через месяц у меня случился приступ большой гей-паники, - Габриэль пожимает плечами. – Мы никогда не были особо верными друг другу, в принципе, и до того, как я предложил тройничок с каким-то парнем по имени Марк, - он хмурится. – Понятия не имею, что с ним стало… в любом случае… я довольно быстро понял, что я, по крайней мере, частично… полностью гей, и мы решили развестись.
- Так просто?
- Ну, это был Вегас, - Габриэль взмахивает рукой. – Там всё намного проще, меньше презрения, - он щёлкает пальцами. – Я упоминал, что был крупье, да?
- Нет.
- О… ну, пока я учился в колледже, я хотел стать крупье… я проработал в казино одно лето, так я и познакомился с Кэнди, и.., - он замолкает. – Долгая история, в общем, мы разводились, и тут Кэнди узнала, что беременна, тройняшками, и мы решили жить вместе и забить на развод, чтобы растить их, потому что даже один ребёнок – это сплошные хлопоты, ты знаешь? Ну и налоговые льготы тоже этому посодействовали.
Сэм кивает, потому что, на самом-то деле, что ещё ему остаётся?
- Но…, - Габриэль хмурится и опускает взгляд на руки, сплетая пальцы. – Кэнди умерла сразу после того, как они родились, какая-то инфекция усложнила процесс выздоровления…, - он сглотнул. – И она была моим лучшим другом… было так неправильно быть там и не быть с ней… и я переехал оттуда поближе к Касу… к единственному брату, которого я могу переносить.
Сэм смотрит на него, понятия не имея, что можно сказать в такой ситуации.
Габриэль ловит себя на том, что нервно закусывает губу и поднимает взгляд.
- В деревне есть очень хорошая няня для девочек на то время, когда я на работе… а когда я не работаю или не провожу время с ними… наверное, раз в пару месяцев?.. я выхожу и… напиваюсь…. очень сильно… и иногда я в итоге тусуюсь с Кастиэлем, а иногда оказываюсь со случайным парнем, - он переводит взгляд на Сэма. – И один раз случилось типа и то, и то… но я не хочу растить их в кавардаке «дядь», так что стараюсь всё же… разделять.
- О, - бормочет Сэм.
Габриэль задумчиво смотрит на него.
- Так что… да… я просто большая старая куча абсурда, - он снова сплетает пальцы. – Я бы не осудил тебя… если бы ты захотел просто… продолжить свой отпуск и потом…, - он взмахивает рукой, изображая что-то вроде «слинять».
- Ты сказал, что предпочитаешь… разделять? – медленно уточняет Сэм.
- Да.
- Так…, - Сэм отмахивается от всех внутренних голосов, утверждающих, что это плохая идея. В том числе и от голоса Дина, всё ещё потешающегося над тем, что он позволил себя разукрасить, - … ты не хотел бы, чтобы я остался на ночь?
Габриэль смотрит на него, и Сэм на мгновение радуется тому, что сумел его удивить. Потом Габриэль стремительно оказывается на кровати, а Сэм лежит рядом, всё ещё полностью одетый, только без обуви.
Они какое-то время лежат лицом к лицу, и Габриэль говорит:
- Если бы это был настоящий девичник, ты бы позволил мне заплести тебе косички.
Сэм обнимает его одной рукой, позволяя устроить голову на своей груди, и подтягивает ближе смятое одеяло.
- Всё ещё хочешь заплести мои волосы?
Габриэль кладёт руку на руку Сэма и качает головой.

*Конфетка

11

Дин приходит в ужас, выяснив, что DVD Сэма расставлены по алфавиту.
Конечно, это DVD Сэма, и он имеет право делать с ними всё, что захочет, но Дин столько времени провёл, приводя их в беспорядок, что он был уверен, что Сэм так всё и оставит.
Самое худшее в том, что, когда Дин предлагает Кастиэлю выбрать случайный фильм, пока он делает попкорн, Кас предсказуемо берёт с полки первый фильм.
Первый по алфавиту.
Вот почему в итоге они смотрят Искупление*.
Это самый скучный фильм из всех, что когда-либо видел Дин.
По крайней мере, в первые двадцать минут.
Есть что-то в смеси Джеймса Маккавоя и постоянных попыток Каса избавиться от масла на пальцах с помощью языка, что заставляет Дина заинтересоваться. Независимо от того, хочет ли он этого. Даже неожиданные выстрелы и рассказ о второй мировой не в силах взволновать его ещё больше.
Во время одной из наиболее усердных попыток вылизать пальцы Кастиэль поднимает глаза и ловит взгляд Дина. Он замирает, осознавая, что делает, и медленно опускает руку.
- Прости, - он переводит взгляд на экран. – Очень скучно, да?
- Ммгммммм, - у Дина от смущения загораются уши. – Другой фильм?
- Да, давай.
В этот раз Дин идёт к полке, и он выбирает четыре самых шумных и остросюжетных боевика из всех, что он когда-либо дарил Сэму. Все они до сих пор не распакованы. Кастиэль опускает жалюзи на окнах, и они снова усаживаются на диван, по которому пробегают отсветы от взрывающихся машин, вертолётов и российских нефтепроводов.
Через некоторое время Кастиэль облокачивается на Дина, потом ещё немного на него сползает, и Дин понимает, что его друг заснул. Чего и следовало ожидать, они же весь день были на ногах, к чему Дин привык, но Кастиэль – вряд ли. Дин снова переводит взгляд на экран, где взрывается машина, которая находится рядом с вертолётом, что запускает цепную реакцию и в итоге приводит к пожару на нефтепроводе.
Кастиэль кладёт руку на талию Дина, прижимаясь лицом к его боку. Дин отвлечённо гладит его волосы и устраивается на диване. Кастиэль тёплый и вроде как гибкий и тяжёлый, как кот, наевшийся сметаны.
Никто не смог бы обвинить Дина в том, что он не замечает следующего взрыва.
Или в том, что он сворачивается, немного теснее прижимаясь к Кастиэлю, когда горящие брызги нефти из взорвавшегося нефтепровода попадают на ещё один вертолёт.

* Atonement

(-*-)

Сэм просыпается на Габриэле.
Что, при прочих равных, было, по крайней мере, изменением к лучшему.
Габриэль просыпается в следующую секунду и печально кряхтит.
- Попался!
Сэм скатывается с него.
- Хорошо, что ты не запаниковал, - вздыхает он, зарываясь лицом в холодную подушку, лежащую рядом с той, на которой спали они с Габриэлем.
- Ме, - Габриэль вяло пинает его ногу.
Сэм пинается в ответ.
Габриэль шлёпает его по бедру.
Сэм переворачивается и тычет Габриэля в живот.
Габриэль пронзает его взглядом и щёлкает по соску.
За этим следует драка, и трудно сказать, кто в итоге побеждает, потому что она быстро перерастает в нечто, больше напоминающее лапанье, нежели собственно драку.
Стук в дверь застаёт врасплох обоих, и Габриэль отлетает от Сэма, как ягнёнок, застуканный за чем-то компрометирующим. В дверь пролазит край подноса, а за ним – головы тройняшек, каждая из которых пытается поднять поднос повыше.
- Завтрак, - объясняет Куки, и поднос со всеми церемониями занимает место в ногах кровати.
Габриэль моргает, глядя на дочерей, потом переводит взгляд в сторону, на Сэма, очень встревоженный тем, что их только что застали в одной постели.
- Можно нам теперь посмотреть телевизор? – спрашивает Пичи.
Габриэль выглядит так, словно только что ступил в дом Степфордских жён, взволнованный и встревоженный.
- Конечно, - выдавливает он, и девочки уносятся из комнаты.
Сэм изучает поднос: две кофейные чашки с соком, две мисочки с зефиром и мюсли, розовые пластиковые ложечки и салфетки.
- Это… прошло на удивление хорошо, - задумчиво говорит Габриэль, всё ещё глядя на дверь.
- Если это странно.., - начинает Сэм, помня, что Габриэль вчера очень ясно выразил стремление «разделять».
- Странно тогда, когда они думают, что это странно, - заверяет его Габриэль. – До тех пор… мюсли, - он передаёт Сэму порцию, и они устраиваются у спинки кровати. - Но они смотрят Ханну Монтану без меня, - говорит Габриэль. – Ты мне за это будешь должен.

(-*-)

Когда заканчиваются титры, Дин жмёт на перемотку, чтобы плеер поставил следующий фильм, и Кастиэль бормочет во сне и раздражённо сопит.
Дин опускает на него взгляд.
Он задаётся вопросом, каково это – быть в отношениях, иметь кого-то, с кем можно вот так вот заснуть и проснуться. Иметь возможность наслаждаться чьим-то обществом, даже когда этот кто-то просто спит рядом.
Он будет переживать, когда Кастиэль уедет, он знает. Без Кастиэля единственным его другом останется Сэм. Сэм классный, но он его брат, это другое. Дин даже не помнит, когда он в последний раз проводил столько времени с кем-то, кто не был Сэмом, без того, чтобы потом с ним переспать. Даже с Элен и Джо не тусовался больше пары часов.
Он откидывает голову на диванные подушки. Отношения – это нечто сложное и путаное, и Дину было о чём поволноваться перед тем, как их начинать, например, как они отреагируют на его работу и на Бренди. Он не мог отмахнуться от возможности того, что они выбесятся и наломают дров.
В какой-то момент Дин проваливается в сон под сладкозвучные голоса российских повстанцев, и просыпается в какой-то тёмной комнате от того, что кто-то его целует.
Это не глубокий требовательный поцелуй, скорее просто касание губ, но это невероятно приятный способ проснуться, и ответ Дина состоит в том, чтобы высвободить руки и удержать за талию кого-то, устроившегося на его коленях. Тот вздрагивает от удивления, и Дин обнаруживает, что смотрит в распахнутые от испуга синие глаза Кастиэля. Тот какое-то мгновение сопротивляется, явно придумывая какое-то извинение или оправдание, чтобы утихомирить его гнев.
Так что Дин делает единственное, что было бы логичным: дёргает Кастиэля на себя и целует.

(-*-)

В итоге они всё равно смотрят Ханну Монтану. Габриэль занят приготовлением завтрака для девочек, так что они уводят Сэма и усаживают его напротив телевизора. Что очень кстати, потому что Сэм, очевидно, не может оставаться с Габриэлем наедине, пока эти невинные впечатлительные создания где-то рядом.
Только когда девочки получают блины и со счастливыми лицами усаживаются на больших розовых подушках перед телевизором, Габриэль уводит Сэма в сторонку – в сад.
- Ладно, договоримся так, - быстро говорит Габриэль. – Если ты ещё хочешь со мной увидеться до возвращения домой…
- Хочу, - перебивает Сэм.
Габриэль улыбается:
- Ну, тогда лучше будем видеться у Каса, и я найму няню… им не повредит видеть меня меньше всего в течение недели.
- Ты боишься, что они ко мне привыкнут, - удивляется Сэм.
- Я боюсь, что они захотят с тобой общаться, а у них есть другие занятия, - Габриэль неловко переминается с ноги на ногу. – Твой отъезд и так будет непросто пережить, и без того, чтобы ты разбил и их сердца тоже.
Он понимает, что сказал, почти сразу, как эти слова слетают с его языка.
- Даже не смей, - говорит Габриэль, отступая назад и выставляя руки вперёд.
Но слишком поздно, Сэм уже его обнимает.
Они стоят там, прижавшись друг к другу, и Габриэль бросает тщетные попытки выглядеть спокойным и независимым и просто пытается обнять Сэма как можно крепче.
Тишина нарушается только тогда, когда Сэм замечает кое-что за плечом Габриэля.
- У тебя есть корова?

(-*-)

- Что насчёт Бренди? – неожиданно спрашивает Кастиэль.
Дин не сразу осознаёт, что происходит, он почти раздет и лежит на тоже почти раздетом Кастиэле, от чего часть его мозга, отвечающая за причинно-следственные связи, вроде как поджарилась.
Кастиэль толкает его острым локтем.
- Я же сказал тебе, у меня нет жены, - бормочет Дин, пытаясь вернуться к тому, чем был занят до этого, а именно к экспериментированию с разными точками на шее Каса.
- Но её вещи в твоём доме…, - говорит Кастиэль, решительно отталкивая Дина.
- Да, но… дело… дело в том… Бренди мне никто. Ясно? Тебе не нужно беспокоиться.
- Я не могу, - Кастиэль пытается сесть, а Дин пытается не дать ему этого сделать, потому что он не хочет никуда отпускать Каса, только не сейчас. Касу нужно сделать кое-что совершенно противоположное. – Не могу не волноваться о… Дин, я не хочу быть человеком, который позволит тебе изменить… это было так ужасно, когда случилось со мной… и…
Дин мысленно даёт себе пощёчину за то, что был так слеп и не понял истинную причину волнений Кастиэля. Он задумался на мгновение, воспользовавшись остатками кислорода в мозгу. Как бы ни предупреждал его Сэм, он должен рассказать Кастиэлю о Бренди, просто чтобы тот не чувствовал себя полной скотиной… и ещё потому, что ему нравился Кастиэль, он только начинал понимать, насколько сильно, и не хотел портить всё одним глупым секретом.
Даже если тот мог всё разрушить.
- Дело с Бренди в том, что она…
И именно в этот момент какой-то парень заорал с британским акцентом:
- Касси, открой чёртову дверь!
Кастиэль выглядит как олень, угодивший под свет фар, и Дин теряет последнюю надежду на то, что займётся сексом.

12

Кастиэль открывает дверь в одном нижнем белье и рубашке, не сразу поняв, что она принадлежит Дину.
Бальтазар не выглядит счастливым. Он помятый, с кругами под глазами, и явно только что пережил испытание перелёта эконом-классом, и он мокрый, потому что идёт дождь. Он мгновенно оценивает степень одетости раздетости Кастиэля, смещает взгляд и смотрит ему прямо в глаза.
- Я тебе звонил, - без обиняков говорит он.
Катсиэль потирает голень кончиками пальцев другой ноги.
- Я оставил включённой голосовую почту.
- Все звонки или только мои?
- Бальтазар… я был занят, - Кастиэль неуверенно запахивает рубашку. Совсем, совсем не так он рассчитывал провести ближайшие двадцать минут. Разговаривать со своим бывшим, по которому он ещё не вполне перестал сохнуть, будучи одетым в чужую рубашку, и пытаясь подавить то, что осталось от очень многообещающей эрекции… это даже не приходило ему в голову как возможный вариант развития событий пару минут назад.
- Я знаю, что ты был занят, это уже неделю как на всех глянцевых обложках, - Бальтазар снова окидывает яростным взглядом его растрёпанный внешний вид. – Я должен был подтвердить эти сведения для нашего собственного раздела о культуре – не лучшее использование моего времени, Касси, – проверять за светским хроникёром байки о нашем штатном журналисте, спутавшемся с третьесортным музыкантишкой, - он багровеет от гнева, продолжая свою тираду. – Как будто это вообще относится к культуре, мать его, и я должен заметить, что тебе полагалось редактировать мою…
Кастиэль подпрыгивает, когда его талию обнимает чья-то рука.
- Могу я вам чем-нибудь помочь? – громко спрашивает Дин, обрывая поток обвинений Бальтазара. Его вторая рука опирается о косяк, к которому он небрежно прислоняется, играя пальцами с пуговицами на рубашке Кастиэля (Дина).
- Я разговариваю со своим…
- Редактором? – пальцы Дина прокладывают путь к пупку Кастиэля, в то время как его голос звучит совершенно добродушно. – Наверное, что-то срочное, раз ты проделал такой путь, да ещё и в Рождество.
Бальтазар ощетинивается.
- Это очень важная работа.
- Должно быть, раз ты оставил свою очаровательную невесту в одиночестве.
Бальтазар пронзает его взглядом, и Кастиэль спиной чувствует напряжение Дина. А ещё он чувствует, что Дин не озаботился надеть хоть что-нибудь и что сейчас он угрожает Бальтазару в одном нижнее белье. Что, судя по реакции Бальтазара, срабатывает.
- Может, тебе лучше заняться своим делом?
- Может, тебе лучше свалить из собственности моего брата?
- Кастиэль мой друг, и я забочусь о нём… сбегать вот так на тебя совсем не похоже, Касси.
- Мне был нужен отпуск, - мягко говорит Кастиэль. – И мне было весело. Я чувствую себя отдохнувшим.
Быльтазар грубо фыркает.
Кастиэль морщит лоб. Для того, кого он считал таким умным и классным, Бальтазар ведёт себя, как испорченный ребёнок. Кастиэль взял официальный отпуск, он принял это решение самостоятельно и не должен был отчитываться перед Бальтазаром. Он смотрит на него и чувствует неожиданный прилив… ничего. Весь жар и холод желания испарился. Где-то между отъездом из Англии и теперешним моментом он потерял потребность, привязывающую его к этому человеку. Бальтазар теперь просто человек, бывший, со слегка кривоватым носом и запахом кофе изо рта. Он потерял ту идеальность, которая была у него прежде, или, возможно, это просто Кастиэль перестал верить в его идеальность.
Сегодня он поцеловал Дина. Это достаточное доказательство того, что многое изменилось. Не то чтобы он считал идеальным Дина. Дин, со своим излишним достатком, ужасным вкусом в фильмах и в еде, со своими секретами, определённо не был идеален. Но и Кастиэль не был идеален – и он начал понимать, что совершенство может быть соблазнительно, но в конечном счёте оставляет вас с ощущением недостойности и нелепой благодарности за сравнение.
- Бальтазар… спасибо, что проделал весь этот путь, чтобы проверить, как я… но я думаю, что тебе стоит уйти, - вежливо говорит Кастиэль.
- И позволить тебе быть использованным…
- Бальтазар, - обрывает его Кастиэль.
- Нет, заканчивай своё предложение, - говорит Дин. – Я всё равно выпну твой зад отсюда за то, как ты обращался с Касом.
- Как я обращался…, - Бальтазар выглядит уже разозлённым. – Не знаю, что ты имеешь в виду, но…
- Бросил его и использовал в качестве личного раба!
Плечи Кастиэля резко опускаются. Он не особо гордится тем, как позволял себя использовать. Дин прижимается немного ближе и ласково проводит пальцами по его коже, от чего ему становится немного лучше.
- Я не использовал его, - бормочет Бальтазар. – Он предлагал…
- Только потому, что у него ещё были чувства к тебе, - раздражённо говорит Дин.
- Касси?
- Я…, - Кастиэль краснеет и опускает взгляд. – Когда вы с Мэг… я не знаю, я просто… думал, что сделал что-то не так, что я могу это как-то исправить, - он поднимает взгляд на Бальтазара. – Ты не сказал мне, что женишься.
- Это так быстро произошло.
- Но ты всё равно мог предупредить меня перед тем, как объявить об этом, - Кастиэль призывает на помощь последние клочки достоинства и всё мужество, которое может. – Это было… жестоко.
- Ну… может, я не подумал, - бормочет Бальтазар. – Это всё равно не значит, что ты должен был сбежать в Лос-Анджелес и… отыметь деревенщину, у которой больше денег, чем мозгов.
Кастиэль смотрит на человека, который, как он когда-то думал, был любовью всей его жизни.
Потом он аккуратно закрывает дверь у него перед носом.
Игнорируя раздающиеся снаружи ругательства, он поворачивается, чтобы обнять Дина и прижаться лбом к его груди.
- Теперь расскажи уже мне о Бренди, чтобы мы наконец смогли заняться сексом.

(-*-)

- Так чем ты занимаешься? – спрашивает Габриэль у набившего имбирным пряником рот Сэма.
- Я юрист, - говорит Сэм, открывая руку у песочного коржика в виде ангела. Габриэль (и, вероятно, девочки тоже – хотя их работа была не сильно заметна в его имбирном прянике и намазанном маслом прянике Габриэля) весь день был занят в пекарне, а сейчас они оба лежали под одеялом и грызли печенье, пока на заднем плане шло «Искупление».
- Скучно, - осуждающе говорит Габриэль и драматично указывает на него пальцем.
- Кому-то нужно делать настоящую работу… Честное слово, ты прямо как Дин.
- А Дин – это…, - Габриэль придвигается ближе, вытягиваясь вдоль Сэма. Сэм косится на кучи одежды на полу, гадая, тот ли это разговор, который должен проводиться без нижнего белья.
- Дин мой брат, - вздыхает он.
Габриэлю требуется три секунды, чтобы сделать вывод.
- Дин… Винчестер? Типа, ТОТ САМЫЙ Дин Винчестер? Из Mystik Spiral?
- Ага, - Сэм с несчастным видом хрустит печеньем. Это всегда происходит. Неважно, как сильно он любит Дина, это его бесит. – Дай угадаю, ты фанат?
Габриэль пожимает плечами.
- Слышал о них, но я же говорю на правильном английском, и у меня есть уши, так что…, - он хмурится. – Эй, он ведь отъявленный гей?
- И ещё потаскун, - ябедничает Сэм.
- Хм… это хорошо для Каса, - Габриэль передаёт Сэму голову, обмакнутую в шоколад. – А ещё и с этим переодеванием в женщину, парень просто находка.
Сэм подпрыгивает от изумления.
- Откуда, чёрт возьми, ты это знаешь?
- Эй, эй, успокойся, - Габриэль поднимает руки, утихомиривая Сэма, как напуганную корову. – Это не общеизвестный факт… у меня свои источники.
- А именно? – не сдерживается Сэм, чей голос всё ещё на пару октав выше обычного. Если секрет Дина когда-нибудь раскроется, его карьера будет окончена. У людей свои требования к рок-звёздам, а тайное исполнение кантри в женском платье? За гранью нормы.
- Горничная в забегаловке, где он выступает, она знает, как я такое люблю, и прислала мне пару видео, ну, ссылки на YouTube. Но, думаю, я единственный, кто заметил схожесть.
Сэм выдыхает с облегчением, но потом ещё раз прокручивает в голове услышанное.
- Стоп, ты любишь переодевания?
- Не собственно я, - Габриэль пожимает плечами. – В Вегасе… назад в Вегас, - он смотрит на Сэма. – Вообще… забавнее, когда это сюрприз.
- Рассказывай, - Сэм угрожающе тычет в него печенькой.
- Ладно, ладно… я же тебе говорил о Кэнди и Марке? – говорит Габриэль. – Ну, какое-то время Кас жил со мной в Неваде, у него были трудные времена с родителями, то, что он гей и всё такое, и мы вроде как оба оказались изгоями. Но… ну, у Кастиэля и Марка было кое-что… что плохо закончилось, так что он переехал в Англию… а потом и я переехал сюда с девочками, - Габриэль хмурится. – Знаешь… я до сих пор не представляю, что стало с Марком… это просто с ума сводит… но вообще это история Каса.
- Как это связано с…
- Ах да. Ну, когда Кас жил со мной, он участвовал в подобных мероприятиях, - Габриэль пожимает плечами и берёт печеньку. – Его звали Черри Пай… стооолько красного блеска для губ… он типа зажигал, как бы ни хотелось это не признавать, - тут он будто опомнился. – Ты собираешься рассказать своему брату?
Сэм с секунду размышляет.
- Думаю, будет веселее, когда он сам узнает.
Габриэль ухмыляется.
- Так их, а ты злой, как венерическое заболевание, - он плотнее прижимается к Сэму. – Бренди Снэп и Черри Пай… представь их детей, Сэмми… просто представь.
Сэм изображает отвращение.
Габриэль откусывает ангелу голову.
Они оба поворачиваются к экрану одновременно, согретые, голые и доверху набитые сахаром.
- Мне чертовски нравится этот фильм, - бормочут они одновременно.

13

Кастиэль сидит, скрестив ноги, рубашка Дина всё ещё на нём.
- Итак… Бренди? – спрашивает он.
- Да, я как раз собирался.., - Дин устраивается на кровати, всё ещё в одном нижнем белье, и это порядочно отвлекает. Он вздыхает. – Это трудно объяснить.
- Не торопись, - ободряюще говорит Кастиэль.
- Э… ладно… я… дело с Бренди в том… все эти вещи в моём доме, в той комнате… они мои.
- Ты имеешь в виду…, - Кастиэль хмурится. – Что ты имеешь в виду?
- Они моего размера, я купил их… я ношу их, - выдавливает Дин.
- Ты… трансвес…
- Ношу женскую одежду, - перебивает Дин.
- Хм…
- Да, знаю, это странно и жутко, и это то, что НИКОГДА не должно попасть в газеты, потому что у меня проблемы уже из-за того, что я гей, и я очень, очень не хотел бы, чтобы мне пришлось это объяснять, и тааак невероятно глупо было тебе об этом сказать…
- Дин, я должен ска…
- … и Сэм меня УБЬЁТ, в смысле, на самом деле убьёт, потому что он должен был хранить мой секрет чертовски долго, потому что это такое дело, а я слишком импульсивный, и я переспал с его почтальоном, и он уже злится на меня, но это, это ПЛОХО. Это ПЛОХО для карьеры…
- Дин, слушай…
- … и единственная причина, по которой я тебе сказал, это, ну, ты здесь всего неделю, и ты немного странный, и чахлый, и сохнешь по тому придурку, но ты такой милый, и я так рад, что забрался тогда к тебе в кровать, что ты не из тех жутких парней, которые за мной охотятся, и я просто не могу представить, как ты уедешь, и потом ты поцеловал меня так.. и я не знаю, и, в общем, я люблю тебя, и, когда Сэм меня убьёт, это будет очень…
Кастиэль целует его.
-… плохо, - заканчивает Дин, едва получив доступ к воздуху. – Чёрт. Я обычно не… тараторю. Я просто… тараторил.
- Когда я учился в колледже, я жил со своим братом Габриэлем в Вегасе, - быстро говорит Кастиэль. – У меня было шоу, моё женское имя было Черри Пай, и я пел классические песни.
- Я… я бы до этого не додумался, - Дин смотрит на него, широко распахнув глаза. – Ты… нет, нет, ээ, я на это не куплюсь.
- Я не лгу, - оскорблённо говорит Кастиэль.
- Очень удобно, я имею в виду, что ты…

- Oh, I was low, Gabriel, low,
Mighty low, Gabriel, low.
But now since I have seen the light,
I'm good by day and I'm good by night,
So blow, Gabriel, blow!



Дин отстраняется, а голос Кастиэля звучит так выразительно в полную силу. И да, уже прошли годы с тех пор, как в Вегасе он прислушивался к рвущему душу на части пению красивого парня, стоящего у белого фортепиано в красном шёлковом платье и не дающего поблажки своим лёгким, - но он никогда не забудет дрожи, которую это у него вызывало. От кончиков пальцев на ногах до корней волос.
- Чёрт, - именно так Дин решает охарактеризовать ситуацию.
Кастиэль краснеет, как семафор, и пытается выровнять дыхание.
- Чёрт, - снова говорит Дин.
И это все признаки, по которым Кастиэль должен был догадаться, что Дин сейчас повалит его на кровать (Сэма) и зацелует до потери пульса.

(-*-)

Сэм не ждёт телефонного звонка, но ему звонят.
Он лежит на полу в гостиной Кастиэля, головой на коленях Габриэля, когда их мобильники звонят.
Одновременно.
- Дин? – озадаченно спрашивает Сэм в то же время, как Габриэль произносит:
- Кас?
- Чувак, ты должен мне помочь… я рассказал Касу о Бренди и остальном, и сейчас… мы переспали, и я не хочу, чтобы он уезжал, - порывисто говорит Дин.
- Где ты?
- Я спустился на первый этаж, вроде как включить джакузи, но я в панике и… чёрт, я говорю, как девчонка.
- Успокойся, - говорит Сэм, наблюдая, как Габриэль выходит из комнаты, чтобы поговорить со своим братом. – Мы с этим… стоп, у тебя нет джакузи… боже, ты у меня дома?
- Ну…
- ДИН! Это мой дом! Иди занимайся сексом у СЕБЯ дома, - Сэма передёргивает от отвращения. – Пожалуйста… пожалуйста, скажи, что вы хотя бы сделали это в гостевой комнате.
- Правду говорить необязательно? Отлично. Мы сделали это в гостевой…
- Арр, я не могу тебе поверить, - Сэм вздрагивает. – Купишь мне новую кровать.
- Я и эту кровать тебе купил! – ворчит Дин. – Кстати, тебе там явно улыбнулась удача, да?
Сэм бледнеет.
- Как… ты узнал?
- О боже, я просто наугад… у тебя был секс! – восклицает Дин.
Сэм ударяет себя по лбу. Как он мог забыть, с кем имеет дело? Прошла всего неделя.
- С кем? Горячая английская библиотекарша?
- Э… кажется, я должен тебе кое-что сказать…
- Пожалуйста, скажи, что ты не сделал ей предложение – ты на реабилитации, никаких серьёзных решений.
Сэм ударяет диванную подушку за её понимающий взгляд.
- Дело в том… я познакомился с…
- Чёрт, думаю, я слишком подозрительно долго здесь нахожусь, - бормочет Дин. – Мне нужно идти обратно… просто… Сэм, я не вынесу того, что он уедет.
- Дин, никаких серьёзных решений, помнишь? У Кастиэля было кое-что с его начальником… он мне говорил.
- Я знаю, он сюда вчера припёрся, - сообщает Дин.
- Что? – брови Сэма стремительно несутся вверх. – Как он…
- Нужно идти, я перезвоню.
Дин бросает трубку.

В коридоре разговаривает Габриэль.
- …и он может вернуться в любую секунду, я не знаю, это было замечательно, таааааааак (Габриэль тааааак сбит с толку глубоким посткоитальным голосом своего брата) замечательно, и, и…
- Кас, Кас, спокойно, дыши глубже – ты не Пэрис Хилтон, тебе нужно рассказать.
- Я переспал с Дином Винчестером.
- Эту часть я как раз понял. Теперь что?
- Именно это я и хотел бы знать. Что теперь? Что я делаю, начиная что-то здесь, когда мне нужно уехать?
Габриэль ковыряет пол пальцем ноги.
- Может, он очень, очень тебе нравится… больше, чем кто-либо другой за всю твою жизнь. Может, это та самая страсть, перед которой всё отступает на задний план – логика, реальность, здравомыслие…
- …, - молчание Каса звучит зловеще.
Габриэль закусывает губу.
- Не могу поверить, что ты переспал с Сэмом, - наконец шипит Кас.
- Не могу поверить, что ты вообще с кем-то переспал, - парирует Габриэль.
Кастиэль вздыхает.
- Просто… избавься от пятен к моему приезду.
Габриэль оскорблённо давится воздухом.
- Я всегда это делаю!
Кастиэль снова вздыхает.
- Кстати, он трансвестит, - сообщает Габриэль. – Это большой секрет, но…
- Я знаю.
- Заставляешь меня чувствовать себя импотентом, бро.
- Жаль, что это не так, - с чувством бормочет Кастиэль.
Габриэль хихикает.
- В любом случае, повеселитесь там, обменяйтесь косметикой… почитайте друг другу стихи… времени у тебя вагон. И да – занимайся сексом, малыш, так часто, как позволят тебе время и физиология.
- Я так и планировал, - натянуто говорит Кастиэль. – Привет девочкам.
- Привет члену Дина, - весело отвечает Габриэль. – Привези мне Lucky Charms и что-нибудь радиоуправляемое.
- Хорошо.
Они разъединяются, и Габриэль возвращается в комнату.
- Дин занимался сексом в моей кровати, - отрешённо сообщает Сэм. – Даже я не занимался сексом в своей кровати.
- У моего брата был более кинковый секс, чем у меня, - Габриэль печально садится рядом. – Кинковый секс с трансвеститом, с рок-звездой… в твоей кровати.
Сэм вздрагивает.
- Хочешь замесить тесто для печенья? – жизнерадостно спрашивает Габриэль.
- Что?
- Ну, пока ты не уехал домой сжигать простыни, может, сфокусируемся на моей проблеме под названием «нужно заняться кинковым сексом».
Сэм смотрит на него с секунду.
- Да, давай, - говорит он.
Кто знает, может, если Кастиэль будет достаточно травмирован видом своего дома, он повернётся и уедет обратно в Америку.
Сэм поступает по-братски.

14

Габриэль и Сэм проводят весь день с девочками, и Сэм ненадолго забывает, что не является частью этой странной семейки циркачей.
Они лепят снеговиков в саду Габриэля. Куки, Джинджер и Пичи лепят каждая свою снегурочку с угольными глазками, морковными носами и вёдрами на головах. Габриэль и Сэм вместе пытаются соорудить из снега корову, но получается скорее снежный ламантин.
Шейк (корова) совершенно не впечатлена.
В доме, согревшись у очага, Сэм думает, что они выглядят как на странной рождественской открытке – девочки завернулись в одеяла, Габриэль раздаёт горячий шоколад, ёлка мерцает. Они играют в Wii, и девочки постоянно поучают Сэма, пока их не разгоняют по кроватям и Габриэль не читает им на ночь.
Спустя полчаса появляется няня, и Габриэль с Сэмом возвращаются в домик Каса, совершенно промёрзнув по дороге, но всё же найдя время на то, чтобы слепить за домом член из снега. Ну, Габриэль лепит, а Сэм закатывает глаза, стоя в дверном проёме чёрного входа.
Они делают «рождественские коктейли» - это просто бокал мартини с водкой и лимонадом, и ещё конфетной тростью в придачу. И смотрят соревнование по бальным танцам на дохлом телевизоре.
Впервые они не занимаются сексом. Они просто сворачиваются рядышком на кровати Кастиэля, накрывшись всеми одеялами, какие могут найти, и целуются, долго и страстно, пока не приходит время Габриэлю возвращаться к семье.
Они обнимаются в дверном проёме, и Сэм жалеет, что не может остаться с Габриэлем, в его сумасшедшем рождественском доме, с его очаровательными сумасшедшими дочками.
Оба они прекрасно понимали, что у них есть только неделя.
И если кто-нибудь из них и заметил, что другой прижимает его к себе немного крепче или дольше, чем обычно, то ничего не сказал.

Дин просыпается и чувствует себя счастливым.
Он точно не знает, почему, его мозг всё ещё в состоянии «можно ещё поспаааать». Тепло, темно и уютно, и действительно нет причин двигаться или думать о чём-то. Он потягивается и растопыривает руки и ноги, как морская звезда, шурша ими под одеялом по простыням.
Боже, он обожает большие кровати.
Только…
Дин садится и оглядывает комнату, которая определённо является спальней Сэма. В ней дурацкие белые ткани и гипсовые херувимы, над которыми он всё потешался, а дверь распахнута.
Хм.
После этого он вспоминает всё довольно быстро, получив напоминание от боли, как он скромно думает, «пониже спины», и состояния волос, которые были мокрыми, когда он улёгся спать. Потому что он занимался сексом в джакузи Сэма. С Кастиэлем.
После того, как заняться сексом с Кастиэлем на кровати Сэма.
И перед тем, как почти добраться до второго этажа…
И потом ещё раз на полу в спальне…
И снова на кровати.
Дин типа гордится собой. Потому что, ну, он занимался сексом постоянно, а Кастиэль явно очень долго постился, и поэтому у него было преимущество, к тому же, он был вроде как старательным и ведущим. Но Дин был вполне уверен, что отдал так же много, сколько и получил.
Дин отметает мысли в одну сторону, простыни в другую и тут замечает очень важный факт.
Кастиэля с ним в кровати нет.
Он встаёт и морщится, потом быстро садится и снова морщится перед тем, как осторожно подняться на ноги и попытаться ступать как можно бережнее.
Он крадётся по ковру, хватая одеяло и обворачивая его вокруг талии. Дверь спальни слегка приоткрыта. Может, Кастиэль спустился вниз попить и заблудился? С Дином так часто бывало даже в его собственном доме, а у Сэма всё было ещё запутаннее.
Тут он слышит шуршание в ванной.
- Кас?
Шуршание немедленно прекращается, будто кто-то пытается вести себя очень, очень тихо.
О, вот оно как.
Дин чувствует, как его хорошее настроение мгновенно улетучивается. Вот что случилось – то, что всегда случается.
Сэм часто насмешничает по поводу того, что Дин спит со всеми разносчиками пиццы, фанатами, барменами и водителями, которые встречаются у него на пути, и заявляет, что Дин живёт в личном пузыре порнологики. Ну, частично это правда. Но Сэм не знает о том, что происходит потом. После стадии взаимосимпатии приходит секс, после секса… ну, у Дина никогда особо не было этого «после». Конечно, люди хотели остаться рядом из-за его группы, или денег, но первоначальная жаркая страсть длилась день или около того, если ему ещё везло. Довольно скоро самые честные парни просто сбегали, иногда оставляя записочку с благодарностью за «чудесно проведённое время», и только смердящие мешки с дерьмом оставались рядом больше, чем на ночь.
Дин взял себя в руки и толкнул дверь, зная, что обнаружит Кастиэля уже принявшим душ, почти одетым и смущённым. Потом, может, его ждёт неловкая непродолжительная беседа, «спасибо за всё» и чашка кофе перед уходом.
Дин не мог отогнать надежду на то, что ему хотя бы предложат кофе. Неважно, насколько ему будет больно, он не готов потерять Кастиэля прямо сейчас.
Открыв дверь, Дин выглядывает из-за неё, и Кастиэль поднимает на него взгляд – он сидит на опущенной крышке туалетного бачка. Он не одет, просто накинул серый халат, который, наверное, висел на двери, он даже не запахнул его, и Дин с удивлением обнаруживает, что Кас даже не был в душе. Его волосы растрёпаны и торчат во все стороны, щетина не сбрита, а под глазами тёмные мешки от недосыпа.
И его глаза совсем красные.
Когда он видит Дина, то поджимает губы и сводит брови.
- Эй, - Дин инстинктивно подходит ближе, одной рукой придерживая одеяло на талии. – Ты в порядке?
Кастиэль кивает, но его лицо искажается.
Дин обнимает его одной рукой, притягивая ближе и легонько сжимая.
- Что случилось?
- Я… э, - Кастиэль сглатывает. – Мне позвонили… нужно вернуться на работу… я вылетаю завтра.
Сердце Дина переворачивается в груди, будто оно пробка, выдернутая из ванной.
- Я думал, у тебя ещё неделя…
- Я тоже… но, - Кастиэль втягивает воздух, - намечается важная свадьба… и… кто-то другой должен был о ней писать, но Бальтазар…
- … сволочь, - заканчивает Дин.
Кастиэль поднимает на него взгляд, совершенно затравленный.
- Мне нужна эта работа, Дин, - извиняющимся тоном говорит он.
- Полагаю, если я предложу…
Кастиэль уже качает головой.
- Я не могу взять твои деньги.
- Да… я знаю, - Дин вздыхает. – Хорошо… в смысле, мы знали, что это произойдёт… что тебе нужно будет вернуться.
- Я просто думал, что у нас будет больше времени, - тихо говорит Кастиэль. Он поднимает взгляд на Дина: - Я хотел больше времени.
- Я тоже.
Тишина ослепляет почти так же, как яркий свет ламп в ванной.
- Я не… я имею в виду, всё нормально, если ты не хочешь… продолжать это, - говорит Кастиэль после паузы. – Я бы не винил тебя… это ведь не когда.. мы ничего не обещали друг другу, и если ты просто захочешь…
Дин стискивает его в объятиях, не в силах сказать, что он хочет видеть его снова. Потому что если Кастиэль хочет отпустить его… может, он смотрит на это по-другому. Может, Кастиэль просто хотел интрижки, и теперь, когда она окончена.. он вернётся в Англию, к Бальтазару, потому что тот просто позвонил.
Крошечная часть Дина думает, что всё это туфта, что, конечно же, Кастиэль хочет его, и любит так же сильно, как и Дин полюбил странного парня, оказавшегося в кровати его брата. И что Кастиэль просто не может позволить себе потерять работу и свою английскую жизнь – он не так богат и испорчен связями, как Дин. И что Дин забыл, каково быть обычным человеком с настоящей работой и обязанностями.
Но Дин не может прислушаться к этой крошечной части – не тогда, когда ему так больно.
Поэтому вместо «Останься» он говорит «Я буду скучать».
И вместо «Хорошо» Кастиэль отвечает «Я тоже».


следующая часть

@темы: слэш, сверхъестественное, фанфик

---

Отпуск по обмену - 1

Название: Отпуск по обмену
Автор: AlreadyPainfullyGone
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7305424/1/The-Holiday
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Переводчик:  Марлюшка
Размер: миди (60 вордостраниц)
Жанр: романтическая комедия
Рейтинг: R
Персонажи: Дин/Кастиэль, Сэм/Габриэль, Бальтазар
Саммари: Сэм и Кастиэль оба несчастливы в любви, и на время отпуска они решают обменяться домами. Оба находят этот опыт чрезвычайно… интересным.
Предупреждения переводчика: 1. В тексте есть некоторые фактические нестыковки. Имхо, интересность сюжета перевешивает этот маленький недостаток. 2. Перевод сделан ради Дестиэля, а не Сабриэля. Когда я читала первый раз, я пропускала все сабриэлевые части (они в 95% случаев структурно отделены от Дестиэля), потому что не фанатка этого пэйринга, и почти ничего не потеряла. Но вообще сабриэлевые части тоже неплохи. 3. Ах да, это ретеллинг фильма, но переводчик его не смотрел. Говорят, отличный фильм. 4. И ещё - это уже третий фик AlreadyPainfullyGone, который я перевожу

1

Не бойтесь, это только начало истории будет от первого лица. Начало фильма слишком прекрасно, чтобы его вырезать.

Я обнаружил, что почти всё, когда-либо написанное о любви, - правда.
Шекспир сказал: «Все дороги ведут к любви». Какая необычная мысль. Лично я никогда не испытывал ничего отдалённо похожего на это, но я искренне хочу поверить, что Шекспир – испытывал.
Наверное, я думаю о любви больше, чем кому-либо следует. Я постоянно поражаюсь её абсолютной власти менять и определять наши жизни. Тот же Шекспир сказал: «Любовь слепа».
Теперь я знаю, что это правда.
У некоторых любовь совершенно непостижимо исчезает из жизни; для других любовь просто потеряна. Но они, конечно, могут снова её найти, даже если только на одну ночь. И есть другой вид любви: любовь жестокая. Она почти всегда убивает своих жертв. Её называют безответной.
В ней я эксперт.
Большинство любовных историй – о людях, которые влюбляются друг в друга. Но что насчёт остальных, насчёт нас? Что насчёт наших историй – историй тех, кто влюбляется невзаимно? Мы – жертвы односторонних сделок. Мы – проклятые любовью. Мы – нелюбимые, раненые навылет. Инвалиды без льготных мест на парковке.
Да, вы смотрите на одного из таких людей. И я добровольно любил этого человека три несчастных года! Без сомнений, худшие годы в моей жизни! Худшее Рождество, худший день рождения, канун Нового года, заполненный слезами и валиумом. Эти годы, что я был влюблён, были чёрными днями в моей жизни. И всё потому, что я был проклят любовью, полюбив того, кто не любит и не полюбит меня.

- Кастиэль, привет, - Бальтазар подходит к нему через толпу – рождественская вечеринка, коллектив «Таймс» в полном составе, и сам Бальтазар, сияющий от ликования.
- Привет, Бальтазар, - Кастиэль сразу чувствует, как его лицо вспыхивает, бог весть почему, ведь его чувства к Бальтазару ни для кого не секрет. Они даже встречались шесть месяцев, пока Бальтазар не переспал с другим. Как часто подчёркивал Габриэль, у Кастиэля был прекрасный повод закатить истерику, использовать все возможные ругательства и, пожалуй, даже сорвать злость на любовнике Бальтазара.
Всё же, к нескрываемой тревоге своего брата, Кастиэль остался преданным личным ассистентом Бальтазара – фактически, не номинально. Его официальной работой было писать статьи о свадьбах для раздела «Таймс» «Образ жизни».
- Я хотел с тобой кое о чём поговорить, - заговорщически сообщает ему Бальт, и сердце Кастиэля сжимается одновременно от предвкушения и страха. Предвкушение – потому что, возможно, именно сейчас Бальтазар скажет ему, что не может без него жить. Страх – потому что, скорее всего, это по поводу химчистки, и Кастиэль снова будет ранен в самое сердце.
К сожалению, их перебивает Кроули, которому нужно знать, готов ли Кастиэль предоставить чистовой вариант своей колонки для завтрашнего выпуска.
Конечно, нет, он делал корректуру для Бальтазара. Кроули прекрасно это знает, а Кастиэль сам понимает, что он жалок, ему не нужно, что ему об этом напоминали.
Иногда он хочет, чтобы он никогда не приезжал в Англию – тогда бы он не встретил Бальтазара и не потратил бы годы на…
Да кого он обманывает. Горькая правда в том, что на самом деле он этого не хочет.

Когда он заканчивает работу и возвращается на вечеринку, на недавно сооружённой сцене стоит Белла. Она постукивает по бокалу с шампанским, требуя тишины.
- Потише! – перекрикивает она собравшихся журналистов, редакторов и личных ассистентов. – Как вы все знаете, прошедший год был великолепным для нас, вы все прекрасно поработали – и сегодня мы будем это праздновать!
Толпа весело шумит, Кастиэль скромно приподнимает бокал.
- Но мы ещё кое-что празднуем – нечто потрясающее… где Кастиэль? – она оглядывает толпу. – Кастиэль?
- Я здесь, - Кастиэль поднимает руку.
- У меня есть для тебя подарочек – он гарантирует, что в ближайшее время тебя другая газета не перехватит, - она улыбается и кивает кому-то у сцены. Бальтазар забирается к ней, и она берёт его за руку. – Я счастлива объявить, что Бальт и я… мы наконец женимся, - она сияет при виде радостной, хлопающей толпы.
Кастиэль чувствует, как в его груди что-то застревает. Бальтазар находит его взглядом и робко улыбается, а в его взгляде проскальзывает нечто вроде сожаления.
Это всё, что он успевает увидеть, потому что большего ему не вынести, и он разворачивается и сбегает из офиса.
Он каким-то чудом пересекает Лондон на метро, сев в свой поезд и пройдя привычный путь пешком по первому зимнему снегу, до того, как ломается. Заперев твёрдой рукой дверь своего одинокого домика, он соскальзывает по стене на пол. Понго, чёрно-белый терьер, укладывается у него под боком.
- Я не буду плакать, - говорит он псу, который скулит и тянет за конец его шарфа.
- Я не…, - он закрывает глаза, но слезинка всё равно проскальзывает, падая на его колено.
- Я так жалок, - полувсхлипывает он.
Понго только скулит в ответ.

(-*-)

Сэм наблюдает, как Руби бросает последние из своих вещей на заднее сиденье Порше.
- Это полностью твоя вина! – она оборачивается, чтобы проорать это в окно его спальни. Сэм вздрагивает и отходит от окна, садясь на кровать, кровать, которая с сегодняшнего дня принадлежит только ему.
Он не понимает, как то, что Руби спала со своим тренером, было каким-то образом его виной. Если не считать того, что он не спал с ней последние… боже, четыре месяца? Тут должна быть какая-то ошибка. Они жили вместе… чёрт, да они спали в одной кровати. Как он мог спать рядом с Руби четыре месяца и не спать с ней? Даже Дин считал её горячей, а Дин-то её терпеть не мог.
Ну, он был занят работой и прочим. Был важный процесс, который требовал серьёзной подготовки. Он был занят, вот и всё. Вовсе не пренебрегал своей (бывшей) девушкой ради блэкберри, как она утверждала. Что с того, что он почти переехал на работу и проводил там большую часть времени? Он ни в какой мере не несёт ответственности за то, что Руби трахалась со Стефаном, этим инструктором по йоге из Польши.
Сэм уронил голову на руки.
Ему нужны каникулы.
Прекрасная мысль!
Сэм выпрямился. Он как раз получил премию, закончил всю работу, которую должен был сделать, и ничего не держало его дома… почему бы не устроить себе перерыв?
Он спустился в кабинет, игнорируя яркий свет лос-анджелесского солнца, льющийся в окна. Он нашёл ноутбук и начал гуглить – что бы то ни было, он всегда оставался верным приверженцем гугл-фу*.
Сэм быстро обнаружил, что у него есть определённые требования к отпуску. Например, он не хотел провести его в городе, или вообще в месте, похожем на Лос-Анджелес, а ещё в каком-нибудь бездушном свежевыстроенном коттедже вроде того, в котором он жил.
Он хотел за границу.
Осознание этого пришло внезапно. Так Сэм оказался на сайте, сообщающей об обмене домами с иностранцами. Там он связался с Кастиэлем Новаком, который, в свою очередь, приходил в себя после попытки поджарить себя на газовой плите.

* слово образовано по аналогии с кунг-фу.


Кастиэль зарегистрировал свой маленький домик на обменном сервисе некоторое время назад и до сих пор не получил ни одного предложения. Но, увидев фотографию солидного особняка в Лос-Анджелесе (когда запах газа ещё не выветрился из его памяти), он не мог не признать, что хотел бы устроить себе отпуск – без Англии и особенно без Бальтазара.
И без его невесты.

Так Кастиэль и Сэм решили обменяться домами на несколько недель заслуженного отдыха.

2

Кастиэль ненавидит летать.
Это одна из причин того, что он редко ездит домой. Вторая – в том, что из-за Габриэля их всё время задерживают таможенники или служба безопасности. Иногда чувство юмора его брата просто опасно, и Кастиэля не раз обыскивали из-за того, что Габриэль спрятал что-то в его багаже.
Когда Кастиэль упаковал маленькую и очень дорогую бутылочку мартини, его телефон зазвонил мелодией Бальтазара. То, что он поставил на него отдельную мелодию, заставляло Кастиэля стыдиться, но ведь было жизненно важно не пропустить его звонок, на случай, если Бальтазару что-нибудь понадобится.
Смс была короткой и прямолинейной, как и большинство сообщений Бальтазара.

Касси, я собирался тебе рассказать. Пожалуйста, не дуйся.
Мне всё ещё нужно, чтобы ты просмотрел для меня пару страниц.
Когда ты успокоишься.

Кастиэль смотрит на экран, мысленно перебирая в уме возможные ответы. Конечно, он знает, что его используют, он не настолько туп. Но он счастлив от того, что его используют… то есть не счастлив, но рад, что он всё ещё нужен Бальтазару хоть для чего-то. Даже если только для того, чтобы вычитать его книгу и написать примечания. Тем не менее, какие-то остатки гордости заставляют его немного разозлиться. Но он не даёт гневу ход и вместо этого чувствует себя невыносимо жалким. И едва ли хочет что-нибудь изменить.
Он начинает печатать.

Бальтазар,
мы оба знаем, что мне нужно забыть тебя или хотя бы попытаться.

Он перечитывает собственные слова и захлопывает телефон, не отправив сообщение.
В этот раз он серьёзно настроен.
Он просто не сможет бросить всё, если придётся сказать об этом Бальтазару.

Полёт прошёл без происшествий, и Кастиэль вместе с остальными пассажирами приземлился вовремя. На такси он быстро добрался до дома Сэма Винчестера.
У Кастиэля сложилось хорошее впечатление о Сэме. Профессионал, как и он сам, хотя явно более собранный и менее безнадёжный и эмоциональный. Его письма были вежливыми и полными энтузиазма, и Кастиэль не сомневался, что он хорошо позаботится о его доме и собаке.
Сэм описывал своё жилище как типовой жилой дом, но, когда жёлтое такси привезло Кастиэля в его мятом плаще к месту назначения, дом показался ему скорее элитным отелем. За стеной виднелись апельсиновые деревья и высокие белые стены, огромные окна и пальмы. Он заплатил водителю, удивлённо уставившись на дом и чувствуя себя немного странно из-за того, что расплачиваться пришлось долларами. Жара и яркий свет для него были непривычны – раскалённое добела солнце Лос-Анджелеса после едва жёлтого английского.
Он вводит код у парадных ворот и входит внутрь по красной кирпичной дорожке, направляясь к высоким белым колоннам у парадной двери. Это место – Эдем, прекрасно обустроенный и сбережённый.
Кастиэль входит в дом и ставит чемодан у двери, с удивлением проходя по комнатам. Сланцевые полы сменяются шикарными коврами, зал отдыха тренажёрным залом, роскошные гостиные кабинетом. За двумя огромными дверьми он видит широченную полосу прозрачной голубой воды в бассейне.
Кастиэль никогда не видел столько декаданса в одном месте, всё это было одновременно впечатляющим и просто прекрасным.
О боже, он у себя даже уборку не сделал.
Он чувствует приступ вины, длящийся до тех пор, пока он не поднимается наверх и не видит спальню. Королевского размера кровать на постаменте, белые простыни, белый ковёр и белый балдахин. В смежной комнате музыкальный фонтан – господи боже, музыкальный фонтан.
Кастиэль слишком ошарашен и восхищён, чтобы чувствовать вину. Он надеется, что Сэм сможет иметь дело с его недо-ванной. Он же смог.
Кастиэль спускается обратно за своим чемоданом и ставит его в спальне, обойдя остальные комнаты. Позже он обнаружит ещё кухню (больше похожую на ресторанную), сауну с джакузи, бильярдный стол, бар и ароматические сады (со скромным японским водоёмчиком с водопадом). Прямо сейчас он слишком устал, чтобы думать об этом.
Кнопка у кровати опускает ставни на окнах, и откуда-то, возможно, из одного из гипсовых ангелов на стене, начинает мягко играть Моцарт.
Не будь Кастиэль уверен в обратном, он решил бы, что его самолёт разбился и он умер при крушении.
В своём синем нижнем белье он проскальзывает под одеяло, стоящее больше, чем он зарабатывает за год, слушает умиротворяющую музыку и, вопреки своему желанию, гадает, что делает сейчас Бальтазар.

(-*-)

Сэм – неудачливый адвокат.
Для начала, Гатвикский аэропорт потерял его багаж, так что единственная одежда, которая у него есть, - это тенниска и чёрные летние брюки, вполне подходящие для Лос-Анджелеса, но никак не для встретивших его снега и льда английской зимы.
Потом он заблудился на своём взятом напрокат автомобиле, свернув не в ту сторону (всё из-за левостороннего движения) и попав в снежную бурю, ни больше, ни меньше. Домик он нашёл спустя три злосчастных часа выслушивания местного радио и советов местных жителей, кажется, нарочно отправляющих его не в ту сторону.
Наконец он на месте – кстати, нужно признать, что домик милый, но там собака, и она скулит всякий раз, как он на неё смотрит, а ванна явно предназначена для чахлых англичан времён Средневековья, а ещё нет ни телевизора, ни компьютера – видимо, Кастиэль забрал свой ноутбук с собой.
Не о таком отдыхе он мечтал.
Всё же Сэм решает взглянуть на это с лучшей стороны. По крайней мере, домик уютный и живописный, и кладовая как следует заполнена – и виски, и вином, и шоколадом, что его значительно подбодрило. Ещё там был кофе, за что он почти возблагодарил бога, когда сварил целую кастрюльку и сменил свою промокшую и промёрзшую одежду на длинный махровый халат из гардероба Кастиэля.
Кастиэль казался вполне клёвым парнем, судя по тому, что знал о нём Сэм, и в особенности судя по тому, что он оставил ему такое хорошее спиртное и провизию с краткой записочкой «Угощайся», снабдил ванную кучей чистых полотенец и органическим кремом для бритья. Халат тоже был новым, Сэм нашёл его на кровати с другой записочкой – «Это подарок моего брата на Рождество, пользуйся спокойно».
Коллекция его книг говорила о нём как о серьёзном человеке – куча классики, поэзии и сборников пьес. Это вроде как было ответом на вопрос о том, чем занимается Кастиэль в свободное время. Сэм изучил остальные комнаты, обнаружил всякие штуки для успокоения паникующей собаки и стопку журналов в бельевом шкафу, объясняющих отсутствие здесь жены или любовницы.
Сэм сел на диван с книгой, бокалом вина и огромным куском шоколадного торта.
Да начнётся отпуск.

Через десять секунд телефон разразился мелодией Дина.
Вздохнув, но всё же порадовавшись наличию связи в удалённом от города домике, Сэм раскрыл телефон и увидел смс-ку.

Не волнуйся, я его нашёл.

Растерявшись, Сэм полез за другими сообщениями, которые, должно быть, пришли, пока он летел в самолёте и телефон был выключен.

Чувак, можно к тебе сегодня завалиться?

Ты сменил код на входе? Не круто.

Перебрался через забор - like a boss!

Ты, наверное, спишь, я возьму запасной ключ.

Чёрт, куда ты его дел?

Сэм с секунду таращился на телефон, а потом нервно набрал номер Дина.
Телефон был выключен.
Сэм набрал свой домашний номер.
Ах да, он же выключил его звук, чтобы Кастиэля не доставали звонками с его работы.
Сидя в доме Кастиэля, Сэм понял, что есть только одна вещь, которую он может сделать.
Он отложил телефон в сторону и снова взял в руки бокал, надеясь, что Дин уберётся из дома прежде, чем Кастиэль его увидит.

(-*-)

Когда Кастиэль проснулся, было всё ещё темно благодаря тяжёлым ставням. Он спал необычно хорошо, впервые за долгое время. Но ему очень, очень хотелось есть. Он пошевелился, наслаждаясь ощущением египетских хлопковых простыней.
Что-то рядом с ним тоже пошевелилось.
За секунду Кастиэль соединил в уме образы чужой кровати и странного шевеления у себя под боком, что привело его к выводу, что он переспал с каким-то незнакомцем.
Потом он вспомнил, что он Кастиэль Новак, а не Габриэль, и резко сел.
Человек рядом с ним снова пошевелился, недовольно ворча.
- Ты должен мне завтрак, сучка, - он подпихнул Кастиэля ногой. – Я порезался, перебираясь через твои цветочные извращения на стене.
Кастиэль совершил единственный логический поступок в подобных обстоятельствах.
Он сбросил человека с одеялом и всем прочим на пол и, поразмыслив секунду, швырнул в него прикроватные часы.

3

Кастиэль выпрыгнул из кровати, пятясь к белой стене и не сводя глаз с незнакомца, сражающегося с простынёй на своём лице. То, что он был в одном нижнем бельё, каким-то образом делало ситуацию ещё ужаснее, так что он быстро огляделся в поисках халата или ещё одной простыни.
Простыни на полу сбились на одну сторону, явив миру человека в джинсах и рубашке, с порезом на виске, он таращился на Кастиэля из-под прилизанной русой чёлки.
- Ты кто нахрен такой? – проорали оба одновременно – Кастиэль вытаращив глаза от страха, а незнакомец с едва ли прикрытой враждебностью.
- Как будто ты не знаешь – ты же сюда вломился, - первым отвечает незнакомец.
- Я не… я здесь живу, - сообщает ему Кастиэль.
Незнакомец хмурится.
- А где Сэм?
- В Англии, - поясняет Кастиэль. – Он живёт в моём доме – мы обменялись на время отпуска.
Незнакомец выглядит даже ещё сердитее, чем прежде.
- И он ничего мне не сказал? Сволочь, - он поднимается на ноги, потирая висок и морщась.
- Простите, - бормочет Кастиэль.
- В меня и похуже вещи кидали, - он поднимает часы. – Так ты на самом деле обменялся домами с моим братом?
- Да, - Кастиэль неловко скрещивает руки на груди. – Мне нужен был отдых.
- Как и ему, - гость с подозрением смотрит на Кастиэля, будто оценивающе. И протягивает руку: - Я Дин – брат Сэма, - он делает паузу, глядя Кастиэлю в глаза. – Дин Винчестер.
Кастиэль пожимает его руку.
- Кастиэль Новак, - говорит он приязненно.
Дин медленно улыбается – искренне и с облегчением.
- Приятно познакомиться, - он кивает на кровать: - Я пытался забраться сюда ночью… думал, что Сэму нужна поддержка старшего брата после расставания с девушкой.
Кастиэль как раз удивлялся тому, почему спальня была такой женственной – наличие девушки это объясняло, хотя всё равно было немного странно то, что Сэм позволил себе подобную расточительность в доме, обставленном с таким вкусом.
Кое-что ещё его тревожит.
- Ты хотел лечь к нему в кровать?
Загорелое лицо Дина краснеет.
- У нас близкие отношения… мы росли вместе и привыкли… - оборонительно говорит он.
- Аа, - Кастиэль кивает, задумчиво глядя на пол. – Когда я был маленьким, мой брат пытался продать меня на eBay, - говорит он, чувствуя необходимость поделиться чем-то в ответ. – Меня и моего брата-близнеца Джимми – два лота по цене одного.
Дин странно на него смотрит, а потом смеётся, сам себе удивляясь, снова смеётся и хлопает Кастиэля по плечу.
- Это могло привести к повреждению мозга, но ты забавный, - он снова хихикает. – Одевайся, я сделаю завтрак.
Перемена темы такая внезапная, что у Кастиэля остаётся ощущение, что его загнали в тупик, как иногда бывает, когда Габриэль подстраивал какой-нибудь его визит. Всё же, когда Дин исчезает, громко напевая что-то мелодичное, Кастиэль говорит себе, что случаются вещи и похуже, чем проснуться с незнакомцем, который хочет сделать тебе завтрак.

(-*-)

Сэм просыпается в два часа ночи от того, что кто-то барабанит в дверь.
Он выпрямляется на кровати, а рядом вздрагивает собака. Кто-то продолжает ломиться, и Сэм вылазит из постели, натягивает халат и бредёт вниз, чтобы узнать, в чём дело, и, проходя мимо камина, прихватывает кочергу.
Он смотрел «Американского Оборотня» – нет ничего плохого в осторожности.
Ливень из пинков по двери только усиливается – и по скорости, и по звуку, и к нему присоединяется недовольный крик:
- Я себе всю задницу уже отморозил!
Сэм замирает у двери, гадая, должен ли он просто не обращать внимания. Может, это просто странная традиция английских бродяг – тех, которые с ружьём и связкой фазанов на килте… или типа того.
- Касси, клянусь, если ты сейчас же не откроешь, я помочусь прямо на дверь…
Испугавшись, Сэм распахивает дверь и видит невысокого светловолосого человека, пытающегося расстегнуть ширинку и расставившего ноги на приветственном коврике так, будто он стоит на обрыве утёса.
Он моргает, поднимая (и поднимая, и поднимая) взгляд на Сэма.
- Ты не мой брат, - бормочет он обвиняюще.
- Нет, я не Кастиэль, - Сэм хмурится, гадая, какого чёрта он должен делать.
- То есть… если ты… этот халат был сильно недооценён… он творит с тобой чудеса, - человечек продолжает болтать сам с собой, отпихивая Сэма и входя в дом, предоставив Сэму закрыть дверь и побрести за ним.
- Торт! – из кладовой раздаётся триумфальный крик, и Сэм мчится туда, почти врезаясь в гостя, который несёт остатки шоколадного торта наверх. Он подходит к холодильнику и достаёт оттуда банку взбитых сливок, выдавливая их на торт (а заодно на холодильник, на пол и на шкафчик). – Боже, я умираю с голоду, - объявляет он. – Ты можешь поверить в то, что кондитерская закрывается в пять? В пять! Но я сказал себе: «Хэй, у Касси всегда есть чем перекусить – и всегда есть что-нибудь шоколадное…», - он хватает вилку с сушилки и надкусывает торт, театрально постанывая, а Сэм таращится на него так, будто стал свидетелем убийства.
- Потому что ты женщина, - продолжает незнакомец. – Маленькая изнемогающая от любви женщина с кучей шоколада и собакой… здесь Понго! Кто у нас хороший мальчик!..
Собака бредёт на кухню и смотрит на Сэма, будто пытаясь сказать взглядом: «Это происходит постояааааанно».
Сэм вспоминает всю свою юридическую подготовку, все свои процессы с враждебно настроенными свидетелями и противоборствующими адвокатами. Потому что знает, что добраться до источника этого всего будет чертовски сложно.
Он кричит:
- Эй! – и громко хлопает в ладоши.
Его крик затыкает болтовню незнакомца, и тот смотрит на Сэма с тенью удивления и плохо скрываемого ликования.
- Кто ты нахрен такой? – спрашивает Сэм.
- Габриэль, - говорит Габриэль, таким тоном, каким Шер сказала бы… ну, «Шер», предполагает Сэм. – Вопрос в другом: почему ты в доме моего брата?
Сэм моргает.
- Да, я знаю, что ты не он – но было крайне забавно притворяться, что не знаю, - Габриэль пожимает плечами и снова атакует торт. – Мой брат ниже, тоще и, если мои воспоминания о походах в бассейн верны… у него не так всё подвешено.
Сэм завязывает свой забытый халат, резко краснея.
Габриэль приподнимает брови и слизывает шоколад с вилки.
- Не красней, тут все взрослые, - насмешливо говорит он. – Ну… надеюсь, что так и есть, иначе сейчас произойдёт кое-что неправильное..
Единственная здравая мысль, которая посещает Сэма, когда Габриэль отбрасывает вилку и притягивает его к себе в жарком поцелуе, - это что ему не стоило так много пить перед сном.
Но, когда вкус шоколада проникает в его рот, Сэм начинает думать, что, возможно, Англия не так уж и неприветлива, как ему казалось.

(-*-)

- Я типа удивлён, что он просто взял и свалил, - замечает Дин, заливая тесто в вафельницу, явно стоящую больше, чем ноутбук Кастиэля. – Он довольно ответственный.
- Наверное, ему просто хотелось убраться подальше, - негромко говорит Кастиэль, уже надевший чёрные джинсы и тёмно-синюю футболку. – С отношениями так бывает.
- Аа, тут говорит опыт, - Дин поднимает брови. – Кто она?
- Он, - сразу расставляет всё на свои места Кастиэль. Он никогда не был одним из тех, кто, как он выражался, прячется в кустах (Габриэль называл это «прятать своё добро в банке с печеньем» – но он всегда был немного помешан на сладостях), - был моим начальником… и сейчас вроде как тоже, - он принимает тарелку с вафлями, сиропом и беконом. – И он собирается жениться на женщине… с которой он мне изменил.
Дин присвистывает.
- Вот членистоногий, - он качает головой, надламывая вафлю. – Звучит как полная скотина.
- Это не так, - тихо говорит Кастиэль, чувствуя в себе борьбу несчастности и смущения. – Он… необыкновенно умный, и весёлый, и…, - он поднимает глаза и видит, что Дин смотрит на него со слабой улыбкой и понимающим изгибом бровей.
- Всё ещё сохнешь по нему?
- …Да, - признаётся Кастиэль.
- Эй, со мной тоже такое было, - по секрету сообщает ему Дин. – Я сходил с ума по одному парню в школе.
- А он даже не знал о твоём существовании? – предполагает Кастиэль, который уже наслышан таких историй от людей, якобы понимающих его состояние.
- Нет, он был моим старостой, - Дин пожимает плечами. – Сейчас-то уже нет, конечно… вообще он сейчас больше ничей не староста, после трибунала-то, - он замолкает, хмурясь.
Кастиэль в ужасе моргает.
- Чувак, я пошутил. Ты слишком доверчивый, - Дин хихикает, и вдруг его лицо освещается неожиданным вдохновением. – Надо вытянуть тебя куда-нибудь сегодня, показать тебе тут всё, - он кажется довольным этой мыслью. – Я собирался развлекать Сэма целый день, подбодрить его немного, но ты такой же несчастный, так что всё окей.
- Эээ… спасибо? – неуверенно отвечает Кастиэль.
- Это будет здорово, - заверяет его Дин. – Я определённо заставлю тебя хорошо провести время.

4

Сэм просыпается, чувствуя, что во рту как в пересохшем колодце, а в голове всплывают два воспоминания о вчерашнем вечере. Первое – он просыпается от того, что кто-то ломится в дверь с утра пораньше. Второе более странное, но совершенно определённо он вбивал в кровать маленького светловолосого незнакомца, и ещё повсюду был торт.
Он распахивает глаза, и на него со всей яростью обрушивается похмелье, до сих пор таившееся внутри черепа. Он осматривает спальню. Она, слава богу, пуста, но он весь в крошках и какой-то корке – он действительно не хочет об этом думать. Потому что ещё слишком рано даже для того, чтобы просто примириться с тем фактом, что он переспал с незнакомцем. С незнакомцем мужского пола.
С незнакомцем мужского пола, в данный момент неистово распевающим что-то внизу на кухне.
Сэм застонал и упал на подушку лицом.
Алкоголь, члены, торт, секс, Англия.
Это всё очень плохо.

(-*-)

Кастиэль выглянул из окна машины Дина, задаваясь вопросом, почему он такой бесхарактерный.
У него была пара теорий, вроде жизни в непосредственной близости от Габриэля, неумения разрешать конфликты, странного ощущения, что он был создан в любой ситуации «постоять в сторонке», а не принимать решения. Но, какова бы ни была причина, он доверился Дину в плане развлечений на сегодняшний день.
И теперь всё, на что он был способен, - молиться.
Дин вёл машину так, будто она была полна пчёл. Быстро, беспорядочно и обильно жестикулируя. Это была большая чёрная машина, старая и массивная – вот и всё, что Кастиэль мог о ней сказать. Выбранная Дином музыка ревела из динамиков – что-то беспокойное, быстро сменяемое гитарами и снова барабанами, за гранью интересов и познаний Кастиэля. Дин барабанит по рулю, сурово хмурится и несётся на красный свет. Кастиэль цепляется за дверь.
Они тормозят у какой-то галереи игровых автоматов, оформленной в старом стиле, Кастиэль помнит такие по посещению Штатом с братом – он тогда был ещё ребёнком. Габриэль играл на хватательном автомате, в игры с вождением и драками, а Кастиэль сидел в тематической тёмной кабине в стиле Звёздных войн, пока кто-нибудь не решал там поиграть, – наслаждался отдалённым шуршанием денег, опускаемых в купюроприёмники, и чтением о размножении дрозофил.
Дин уже выбирается из машины.
- Что мы здесь делаем? – осмеливается спросить Кастиэль.
Дин ухмыляется:
- Ничего особенного.
- Выглядит, будто здесь… закрыто, - говорит Кастиэль, хотя на ум ему приходит другое слово – заброшенно.
- Так и есть, - Дин оглядывается и хмурится, якобы переживая. – Нас впустят, - он заходит за угол, направляясь к служебному входу.
- Как…
- Я знаю владельца! – кричит Дин в ответ. – Пойдём, я собираюсь побить тебя в скиболл*.
Кастиэль хмурится.
- Вот уж нет, - бормочет он, догоняя Дина.

*

(-*-)

- Круги или забавные формы? – спрашивает Сэма стоящий у изножья кровати незнакомец, которого он тщательно игнорирует. На самом деле он игнорирует его, хотя это и грубо, потому что они уже прошли ту черту, до которой нужно помнить о хорошем воспитании и манерах. Если не считать того, что… он чувствует себя непорядочным и виноватым, а ещё блины пришлись бы очень кстати.
- Круги, - бормочет он, чувствуя себя ребёнком.
- Хороший выбор, - незнакомец немного отступает. – Мама всегда говорила: если человек достаточно хорош для секса, он и для блинов достаточно хорош.
Простыни сползают, подставляя обнажённого Сэма под холодный воздух.
- Она никогда не высказывала это мнение вслух, - продолжает… Габриэль, вспоминает Сэм. – Но её брови говорили всё за неё, - он достаёт из чемодана Сэма одежду, откладывая в сторону классические свитера и рубашки, пока не добирается до футболки, которую дал ему Дин, – с логотипом 'Mystik Spiral'*, - и пары джинсов, которые он не особо тщательно отстирал.
- Одежда, - услужливо говорит Габриэль, сваливая их на кровать. – В душ – и тогда получишь блины.
Сэм чувствует, что должен возражать, и издаёт неопределённый недовольный звук.
Габриэль легонько шлёпает его по заднице.
- Быстро, - серьёзно говорит он и исчезает в стороне лестницы. – Я их разогревать не буду, - кричит он снизу.
Сэм волочится в душ.

* Mystik Spiral — вымышленная гранж-рок-группа из популярного мультсериала MTV «Дарья».

(-*-)

Кастиэль оглядывается в галерее – пыльном месте, где укрытые тканью игровые столы выглядят как алтари.
Он очень хорошо понимает, что Дин может убить его прямо сейчас.
Дин щёлкает выключателями, и загораются огни, машины звенят и переливаются неоновым ярко-фиолетовым и зелёным, а из невидимых динамиков раздаётся музыка (возрастом не в одно десятилетие). Дин вприпрыжку движется по цементному полу, срывает ткань с пыльного пластикового стола и подталкивает к Кастиэлю красный диск.
- Воздушный хоккей*? – предлагает он.
Кастиэль подбирает круглую пластиковую «клюшку» и ударяет ей по «шайбе», отправляя её обратно к Дину.
Игра становится всё напряжённее. Кастиэль обнаруживает, что он неплох. Спустя некоторое время Дин начинает встревать с шутками и болтовнёй о пустяках, и Кастиэль находит это странно подбадривающим, и даже иногда вставляет свои пять копеек, которые, кажется, забавляют Дина.
Потом они смещаются к обещанному скиболлу, потом к мини-боулингу, Tekan**, ралли и Дому живых мертвецов.
В процессе Кастиэль слушает жизнерадостные комментарии Дина, его ругательства, когда он пропускает удар, и игривые самопоздравления, когда попадает в цель. Когда они косят зомби голубым и розовым пластмассовыми пистолетами, Дин хлопает его по плечу после особенно хорошо удавшегося выстрела, и Кастиэль чувствует себя удивительно довольным, предполагая, что их редкие вылазки с Габриэлем тоже могли бы быть такими.
- Слева, - кричит Дин, с лёгкостью расправляясь с плохо прорисованным зомби. – Попал тебе в спину.
Кастиэль перезагружается, стреляя в край экрана.
- Справа сзади!

*
** по всей видимости, имеется в виду Tekken, серия игр для автоматов и не только (в жанре файтинг)

(-*-)

Сэм неохотно признаёт, что блины хороши.
Ладно, они восхитительны, но это всё равно не делает ситуацию лучше.
Габриэль поедает свой завтрак со счастливым видом, и Сэм всё больше и больше нервничает из-за того, что он продолжает 1) пялиться на него и 2) касаться его так, будто… будто…
Ладно, «будто они занимались сексом ночью» - неподходящая жалоба. И воспоминания становятся всё более и более живыми, подпитывая неловкость Сэма каждый раз, как он вспоминает, что был голым и.. сверху. Он чувствует себя очень распутно и тревожно, в то время как Габриэль продолжает беседовать так, будто они познакомились на приёме в саду у незамужней тётушки.
- Хочешь ещё сиропа? – спрашивает Габриэль.
- Ммм? Нет… и так хорошо, - Сэм отрезает ещё кусочек. – Они… действительно хороши.
- Спасибо, - Габриэль делает из своих блинов башню и поливает сиропом, рисуя завитушки. – Но я и так в курсе, - он ухмыляется.
Сэм улыбается почти приязненно.
- Прости… так ты всё ещё нервничаешь по поводу секса? – бестактно спрашивает Габриэль.
Сэм давится блином.
- Да, кажется, это был ответ, - замечает Габриэль.
Сэм кашляет и наконец набирает в лёгкие достаточно воздуха, чтобы ответить:
- Я не нервничаю… я просто… необычно…, - он берёт себя в руки. – Я гетеро.
Габриэль смотрит на него.
- Да! – настаивает Сэм.
Сэм смотрит на него с сочувствием:
- С такими волосами?
- Что не так с моими волосами? – спрашивает Сэм.
- Ничего, - непристойно улыбается Габриэль. – Они очаровательны.
Сэм опускает взгляд на стол.
- О… ты серьёзно, - задумывается Габриэль. – Ой.
- Ой? – взрывается Сэм. – Ты врываешься сюда, обманываешь меня и всё, что ты говоришь – «ой»?
Габриэль приподнимает бровь.
- Во-первых – ты мог меня остановить, - резко говорит он. – Ты как… верблюд против меня… против комнатной собачки. Я не могу тебя ни к чему принудить.
Сэм выглядит умеренно пристыженным.
- Во-вторых, я был так же пьян, как и ты, может, и пьянее, так что смотри выше: верблюд, - он стучит по тарелке ломтем блина, ставя точку. – Кроме того, вроде как не ты был моей сучкой.
Сэм отчасти чувствует себя этой самой сучкой.
После этого он спокойно ест блины.

5

Кастиэль уходит из галереи с винтажной пандой из одного из хватательных автоматов, «выигранной» Дином после двенадцати попыток – точнее, он просто «отпер» машину парой быстрых ударов.
Кастиэль всё равно счастлив.
Он назовёт панду Патчи.
А потом будет отрицать то, что дал имя игрушечной панде.
Дин сосёт красную конфету на палочке, когда они садятся обратно в машину.
- Было весело, - говорит Кастиэль, чувствуя, что надо выразить вслух свою радость.
- Точно, - ухмыляется Дин. – Хочешь напиться?
- Ещё только… полдень, - замечает Кастиэль.
- Пф, начинал я и раньше, - Дин пожимает плечами. – Кстати, Элен делает потрясающие бургеры.
Желудок Кастиэля в ответ на это счастливо урчит.
Дин всё ещё улыбается, заводя машину.

(-*-)

В конце концов Сэм прощается с Габриэлем в дверях после завтрака и непродолжительного неловкого разговора.
Ну, по крайней мере Сэму было неловко, а Габриэль, казалось, был в своей тарелке.
- Итак…, - говорит Габриэль, обернувшись уже за порогом, - есть вероятность того, что мы повторим представление?
- Э… не думаю, - нервно говорит Сэм, и тут же беспокоится, что выразился обидно, так что добавляет: - Это было великолепно, я уверен, но…
- Ты уверен? – Габриэль приподнимает бровь. – То есть… ты не помнишь?
- Я был… действительно очень пьян, - оправдывается Сэм. – И поездка сюда меня очень вымотала.
- Угу, - Габриэль внимательно его осматривает и чуть приближается, будто скользя. – И ты ничего не помнишь.
- Не особо, - бормочет Сэм.
- Ммм… ладно… давай я тебе напомню, - Габриэль останавливается напротив него и придирчиво его изучает. – Ты позволил мне тебя поцеловать. Ты поцеловал меня в ответ. А перед тем, как затащить меня наверх… ты дал мне стянуть с тебя штаны и отсосать тебе… прямо на том диване, - он кивает головой в сторону дивана. – Который мне никогда не нравился, а теперь Кастиэлю придётся его выбросить, потому что ты кончал… как матрос, у которого вместо рук крюки и который только что вернулся из путешествия в одиночку по католическим странам.
Сэм вспыхивает, как ядерный реактор.
- Там, наверху, ты вцепился в меня так, будто был на своём первом в жизни свидании, и, когда я наконец заставил тебя бурно излиться ещё раз... ты почти сломал мою задницу. Буквально. Я себя чувствую как Бэмби, который учится ходить, - подробно излагает Габриэль.
Сэм разглядывает пол.
- Так что это не было «великолепно», - вздыхает Габриэль. – Это был лучший секс, которым я когда-либо занимался в доме своего брата... и конкуренция жёстче, чем ты думаешь. Он устраивает кучу скучных обедов.
Они не сводят друг с друга взглядов какое-то время.
- Снимай свою рубашку, - мурлычет Габриэль.
Сэм и не подумал бы согласиться… если бы не было так сложно устоять.

(-*-)

Бар Эллен не из тех мест, которые обычно посещает Кастиэль. Это бар на краю города с гравийной парковкой и деревянным знаком, завешенным гирляндой. Крыльцо, решётчатые дверцы и что-то, подозрительно похожее на дыры от пуль в дорожном знаке поблизости.
Дин с независимым видом направляется внутрь, таща Кастиэля за руку.
Внутри бар немного более прибран – красные виниловые кабинки, чистые столы, вымытый деревянный пол и выглядящий новым бильярдный стол. Темноволосая женщина за стойкой приподнимает бровь, когда входит Дин.
- Сто лет тебя не видела, - замечает она.
- Ну, ты же знаешь, работа та ещё сволочь.
Женщина закатывает глаза, берёт пивную кружку и начинает её наполнять.
- Кас, это Эллен, типа наша с Сэмом старшая сестра, - он едва слышно шепчет: - Только не говори «мама», а то получишь от неё по голове, - обычным голосом он продолжает: - Эллен, это Кастиэль, он обменялся домами с Сэмом на время отпуска.
- Его право, - кажется, Эллен уже скучно.
- Он из Англии, - сообщает Дин, играя бровями. – И я подумал, что нужно привести его сюда на один из твоих потрясающих особенных обедов.
Эллен приподнимает бровь:
- Лесть должна быть в списке смертных грехов.
С независимым видом она уносится на кухню.
Дин с ухмылкой поворачивается к Кастиэлю и придвигает к нему одну из пивных кружек. Кастиэль поднимает её.
- Твоё здоровье, - объявляет Дин.
Они чокаются.
- И твоё.
Бургеры действительно оказываются несравненными. Мало того, что они огромные, к ним ещё прилагается здоровая порция картошки фри и свежего салата. Дин вгрызается в бургер с восхищённым стоном, и Кастиэль быстро забывает о сдержанности, щедро добавляя кетчупа.
- Что я тебе говорил? – говорит Дин с набитым сыром, беконом и говядиной ртом.
- Они хороши – потрясающи, - утверждает Кастиэль.
- Тебе нужно хорошо поесть, сегодня у нас большие планы на вечер, - ухмыляется Дин. – Одно слово: караоке.
Кастиэль честно не знает, хорошо это или плохо.

(-*-)

Когда Габриэль сваливается с него и шлёпается рядом, Сэм слишком занят попыткой дышать, чтобы задаваться вопросами вроде «Что это означает?». Он предпочитает полностью отдаться оргазму, всё ещё кипящему в его венах и на вспотевшей коже, и тревожащей чувствительности в искусанных сосках. Всё же, когда Габриэль, тоже весь покрытый потом и задыхающийся (как и любой другой, по мнению Сэма, после такого-то марафона), издаёт неудовлетворённый гортанный звук и касается себя, обхватывая пальцами всё ещё стоящий член, Сэм действует инстинктивно. Никто не сможет сказать, что Сэм Винчестер не отдаёт долги.
Габриэль вытягивается при первом же его касании, нежась, как объевшийся сметаны кот на шёлковых простынях. Спустя пару мгновений он кончает в руку Сэма со стоном, переходящим в удивлённый и удовлетворённый смешок, когда он падает обратно на спину.
- Это… было исключительно, - счастливо пыхтит он, переворачиваясь на бок и глядя на Сэма, а потом сонно его целуя. – Ммм… это действительно нечто.
Сэм обвивает его рукой.
Он подумает об этом… когда проснётся.

(-*-)

Караоке оказывается совершенно не тем, что он ожидал.
По всей видимости, Эллен позволяет Дина хранить где-то у себя консоль и оборудование, так что Кастиэль в итоге играет во что-то под названием 'Rock Band' и пьёт нечто пахнущее средством для снятия макияжа и леденцами – правда, ему сообщают, что это текила.
Так что, пока Дин лежит на видавшем виды диване, забросив ноги на спинку, косясь на экран и играя на маленькой пластиковой гитаре, Кастиэль пытается заставить комнату не вращаться, а гитару – соответствовать основной линии на экране.
Ему ещё полагается петь, потому что, как сказал Дин, «он лучше берёт низкие ноты». Но он не знает слов ни 'Next Contestant', ни вообще хоть какой-нибудь песни Nickleback. Всё же он старается, как может.
Дин продолжает сбиваться с ритма, потому что всё время смеётся, и это заставляет Кастиэля тоже хохотать, как безумного, так что они делают перерыв, чтобы снова выпить, а потом пытаются надрать задницу 'Green Day', пока Дин жалуется на их интро. Кастиэль про себя думает, что 'St Jimmy' выходит у него неплохо, но он выдыхается (и теряет контроль над языком) на середине 'Jesus of Suburbia'.
Дин неуклюже слазит с дивана, покачиваясь и пытаясь выпрямиться, и снова тянется за бутылкой.
Кастиэль валится рядом с ним, принимает ещё одну рюмку и опрокидывает её, не подавившись – впервые.
- Так… этот Бальтазар, - начинает Дин, немного поразмыслив.
- Мммм? – бормочет Кастиэль.
- Он тебе действительно нравится.
- Да, - он вздыхает.
- И… он изменил тебе… обручился… и даже не замечает твоего существования, пока ему что-нибудь не понадобится?
-… да, - Кастиэль краснеет.
- Угу, - задумчиво говорит Дин. – Он интересуется светской хроникой?
Кастиэль хмурится в ответ.
Дин неопределённо отмахивается:
- Мне нужно ещё выпить.
Кастиэль предлагает ему бутылку.
- Нет… я знаю хорошее место, пойдём, - он поднимается и находит ключи. – Не волнуйся – я достаточно трезв.
Кастиэль боится, что он и сам-то недостаточно трезв, и не противится, когда Дин обнимает его одной рукой, помогая дойти до машины и игнорируя удивлённый взгляд Эллен. Дин открывает дверь Импалы и сваливает Кастиэля внутрь, напоследок хлопнув по заднице.
Дин везёт их в совершенно отличное от этого место – с причудливым названием и ограждением, бархатными канатиками и вышибалами. Не считая толпы людей, непрестанно фотографирующих посетителей.
- Дин, - неуверенно бормочет Кастиэль. – Это на самом деле…
- Знаю, мне тут тоже не особо, - заверяет его Дин, - но это займёт всего секунду.
Дин выбирается из машины, обходит её и открывает Кастиэлю дверь, подав ему руку, чтобы поддержать, а потом спокойно ведёт его к клубу.
- Привет, Дин, - говорит вышибала, высокий темнокожий человек в хорошем голубом костюме. – Вы с парнем в VIP-зону?
- Нет, но спасибо, Руфус, - дружелюбно улыбается Дин. – Я просто хотел немного внимания.
Руфус закатывает глаза, когда Дин притягивает Кастиэля к себе, целует, проскользнув рукой в задний карман его джинсов и сжав его ягодицу, и трётся об него.
Кастиэль ошеломлённо застывает на мгновение, но алкоголь, возникшее за день доверие и определённый талант Дина совершенно его умиротворяют.
Поцелуй заканчивается почти так же быстро, как и начинается, и Дин с самодовольным видом курсирует обратно к машине, волоча за собой Кастиэля, они едут обратно к Сэму, где Дин распечатывает бутылку водки, и следующие два часа выпадают из их жизни, после чего Дин решает, что теперь он уже слишком пьян, чтобы садиться за руль, и валится на кровать Сэма рядом с Кастиэлем.
Они спят рядышком, Дин – на животе и похрапывая, Кастиэль – свесив руки с кровати, пока его не будит телефон, названивающий мелодией Бальтазара целых восемь раздражающих минут и в итоге переключающийся на голосовую почту и орущий: «Откуда, чёрт тебя дери, ты знаешь Дина Винчестера? И почему ты на обложке «Heat*»?»

* «Жара»

6

Кастиэль просыпается и издаёт звук, который можно услышать, засунув кота в сушилку для белья.
Дин вяло отмахивается от него и бормочет «Аткись» в подушку.
Кастиэль послушно «атыкается».

(-*-)

Сэм просыпается и отстраняется от Габриэля так быстро, что два раза оборачивается вокруг оси и падает с кровати.
Габриэль приоткрывает один глаз.
- Кофе, - сонно требует он.
Сэм выпрямляется и тянет к себе простынь, чтобы выглядеть достойнее. Не то чтобы у него осталось много достоинства после того, как он второй раз… и ещё тогда, когда они проснулись посреди ночи…
Никакого достоинства. Вообще.
- Вообще… тебе надо встать, - бормочет Сэм, отчаянно надеясь изгнать его с кровати и из дома вообще.
- Но я делал завтрак вчера, - ноет закутавшаяся в одеяло фигура, неправильно толкуя его слова – возможно, нарочно. – Кроме того, я не могу ходить, - Габриэль смотрит на него с намёком. – Честно, сам проверь.
Сэм вспыхивает и неохотно направляется на кухню, волоча за собой простынь.

(-*-)

Кастиэль призывает всю свою силу и переворачивается на спину, приоткрыв один глаз.
- Эй.
- Прости, - бормочет он.
- Чувак, ты лёг на мою руку.
- Я же сказал – прости, - Кастиэль закрывает глаз. – Оставь меня. Я умираю.
Дин возмущённо что-то бормочет, но снова засыпает.

(-*-)

Сэм приносит Габриэлю кофе, решив какое-то время игнорировать тот факт, что он точно помнит, какой кофе тот любит (много сливок и сахара – и всего четверть собственно кофе). Габриэль изворачивается, чтобы усесться, и счастливо мычит в чашку, как щенок, получивший печенье.
- Сладостей нет? – Габриэль вздыхает. – Дикая страна.
- Не обижайся, - говорит Сэм, заставляя себя поторопиться, чтобы не передумать и всё же произнести эти обидные слова, - но, э… после кофе, думаю, тебе стоит…
- Уйти? – Габриэль приподнимает бровь. – Исчезнуть, испариться, растаять, унести ноги, драпануть, улепетнуть.., - он ухмыляется, – свалить? – он качает головой. – Проверь, на месте ли твои яйца – использует меня, а потом вышвыривает на холод, как сироту в викторианские времена.
Сэм опускает взгляд. В этом он не очень хорош. Случайный перепих всегда был сферой Дина, тот как-то умудрялся культурно и деликатно разбираться с последствиями с утра.

(-*-)

Дин неуклюже переворачивается, разлёгшись на Кастиэле, а потом пытается устроиться поудобнее, отчего они оба падают на пол, и Кастиэль удивлённо пищит.

(-*-)

Габриэль воспринимает своё «изгнание» неплохо. Одеваясь, он поддерживает лёгкую безоблачную атмосферу. В дверях он вдруг становится серьёзным, дружелюбно пожимает Сэму руку и говорит:
- Ну, Сэмми, спасибо за приятно проведённое время, ты был великолепен, - ухмыляется и уходит в метель.
Сэм закрывает дверь и смотрит на дом, гадая, почему тот неожиданно кажется таким тихим.
Он достаёт книгу, которую купил специально, чтобы почитать в отпуске, невнимательно просматривает три страницы и идёт наверх, чтобы проветрить спальню и сменить простыни. Потом он звонит Дину, тот не поднимает трубку, и Сэм откладывает телефон, снова берясь за книгу.
Наконец у него есть время расслабиться.

(-*-)

Где-то далеко звонит телефон Дина – из кармана куртки.
- Холодно, - сонно жалуется Кастиэль, наполовину погребённый под Дином, зажатый между ним и полом.
Дин стягивает одеяло с кровати, оно мягко их укрывает.
- Лучше, - вздыхает Кастиэль и быстро проваливается в сон.

(-*-)

Сэм сойдёт с ума от скуки.
Книги не в состоянии удержать его внимание. По телевизору ничего, интернета нет, Дин всё ещё не подходит к телефону, и только на мобильнике достаточно игр в Тетрис, чтобы не сойти с ума.
Сорок четыре и треть.
Так что в итоге Сэм заимствует вязаную шапку и шарф из небогатого гардероба Кастиэля, укутывается в джинсы и свитер и решается выйти на прогулку в буран.
Снега неприлично много. Деревья, изгороди, поля… это так мило, открыто и естественно. И невероятно скучно. Сэм всегда думал, что ему нужно немного времени, чтобы отдохнуть от работы и побывать за городом, но на самом деле он не очень много терял, если эта быстрая прогулка по посёлку была показательной. Он полушаркает-полускользит по заснеженной дороге, пока вдали не виднеются огни большого здания. Жёлтый блеск огней сопровождает музыка, еле слышная поп-волна по радио, и он чувствует запах готовящейся еды – мяса и жареного картофеля.
Над зданием Сэм замечает деревянный знак на высоком флагштоке – паб «Роза и Корона».
Его желудок урчит, напоминая, что он проделал множество, мягко говоря, упражнений, почти ничего не съев. Сэм пробирается к пабу через снежные завалы и обнаруживает, что он сильно отличается от тех, в которых он был раньше, не считая разве что бара Эллен. Тут тепло и уютно – кожаные коричневые диванчики, деревянный пол, а на стенах и потолке развешаны детали сельскохозяйственных орудий. Сэм, осознавая свой непривычный акцент и неподходящую одежду, заказывает пиво у стойки, обнаруживая в наличии невероятное количество местных сортов. Он отходит от стойки с пинтой тёмного и меню.
Сэм распутывает шарф и снимает шапку, стряхивая с волос снег и пытаясь не покраснеть под пристальными взглядами окружающих. Вместо этого он изучает меню, гадая, почувствует ли Дин, что он ел красное мясо, – вряд ли Сэм в состоянии выдержать его издёвки над отступлением от диеты. Честно говоря, он съел уже столько торта, что плотину прорвало, и осталось только наслаждаться этим.
- Ром с колой.
Сэм поднимает глаза и чуть не выпрыгивает из кожи.
Габриэль берёт меню со стойки.
- Меньшее, что ты можешь для меня сделать, - купить мне обед, - говорит он Сэму и хмурится. – Ну, ещё можешь найти мне подушку на стул.

(-*-)

- Дин?
- Ммм?
- Дин… Мне нужно в ванную.
- Валяй, - ворчит Дин, пытаясь снова провалиться в сон.
Его что-то легонько толкает и переворачивает – он оценил бы эту аккуратность, если бы злобные хорьки в данные момент не поедали его мозг.
- Ты на мне лежишь, - шипит Кастиэль.
- Ммм?
- Я не могу встать, пока ты лежишь на мне, - терпеливо и раздражающе логично объясняет Кастиэль.
Дин тяжко вздыхает и скатывается на бок, позволяя Кастиэлю подняться и добраться до ванной сквозь полумрак.
- Эй… Кас?
- Да? – отвечает Кастиэль из ванной после долгого молчания.
- Какого чёрта я лежу на полу? – стонет Дин.
- Ты нас сюда сбросил, - объясняет Кастиэль, возвращаясь в комнату и усаживаясь обратно на пол.
- Хм, - Дин продирает глаза и таращится на потолок. – Не думаю, что хочу вставать.
Кастиэль ложится рядом, подтягивая одеяло и укрывая распростёртого по полу Дина.
- Хорошо.

7

Дин просыпается на полу один. Какое-то мгновение он сомневается, не был ли вчерашний день (знакомство с Кастиэлем, галерея, выпивка – чертовски много выпивки – и приятное ощущение сна рядом с тёплым похмельным телом) всего лишь очень реалистичным сном.
Тут около его лица появляется кружка с кофе, над которой вздымается доблестное знамя пара, щекочущее его ноздри.
- Благослови тебя Бог, милостивый хозяин, - хрипло бормочет Дин, цитируя какой-то фильм, который не может вспомнить*.
Кастиэль садится на пол рядом, тоже держа в руках кружку.
- Нам нужно поговорить.
- О?.. – Дин приподнимается и делает огромный глоток горячего кофе.
- О тебе, Дин. И ”Mystik Spiral“.
Дин давится ошпаривающей жидкостью и застенчиво опускает взгляд.
- Мы подумываем сменить название, - бормочет он.
Кастиэль вздыхает.
- Как ты узнал? – спрашивает Дин.
- Твоя маленькая шалость оказалась на первой полосе четырёх журналов о светской жизни в одной только Британии, - Кастиэль показывает ему фотографию на ноутбуке. – У меня сотня сообщений на телефоне от людей, которые их увидели.
- Он ревнует? – негромко спрашивает Дин, едва заметно ухмыляясь.
Кастиэль слегка вспыхивает:
- Да.
- Счастлив?
- Очень.
- Хорошо, - Дин потягивается и опускает взгляд на ноутбук. – Так что говорит обо мне гугл?
Кастиэль кликает по одной из вкладок.
- Дин Винчестер, ведущий гитарист Mystik Spiral, группы, играющей в основном кантри. Группа была создана в Лоуренсе (штат Канзас). После успеха первого альбома ты переехал сюда. Последние три альбома занимали высокие позиции в чартах, посвящённые богу, Америке…, - Кастиэль едва сдерживает ухмылку, - яблочному пирогу и звёздам и полосам в замедленном движении.
Дин хмурится, кривя губы:
- Звучит так, будто я полный придурок.
- Или хорошо продаваемый, - утешает его Кастиэль.
- Это да, - Дин закатывает глаза. – У меня есть дом и бассейн в качестве доказательств.
Кастиэль закрывает ноутбук.
- Почему ты не сказал мне? – спрашивает он. - Я имею в виду… когда ты проснулся, ты подумал, что я вломился сюда из-за тебя, не из-за Сэма. А когда ты узнал, что я понятия не имею, кто ты… почему ты просто не…
- Ушёл? – Дин пожимает плечами. – Я не привык тусоваться с людьми, которые не знают, кто я… да и вообще с кем-то, кроме моего брата, - он вздыхает. – Обычно я стараюсь избегать новых знакомств, слишком много угождающих придурков, и просто… Лос-Анджелес, чувак, - это город жуликов и силикона, - он берёт себя в руки. – И… я – клише. Горе мне, я знаменит, и это отстой, - он снова делает глоток кофе.
- Так… если мы бы мы начали сначала, чтобы ты хотел мне сказать? – спрашивает Кастиэль.
- Ты не злишься, что я тебя обманул? – неуверенно смотрит на него Дин.
- У тебя были причины. Но… нет. Нет, я не злюсь, - Кастиэль слегка улыбается.
- Ладно, - Дин раздумывает с секунду. – Сказать всё как есть, настоящую правду?.. Это мой дом, я купил его Сэмми, когда он только начинал, а я хотел его разбаловать. Мы выросли в дыре в нигде, я хотел лучшего, что мог бы себе позволить. Мы сначала жили здесь вместе, пока я не переехал, - Дин делает паузу и задумывается. – Вчерашняя галерея? Я купил её, когда наш второй альбом стал платиновым. Я люблю игровые автоматы, и мы с Сэмом здорово там веселились, а они собирались её снести и построить там Wendy's**. То же и с баром Эллен – я купил его, когда её муж умер и она была вся в долгах, чтобы позволить ей сохранить дело.
- Это всё? – спрашивает Кастиэль. – Ты поёшь кантри и владеешь кучей всего?
Глаза Дина вспыхивают.
- Не у всех есть двойное дно, знаешь ли, - он сопит.
Кастиэль почти решается настаивать, но передумывает – он, в конце концов, почти не знает Дина. Они совсем немного общались.
- Ладно, - говорит он вместо этого. – Чем хочешь заняться сегодня?
Дин ухмыляется.
- Всё ещё хочешь со мной тусоваться? – он хмурится. – Это не из-за…
- Это не из-за того, что я узнал, - спокойно говорит Кастиэль. – Вчерашний день был весёлым… а я для этого здесь. Чтобы повеселиться, - он опускает взгляд на свои руки, разглядывая ногти. – Кроме того, ты хороший…, - он замолкает.
- Друг, - твёрдо заканчивает Дин.
- Я не был уверен, что могу…
- Чувак, мы убили кучу времени вместе, - Дин хлопает его по руке. – Мы друзья, - он встаёт и тянет за собой Кастиэля. – А сегодня мы заставим твоего британского друга проклясть тот день, когда он тебе изменил.

* «Чёрная гадюка» — исторический ситком ВВС с Роуэном Аткинсоном в главной роли.
** Wendy's – американская сеть ресторанов быстрого питания

(-*-)

- Смотри-ка, это снова произошло, - лениво говорит Габриэль, оглядывая их обнажённые тела. – Сэмми, ты меня удивляешь, - с упрёком говорит он.
- Как…, - Сэм захлопывает челюсть с хорошо слышным клацаньем. Нет смысла, совершенно нет смысла спрашивать, как они оказались в одной постели в третий раз за два дня. Очевидно, это таинственная британская энергия, выделяющаяся из-под фундамента этого дома, электромагнетизм или типа того. Она шифрует его мозг и делает уязвимым перед этим хитрым мелким американцем.
«Просто расслабься, Сэм, - ухмыляется его внутренний Дин. – Лишь бы тебе хорошо спалось по ночам… на вышеупомянутом американце. Да, ты абсолютно гетеросексуален».
«Я и собирался, - огрызается он. – И заткнись».
Голос Дина затыкается.
- Ты должен признать, - задумчиво говорит Габриэль, спрыгивая с кровати и собирая разбросанную одежду с пола, - что с моей точки зрения ты выглядишь очень легкодоступным.
- Я не легкодоступный, - бормочет Сэм, выискивая собственную одежду.
- Да нуууууу, - протягивает Габриэль. – Давай подумаем: ты переспал со мной в трёх случаях: один раз потому, что я пришёл в дом, один потому, что я уже был в доме, и ещё один потому, что мы оказались в одном пабе, - он приподнимает бровь. – Ты не особо разборчив, как по-твоему?
- Ты приставал ко мне, - спорит Сэм.
Габриэль фыркает в ответ на это и отмахивается.
- Я пристаю ко всем – мужчинам, женщинам, массажным креслам, машинам с особенно плохой передачей…
Сэм идёт в ванную, быстро споласкиваясь перед тем, как натянуть нижнеё бельё, и возвращается в спальню.
- …гражданским служащим, официанткам, банковским кассирам, хмурым клиентам, своему члену парламента.., - продолжает Габриэль.
- Да хватит уже! – отрезает Сэм. – Просто… это больше не повторится. Так что… пожалуйста, уйди.
Габриэль внимательно на него смотрит.
- Мои трусы застряли в вентиляторе на потолке.

(-*-)

Кастиэль никогда прежде не уделял своей одежде столько внимания.
Он покупал в основном всё наглухо застёгивающееся, чаще всего голубого или серого цвета. Чёрные строгие брюки, пара тёмных костюмов и футболки, которые он надевает, когда делает уборку или бездельничает.
Оказывается, он многое терял.
Грандиозный план Дина состоит в том, чтобы провести его по магазинам, выбрать ему лучшую одежду, может, постричь, чтобы Бальтазар ещё больше ревновал, когда он вернётся в Англию. Кстати, насчёт Бальтазара – Кастиэль прослушал его сообщения и должен признать, что тот явно озабочен тем, что он проводит время в обществе одного из наиболее влиятельных музыкантов Америки.
Он совсем чуть-чуть доволен шокированными и обвинительными нотками в голосе Бальтазара. Пусть побудет в неведении некоторое время.
Правда, Кастиэль вроде как хочет ему перезвонить. Просто поговорить с ним.
Это ведь не причинит ему боли, так ведь? Он всё равно им переболеет, ему просто нужно услышать его голос.
Кастиэль отмахивается от своих сомнений, когда появляется служащий с кофе и маленькими пирожными на подносе.
Самое лучшее в таком шопинге – это обслуживание. Они были в бутике, в котором, видимо, часто бывал Дин, и Кастиэля просто искупали во внимании просто за то, что он был с Дином (Кастиэль никогда не видел «Красотку», но если бы видел, то явно бы провёл параллели – или хотя бы напел мелодию из фильма).
Его новая стрижка странная и художественно беспорядочная, а одежда, которую выбрал Дин, - чёрная и всевозможных оттенков голубого и тёмно-серого, как раз как нравится Кастиэлю, только… утончённее, современнее и, наверное, во сто крат дороже.
Кастиэль поначалу пытался возражать, говоря, что заплатит за всё сам, но Дин только пожал плечами и сказал, что он сам на эти деньги накупит только ещё больше машин и что лучше использовать их в благих целях. Тут Кас замолчал и задумался.
Один из служащих разговаривает с Дином в углу и протягивает ему какой-то листик, профессионально улыбаясь. Дин пожимает его руку, и Кастиэль успевает заметить зелёный счёт между их пальцами. Потом Дин подходит и садится рядом.
Он присвистывает, низко и протяжно.
- Выглядишь круто, - комментирует он.
Кастиэль краснеет, желая не быть всегда таким легко смущающимся.
- Ты ничего не берёшь? – вежливо спрашивает он.
- Неа, - Дин кладёт листик в карман, но Кастиэль всё равно на него смотрит, и Дин отслеживает его взгляд. – О, это просто доставка. Это постоянно случается во время туров. Оно «теряется» - наверное, уже на eBay.
Кастиэль кивает, будто это совершенно нормально.
- Спасибо за это, кстати… Не представляю, чем я могу тебе отплатить.
Дин отмахивается:
- Не думай об этом, - он ухмыляется. – Кстати, выглядишь потрясно.
Кастиэль думает, что, наверное, уже совсем пунцовый.
Дин хихикает.
- Так… новый и улучшенный Кас… Что теперь?

(-*-)

Сэм твёрдо указывает Габриэлю на дверь, мысленно перебирая джедайские уловки, которые могли бы обеспечить ему ещё одну ночь неприличного поведения.
- Ну, Сэм, было весело, - ухмыляется Габриэль через порог. – Стоит повторить перед тем, как ты вернёшься домой в… откуда там происходят великаны.
Сэм искренне пытается не улыбнуться. Почти получается.
- Серьёзно, - Габриэль протягивает ему листочек бумаги. – Позвони мне.
И он уходит, а Сэм остаётся с адресом, телефонным номером и очень нехорошей идеей в стиле Дина.



следующая часть

@темы: слэш, сверхъестественное, фанфик

---

О Конвенте

самую чуточку подробнее

вы такие классные, ребят :3

а ещё мне изумительно повезло на дестиэлевцев - мало того, что меня поселили в комнату с Касом, а потом ещё приняли в компанию Динов и Касов (я была 2014!Касом, ня), так ещё и когда я рандомно села за столик в столовой, и там оказались свои ( Singing Bird, привет!). Всем вам чмоке

И У МЕНЯ БЫЛ СВОЙ ДИН, МОЙ 2014!ДИН!!!!

Мой бесстрашный лидер, ты прекрасен. Спасибо тебе.

и спасибо 2009!Касу за афтерпати :3

но блин, ни одной хорошей фотографии!!!!!

а ещё мне не хватило блокнота с Касом - я вообще не уверена, что они там изначально были, потому что я приставала к людям, пытаясь найти его и перекупить. Но браслетики ручечки наклеечки значочки серёжечки магнитики мимими.

*с нетерпением ждёт новых постов в Кон-соо*

п.с. раньше я терпимо относилась ко всяким винцестам и джейту, но теперь я их переела и у меня на них аллергия. буээээ. мне нужна порция Мишедженсов и Динокасов.

@темы: вот оно, сверхъестественное

---

Рыбы мои, я поехала на Суперкон, в интернетах появлюсь в понедельник (мои не разрешают брать с собой ноутбук, говорят, в России украдут). Вот вам кусочек кое-чего на выходные.

Название: Отпуск по обмену
Автор: AlreadyPainfullyGone
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/7305424/1/The-Holiday
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Переводчик: Марлюшка
Размер: миди (60 вордостраниц)
Жанр: романтическая комедия
Рейтинг: R
Персонажи: Дин/Кастиэль, Сэм/Габриэль, Бальтазар
Саммари: Сэм и Кастиэль оба несчастливы в любви, и на время отпуска они решают обменяться домами. Оба находят этот опыт чрезвычайно… интересным.
Предупреждения переводчика: 1. В тексте есть некоторые фактические нестыковки. Имхо, интересность сюжета перевешивает этот маленький недостаток. 2. Перевод сделан ради Дестиэля, а не Сабриэля. Когда я читала первый раз, я пропускала все сабриэлевые части (они в 95% случаев структурно отделены от Дестиэля), потому что не фанатка этого пэйринга, и почти ничего не потеряла. Но вообще сабриэлевые части тоже неплохи.

1

Не бойтесь, это только начало истории будет от первого лица. Начало фильма слишком прекрасно, чтобы его вырезать.

Я обнаружил, что почти всё, когда-либо написанное о любви, - правда.
Шекспир сказал: «Все дороги ведут к любви». Какая необычная мысль. Лично я никогда не испытывал ничего отдалённо похожего на это, но я искренне хочу поверить, что Шекспир – испытывал.
Наверное, я думаю о любви больше, чем кому-либо следует. Я постоянно поражаюсь её абсолютной власти менять и определять наши жизни. Тот же Шекспир сказал: «Любовь слепа».
Теперь я знаю, что это правда.
У некоторых любовь совершенно непостижимо исчезает из жизни; для других любовь просто потеряна. Но они, конечно, могут снова её найти, даже если только на одну ночь. И есть другой вид любви: любовь жестокая. Она почти всегда убивает своих жертв. Её называют безответной.
В ней я эксперт.
Большинство любовных историй – о людях, которые влюбляются друг в друга. Но что насчёт остальных, насчёт нас? Что насчёт наших историй – историй тех, кто влюбляется невзаимно? Мы – жертвы односторонних сделок. Мы – проклятые любовью. Мы – нелюбимые, раненые навылет. Инвалиды без льготных мест на парковке.
Да, вы смотрите на одного из таких людей. И я добровольно любил этого человека три несчастных года! Без сомнений, худшие годы в моей жизни! Худшее Рождество, худший день рождения, канун Нового года, заполненный слезами и валиумом. Эти годы, что я был влюблён, были чёрными днями в моей жизни. И всё потому, что я был проклят любовью, полюбив того, не любит и не полюбит меня.

- Кастиэль, привет, - Бальтазар подходит к нему через толпу – рождественская вечеринка, коллектив «Таймс» в полном составе, и сам Бальтазар, сияющий от ликования.
- Привет, Бальтазар, - Кастиэль сразу чувствует, как его лицо вспыхивает, бог весть почему, ведь его чувства к Бальтазару ни для кого не секрет. Они даже встречались шесть месяцев, пока Бальтазар не переспал с другим. Как часто подчёркивал Габриэль, у Кастиэля был прекрасный повод закатить истерику, использовать все возможные ругательства и, пожалуй, даже сорвать злость на любовнике Бальтазара.
Всё же, к нескрываемой тревоге своего брата, Кастиэль остался преданным личным ассистентом Бальтазара – фактически, не номинально. Его официальной работой было писать статьи о свадьбах для раздела «Таймс» «Образ жизни».
- Я хотел с тобой кое о чём поговорить, - заговорщически сообщает ему Бальт, и сердце Кастиэля сжимается одновременно от предвкушения и страха. Предвкушение – потому что, возможно, именно сейчас Бальтазар скажет ему, что не может без него жить. Страх – потому что, скорее всего, это по поводу химчистки, и Кастиэль снова будет ранен в самое сердце.
К сожалению, их перебивает Кроули, которому нужно знать, готов ли Кастиэль предоставить чистовой вариант своей колонки для завтрашнего выпуска.
Конечно, нет, он делал корректуру для Бальтазара. Кроули прекрасно это знает, а Кастиэль сам понимает, что он жалок, ему не нужно, что ему об этом напоминали.
Иногда он хочет, чтобы он никогда не приезжал в Англию – тогда бы он не встретил Бальтазара и не потратил бы годы на…
Да кого он обманывает. Горькая правда в том, что на самом деле он этого не хочет.

Когда он заканчивает работу и возвращается на вечеринку, на недавно сооружённой сцене стоит Белла. Она постукивает по бокалу с шампанским, требуя тишины.
- Потише! – перекрикивает она собравшихся журналистов, редакторов и личных ассистентов. – Как вы все знаете, прошедший год был великолепным для нас, вы все прекрасно поработали – и сегодня мы будем это праздновать!
Толпа весело шумит, Кастиэль скромно приподнимает бокал.
- Но мы ещё кое-что празднуем – нечто потрясающее… где Кастиэль? – она оглядывает толпу. – Кастиэль?
- Я здесь, - Кастиэль поднимает руку.
- У меня есть для тебя подарочек – он гарантирует, что в ближайшее время тебя другая газета не перехватит, - она улыбается и кивает кому-то у сцены. Бальтазар забирается к ней, и она берёт его за руку. – Я счастлива объявить, что Бальт и я… мы наконец женимся, - она сияет при виде радостной, хлопающей толпы.
Кастиэль чувствует, как в его груди что-то застревает. Бальтазар находит его взглядом и робко улыбается, а в его взгляде проскальзывает нечто вроде сожаления.
Это всё, что он успевает увидеть, потому что большего ему не вынести, и он разворачивается и сбегает из офиса.
Он каким-то чудом пересекает Лондон на метро, сев в свой поезд и пройдя привычный путь пешком по первому зимнему снегу, до того, как ломается. Заперев твёрдой рукой дверь своего одинокого домика, он соскальзывает по стене на пол. Понго, чёрно-белый терьер, укладывается у него под боком.
- Я не буду плакать, - говорит он псу, который скулит и тянет за конец его шарфа.
- Я не…, - он закрывает глаза, но слезинка всё равно проскальзывает, падая на его колено.
- Я так жалок, - полувсхлипывает он.
Понго только скулит в ответ.

(-*-)

Сэм наблюдает, как Руби бросает последние из своих вещей на заднее сиденье Порше.
- Это полностью твоя вина! – она оборачивается, чтобы проорать это в окно его спальни. Сэм вздрагивает и отходит от окна, садясь на кровать, кровать, которая с сегодняшнего дня принадлежит только ему.
Он не понимает, как то, что Руби спала со своим тренером, было каким-то образом его виной. Если не считать того, что он не спал с ней последние… боже, четыре месяца? Тут должна быть какая-то ошибка. Они жили вместе… чёрт, да они спали в одной кровати. Как он мог спать рядом с Руби четыре месяца и не спать с ней? Даже Дин считал её горячей, а Дин-то её терпеть не мог.
Ну, он был занят работой и прочим. Был важный процесс, который требовал серьёзной подготовки. Он был занят, вот и всё. Вовсе не пренебрегал своей (бывшей) девушкой ради блэкберри, как она утверждала. Что с того, что он почти переехал на работу и проводил там большую часть времени? Он ни в какой мере не несёт ответственности за то, что Руби трахалась со Стефаном, этим инструктором по йоге из Польши.
Сэм уронил голову на руки.
Ему нужны каникулы.
Прекрасная мысль!
Сэм выпрямился. Он как раз получил премию, закончил всю работу, которую должен был сделать, и ничего не держало его дома… почему бы не устроить себе перерыв?
Он спустился в кабинет, игнорируя яркий свет лос-анджелесского солнца, льющийся в окна. Он нашёл ноутбук и начал гуглить – что бы то ни было, он всегда оставался верным приверженцем гугл-фу*.
Сэм быстро обнаружил, что у него есть определённые требования к отпуску. Например, он не хотел провести его в городе, или вообще в месте, похожем на Лос-Анджелес, а ещё в каком-нибудь бездушном свежевыстроенном коттедже вроде того, в котором он жил.
Он хотел за границу.
Осознание этого пришло внезапно. Так Сэм оказался на сайте, сообщающей об обмене домами с иностранцами. Там он связался с Кастиэлем Новаком, который, в свою очередь, приходил в себя после попытки поджарить себя на газовой плите.

* слово образовано по аналогии с кунг-фу.


Кастиэль зарегистрировал свой маленький домик на обменном сервисе некоторое время назад и до сих пор не получил ни одного предложения. Но, увидев фотографию солидного особняка в Лос-Анджелесе (когда запах газа ещё не выветрился из его памяти), он не мог не признать, что хотел бы устроить себе отпуск – без Англии и особенно без Бальтазара.
И без его невесты.

Так Кастиэль и Сэм решили обменяться домами на несколько недель заслуженного отдыха.

@темы: вот оно

---

Да!

Я сделала это :3
Дописала этот огромный фанфик из семи частей, который начался с обычного удивления "а что, ещё никто такого не написал?", меньше чем за год. Можно мне немножко погордиться собой?

В общем, я его сегодня-завтра вычитаю, а потом немножку отдохну от фикрайтерства, закончу перевод какой-нибудь, коих у меня куча в процессе. А недельки через две опять возьмусь за большой фик, по поводу которого голосование внизу.

Но поскольку сразу нырять с головой в новый макси мне не очень хочется, можно мне кинуть каких-нибудь заявок на мини)


А у нас здесь ничья!
Ну давайте, чей-нибудь решающий голос, м?

запись создана: 14.04.2013 в 20:34

Вопрос: За какой фик мне лучше взяться первым? В любом случае писать буду оба, и оба примерно готовы в моей голове, осталось перенести на бумагу. Ну, только если вы не скажете "не, это не пиши".

1. Офисное АУ (босс!Дин, личный помощник!Кастиэль, макси, много второстепенных героев)		28	(56%)
2. Псевдосредневековое АУ (предположительно большое миди, балы, красавицы, лакеи, юнкера... то есть балы, принцы, принцессы)		22	(44%)
Всего:		50

@темы: вот оно

---

Я влюбилась в это видео

Чёрт, фанфик, мне, фанфик!
Только с Динокасовым ХЭ *_*

пожалуйста, кто-нибудь.

@темы: слэш, подборка

---

С Днём рождения, Sanadas_Bride!

 Sanadas_Bride, удачи тебе на переводческом и всех иных поприщах) Этот перевод - для тебя



Название: Previous Engagement
Автор: AlreadyPainfullyGone
Переводчик:  Марлюшка
Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/6542209/1/Previous-Engagement
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Размер: мини (14 вордостраниц)
Рейтинг: NC
Саммари: Дин вынужден развлекать жениха подруги своей жены Кастиэля, пока девушки планируют свадьбу. Явно просто так всё не закончится. Романс, ангст, растерянность и скрывание ориентации.
От переводчика: это та же автор, которая написала "Пять вредных привычек Кастиэля". Но этот её фик мне нравится намного больше

1

Дин на многое готов ради Лизы, но развлекать жениха её подруги Анны? Может, сразу сбросим Дина с обрыва?
Во-первых, у него и у Кастиэля нет ничего общего, во-вторых, тот занудный сноб без чувства юмора. Правда, они встречались всего один раз, на их с Лизой свадьбе, и разговаривали минуты три, в течение которых Дин страдал неимоверно. Кастиэль был нормальный, только, мягко говоря, немного (очень) скучный и из совершенно другой семьи.
Тем не менее, сегодня Дину нужно было провести с ним целый вечер. Анна и Лиза должны были заняться какой-то свадебной ерундой. С которой Кастиэль явно не помощник, потому что слишком мужественнен для этого (мысль, которую Дин находит восхитительной: Кастиэль выглядит так, будто увлажняет кожу).
Когда они приезжают, дверь открывает Лиза. Первой впархивает Анна, она удивительно хорошенькая даже на взгляд Дина, который, между прочим, однолюб. Она также немного ошарашивающая, очень бледная и хорошо одета, а её рыжие волосы прекрасны, как всегда. Она словно ангел, закупающийся в Barney's.
Кастиэль входит следом за ней, и он выглядит точно так же, как и в последний раз, когда Дин его видел, возможно, на нём даже тот же самый костюм. Он похож на слегка помятого учителя математики – или кого-то настолько же скучного. Но у них с Анной одинаковая необычно белая кожа и глубокие, задумчивые глаза, так что, предположил Дин, видимо, она смотрит сквозь этот ужасный плащ эксгибициониста.
Анна целует Лизу в щёку и крепко её обнимает. Лиза коротко машет Кастиэлю и тащит подругу в зимний сад (какого чёрта они заимели зимний сад, Дин всегда хотел жаровню барбекю), оставляя их с Кастиэлем в прихожей. Входная дверь всё ещё открыта, и Кастиэль аккуратно её запирает, робко улыбаясь стене в паре сантиметров от левого уха Дина.
- Здравствуй, Дин, - глубокий голос, вежливый и начисто лишённый эмоций.
О, это будет весело.
- Кастиэль, - Дин решил быть приветливым и легко изобразил улыбку. Если сомневаешься, притворись. – Мы с Сэмом расположились с задней стороны дома, хочешь пива?
Боже благослови… бога (и несработавшую контрацепцию) за Сэма. Младшие братья созданы не только для того, чтобы быть лучшими друзьями и собутыльниками в мире, их ещё и можно впутывать в любые байки и использовать как буфер.
Кастиэль кивнул в ответ, и Дин повёл его в своё убежище (маленькая комнатка над двойным гаражом). Она была вполне приличной, и там хранилось всё, что было в его квартире до Лизы – его потрёпанный годами телевизор, бильярдный стол, диски, диван и горы комиксового мусора. Там ещё находился левый поворотный цилиндр от машины, а музыкальные и порножурналы были свалены на кофейный столик, рядом с которым вытянул свои ножищи Сэм.
- Сэм, Кастиэль. Кастиэль, Сэм, - он протягивает Кастиэлю пиво из холодильника у дивана и предлагает ему сесть, плюхаясь в своё продавленное глубокое кресло. – Сэм мой брат, он был свидетелем на нашей с Лизой свадьбе.
- Да, ты произнёс прекрасный тост, - Кастиэль берёт пиво не сразу, будто не очень хорошо представляет, для чего оно нужно. Сэм бросает на Дина выразительный взгляд: Я вижу, к чему ты клонишь.
- Итак…, - игриво начинает Дин, мягко забирая у Кастиэля пиво, откручивая крышку и возвращая обратно одним ловким движением. – Скоро важный день, тебя уже воротит от гардений* и закусок из лосося?

*вид цветов

Кастиэль будто всерьёз задумывается над этим.
- Думаю, мне повезло, большинством приготовлений занимаются Анна и Лиза, - он искренне улыбается: - У твоей жены прекрасный вкус.
- И я – лучший тому пример, - ухмыляется Дин. – Хотя, если она ещё раз повысит голос на Импалу, возможно, в качестве протеста мне придётся сжечь пару диванных подушек.
Кастиэль просто выглядит растерянным.
- Это машина, - объясняет Сэм по доброте душевной. – Дин ей подозрительно предан, этому жадно пожирающему бензин чудовищу.
Дин резко вдыхает.
Кастиэль делает глоток. Сэм покашливает.
Ладно… неловко.
- Я не упоминал Импалу в своём тосте? – неожиданно вставляет Сэм, меняя тему. – Что-нибудь насчёт предыдущих браков… Мне это показалось умным.
- Рад, что деньги на твой колледж не ушли в никуда, - Дин пихает его ногой под столом, почти наступая при этом на ногу Кастиэлю. – Знаешь, что такое тост шафера? Самые неловкие десять минут в твоей жизни.
- Не думаю, что мне доведётся это пережить, - прямо, как и всегда, говорит Кастиэль. – Мой брат Габриэль отказался быть моим свидетелем, а у меня нет никого ближе его.
- Мне казалось, Анна говорила, что у тебя огромная семья.
- Так и есть. Но с остальными братьями я не общаюсь, когда можно этого избежать.
Их несёт прямо в бурные воды. Отменить. Отменить.
- Так тебе нужен свидетель? – с особенной интонацией встревает Сэм. Дин видит, к чему он клонит. Ни к чему хорошему.
- Мне кажется, «нужен» - это си…, - начинает было Кастиэль как раз тогда, когда Сэм восклицает:
- Дин может им быть!
Дьявол. Младшие братья – творение дьявола.
- Мне кажется, Дину будет неудобно, мы едва знакомы, - Кастиэль отвечает вполне вежливо, но что-то не так в том, что он точно знает, насколько неловко он заставляет Дина себя чувствовать. Так что он вопреки логике говорит:
- Да нет, будет весело. Тебе же нужен тост, а я в любом случае потренируюсь перед свадьбой Сэма, если только он наконец возьмёт себя в руки и сделает Джесс предложение.
Сэм насупливается. Так ему, сучке.
Кастиэль моргает и потом улыбается Дину такой солнечной недолгой улыбкой, что на секунду Дину кажется, что она ему приснилась.
- Спасибо тебе, Дин. Это очень… спасибо, - для кого-то настолько зажатого, как Кастиэль, это что-то вроде объятия и сбившегося дыхания.
Он справится с этим, бывают парни и похуже. Это всего лишь тост, придётся провести ещё пару вечеров с Кастиэлем, пока Лиза и Анна будут строить планы внизу, а потом он больше никогда его не увидит.
Так почему у него такое чувство, будто он открывает самую огромную в мире банку с червями?

Во второй раз, когда Лиза и Анна встречаются, чтобы обсудить свадьбу, Дин берёт Кастиэля прокатиться.
- Это моя детка, - он торжественно срывает ткань с Импалы. Он почти не ездил на ней после свадьбы – уже год как. Он так понял, что Лиза полагала странным ездить на ней теперь, когда они были уважаемой парой, а не двадцатилетними завсегдатаями баров. Но всё же… он скучал по ней.
- Она милая, - Кастиэль выглядел совершенно невпечатлённым, но и не покоробленным видом солидного чёрного автомобиля. Кажется, он заметил разочарование Дина. – Я не очень разбираюсь в машинах, извини.
- Всё путём, по крайней мере, ты не считаешь её ужасной, - они усаживаются, и Дин заводит мотор, резко запевают Цеппелины. Он приглушает звук: - Извини, я могу выключить, если хочешь.
- Ты за рулём, и это твоя машина. Ты выбираешь музыку, - мягко настаивает Кастиэль.
Хм, может, Кастиэль не совсем безнадёжен – ему точно стоит объяснить это правило Сэму.

- Хочешь сказать, что вы никогда не делали этого?
Всё, банка открыта, повсюду черви.
«Мне явно не стоило напиваться», - подумал Дин, как только эти слова слетели с его языка. Но уже поздно, ущерб нанесён, и, честно говоря, Кастиэль просто попусту растрачивается. И он только что признался, что у них с Анной ни разу не было секса.
Это была только вторая их вынужденная встреча, но он уже выяснил, что Кастиэль редко смотрит телевизор и отстойно играет в бильярд. Так что напиться было единственным возможным вариантом времяпровождения. Они вернулись уже не один час назад и устроились в Диновом обиталище над гаражом. Бутылка была уже почти пуста, и, хотя Кастиэль мог выпить внушающее количество алкоголя, он явно был уже под его воздействием. Его галстук, уже ослабленный, оттягивался всё свободнее и свободнее, а сам Кастиэль клонился всё ближе к дивану и заодно к Дину, забыв про свою всегдашнюю прямую осанку. Он нахмурился, пытаясь сфокусировать взгляд, не сильно раздражённый недоверчивостью Дина.
- Наши семьи довольно религиозные, - сказал он так, будто это всё объясняло.
Подождите-ка…
- Так… дело не только в Анне… ты на самом деле никогда… ну, знаешь?..
- Я никогда не занимался сексом. Нет, - и этот взгляд в глаза Дина, оценивающий его реакцию, одновременно смущённый и вызывающий, он определённо не должен вызывать у Дина такой симпатии.
- Это многое объясняет.
Зачем он напился? Это почти хуже, чем тот раз, когда он полез целоваться к Сэму… ладно, ничего не может быть хуже того раза, но это-то происходит прямо сейчас, как автомобильная авария, только не автомобильная авария, а неловкая ситуация.
Кастиэль наклоняет голову к плечу, как подвыпившая птица.
- Ты просто… ты в основном такой напряжённый и… ты типа стянутый и...натянутый, - тупо объясняет Дин.
- Это вряд ли симптомы девственности.
На это ответить нечего, так что Дин ещё больше всё ухудшает.
- Так ты никогда не поддавался соблазну?
Кровь приливает к лицу Кастиэля, и он слегка краснеет под своей однодневной щетиной.
- Ага! Я знал! – Дин триумфально опрокидывает ещё один глоток. – Кто это был?
- Если не считать Анны, я имею в виду, - Кастиэль краснеет ещё больше. – Очевидно, я нахожу её привлекательной…
- Переходи к делу, Кас.
Кас? Это ещё откуда взялось?
- Был кое-кто… в старшей школе… кого я находил… опьяняющим, - из уст кого другого это прозвучало бы смешно, но выражение внезапно потемневших глаз Кастиэля, то, как его мягкие губы выговорили это слово… Дин верит, что Кастиэль был опьянён. Он и сам помнит, каково это – тяжёлый, безрассудный, тёмный ком возбуждения и желания внизу живота.
Боже, как давно это было.
Не то чтобы… Лиза…
От виски виноватая мысль разваливается и теряется. Спасибо.
Стоп.
- Анна говорила, что ты… в твоей школе были только парни, разве нет?
Кастиэль вздрагивает, и Дин понимает, что он первый, кому Кастиэль об этом рассказал. Что он не собирался никому об этом говорить – никогда.
- Да, - говорит он тихо, пристыжено и неожиданно пугающе трезво.
- Кас, - выдыхает Дин, потому что это нечто значимое, важное. Он понятия не имеет, что с этим делать, но внезапно он чувствует себя ответственным. Это он привёл Кастиэля в убежище и напоил.
- Никому не говори, - внезапно тридцатилетний бухгалтер выглядит как школьник – открытое, доверчивое, напуганное лицо.
Не будь это так душераздирающе, это было бы очень красиво.
- Но… разве это не… меняет всё?
- Я женюсь, - это звучит бесповоротно, окончательно и тяжело. И мёртво.
Кастиэль не хочет жениться.
Кастиэль гей.
И Дин понятия не имеет, что делать.
- Ты хочешь поговорить об этом? – последняя соломинка эмоционально увечного. Кастиэль смотрит на него с подозрением. – Ну, я вижу, что раньше ты об этом не говорил… может, это поможет. Чёрт, я бы хотел рассказать кому-нибудь, если бы был влюблён.
Слова всё ещё произносятся. Какого?
- Это было давно, - негромко отвечает Кастиэль, а его пугающе напряжённый взгляд застывает на стакане. – Его звали Бальтазар.
О боже, они действительно это делают.
- Он был… у нас были общие занятия, и я думал, что он был…, - взгляд Кастиэля уже где-то далеко, в горле у него пересыхает, и Дин ощущает приступ сочувствия – Кастиэлю пришлось нелегко, - …прекрасен, - заканчивает он, и опять это слово в его устах получает большую значимость, чем в чьих-нибудь других. Дин верит ему.
- Что-нибудь произошло? – спрашивает Дин спустя пару секунд напряжённой тишины. Кастиэль качает головой.
- Я рассказал своему брату, Майклу. Я был растерян; я не очень хорошо понимал, что со мной происходит, - он хмурится. – Меня отправили в библейский лагерь, на год, в библейский лагерь-интернат.
Ну… это звучит как переустановка системы.
- Звучит как переустановка системы, - ляпает Дин. Кастиэль кажется удивлённым, но молча кивает.
- Вот почему Габриэль не придёт на мою свадьбу. Он думает… ну, он знает, что я не должен жениться на Анне.
- Ты не должен.
- Я люблю её.
- Чувак, недостаточно. Если ты остановишь всё сейчас, она ещё сможет найти кого-то, кто…, - он ищет подходящее слово, потом сдаётся и использует то, что есть, - кого-то, кому нравятся девушки.
Кастиэль моргает, но не выглядит убеждённым.
- Одна привязанность больше десяти лет назад ничего не доказывает, - он избегает взгляда Дина.
- Так что, после того парня ты никогда не хотел… быть с кем-то? И ты не попытался как-нибудь что-нибудь сделать, чтобы всё равно быть с ним? – что-то кажется неправильным, или это просто бардак в голове Дина.
- Никогда не доводилось, - говорит Кастиэль. Тихо, оборонительно и совсем не похоже на того парня, с которым Дин ехал в машине. Он… человечный и почти (почти) досягаемый.
Дин сдвигает руку со спинки дивана, обвивает ей узкие плечи Каса и притягивает его к себе, целуя. Их губы встречаются, и он нежно посасывает нижнюю губу Кастиэля, целуя его на несколько секунд дольше, чем стоило бы.
Он отстраняется – и весь алкоголь в мире не сможет его убедить, что это было правильно. Его первая разумная мысль за последний час – он только что украл первый поцелуй Кастиэля.
- Прости… боже, чёрт! Прости, - ляпает он, пожалев о богохульстве сразу же, как оно срывается с его языка. Кастиэль смотрит на него так, будто пытается понять, понравился ли ему вкус, или что-нибудь настолько же сложное.
Потом он целует его в ответ. Мгновенно преодолевает расстояние между ними и, будто пробуя, касается его губ своими. Дин рефлекторно прижимает его немного ближе, и вот они уже обжимаются. Кастиэль издаёт звук одновременно страдальческий и голодный, точно передающий то, как он целуется.
Алкоголь и воздержание длиной в жизнь.
Дин запутывается рукой в его волосах, а другую кладёт ему на бедро. Их языки трутся друг о друга, когда он тянет Кастиэля к себе на колени, чувствую нарастающую тяжесть внизу живота. Это незнакомо, совершенно чужеродно, и это слишком. Он не может думать, не может вспомнить, что он женат, что Кастиэль помолвлен, хрупок и уязвим. Он просто хочет, ему нужно это…
Кастиэль толкается бёдрами и тихонько стонет.
Дин потерян.
- Чёрт… Кас…, - бормочет он между беспорядочными поцелуями.
Кас хнычет, честно, хнычет в ответ, прижимаясь до невозможности близко.
Его рука на бедре Кастиэля скользит по его брюкам, находя его напряжение под тонкой тканью. Он трётся о возбуждённый член Каса, и каждый новый всхлип и стон будят что-то в нём, что-то настолько алчущее этого.
Кас несильно толкается в его руку, теряя губы Дина и прижимаясь к его лбу своим. Пространство между ними заполнено горячим дыханием и краткими, ноющими звуками. Рука Кастиэля обхватывает лицо Дина, только его затуманенные виски глаза выделяются на скрытом в полумраке лице, так близко. Дин замирает на секунду, проскальзывая рукой под брюки и нижнее бельё Кастиэля.
Стон, который вырывается у Каса, наполнен облегчением и неверием. Как будто он был возбуждён ещё со старшей школы – да так, в принципе, и было: никого, кроме себя самого, за всю жизнь. Горячая плоть напряжённо толкается в его ладонь.
- Дин, пожалуйста, просто… боже…, - всё, что он может выговорить.
- Я знаю, - успокаивающе говорит он, притягивая его для нового поцелуя. Зубы Каса ловят его губу, прикусывая сильнее, чем обычно Лиза…
Лиза.
Кастиэль резко кончает.
- Дин… я…, - умоляюще, благодарно, в то время как горячие брызги покрывают его ладонь.
Неправильность происходящего доходит до них одновременно. В основном по причине того, что Анна зовёт откуда-то снизу:
- Кас? Детка, ты наверху?
Кастиэль вырывается из рук Дина, будто ошпаренный.
Его волосы взлохмачены, рубашка смята, он раскрасневшийся, потный, и его ширинка всё ещё расстёгнута. К счастью, большинство его спермы на Дине, но он всё ещё выглядит…
Ну… будто его отымели.
Он старательно приводит себя в порядок, совершенно не глядя на Дина. Потом сбегает к лестнице, всё ещё дрожа.
Дин остаётся с горстью спермы и невыносимым напряжением в паху, задаваясь вопросом, какого чёрта его жизнь стала такой сложной.

2

Следующие несколько дней он ведёт себя так, будто это было кошмарным сном. Это почти срабатывает: помыв руки и забравшись в постель к Лизе, он чувствует произошедшее удобно далёким. Весь жар, который он ощущал, испаряется, он обнимает жену, тёплую и удобную. Один случай пьяных неуклюжих объятий не делает его геем.
Убивающее похмелье на следующее утро заводит его ещё дальше.
Оно возвращается – воспоминание о Кастиэле на нём, умоляющем и извивающемся, пока его член скользит в ладони Дина, - когда Лиза спрашивает:
- Так ничего, если Кастиэль снова завтра заглянет?
Он почти давится своими мюсли (чёртовы мюсли).
- Э… да, наверное.
- Отлично, я просто хотела убедиться, потому что, ну, Анна всё думает насчёт органзы, и…
Дин не может сосредоточиться и отключается, рассеянно задумавшись только: органза – это цветок, ткань или группа?
Он клюёт Лизу в щёку, смотрит, как она садится в свой Вольво и уезжает на йогу, а сам занимает себя мытьём посуды.
(не думать о Кастиэле)
Уборкой гостиной.
(не думать о Кастиэле)
Принятием душа.
(не думать о Кастиэле)
Открыванием двери.
(не думать о…)
- Кастиэль.
- Дин.
Он выглядит решительно-сердитым, плащ отсутствует, костюм всё тот же, что и всегда, но волосы взлохмачены, будто он слишком часто проводил по ним руками, и ещё недостаточно поспал.
- Я думал, что Анна не… Лиза здесь нет, - наконец выдавливает Дин, так глупо.
- Знаю, - Кастиэль выглядит коварным, совершенно недвусмысленно. – Я подумал, что нам стоит поговорить до того, как я приду сюда с Анной.
Дин отступает и впускает его.
Он оставляет Кастиэля на кремовом диване в гостиной и идёт сделать кофе, возвращаясь с кружками, к которым ни один из них не притрагивается. Кастиэль напряжён, тревожно восседая на краю дивана и оборонительно сутуля плечи.
- Кас, - он подпрыгивает от этого звука, или от этого ласкового прозвища, или от того и другого сразу. – Прости за прошлую ночь. Я был пьян и невменяем. Я имею в виду, я даже не знаю тебя.
- Я пришёл извиняться за себя, - Кастиэль избегает смотреть ему в глаза. – Не думаю, что хоть раз так напивался. Я понятия не имею, что говорил.
Вместо этого Дин слышит «Мне жаль, что я всё это сказал, но теперь я это отрицаю, ясно? Эта тема – табу».
Дин мог бы притвориться, что верит, но он не может позволить всему этому случиться. Анна заслуживает лучшего, и Кастиэль заслуживает лучшего, чем эта ложь. Кроме того, он знает, что взял кое-что ценное у Кастиэля прошлой ночью, что-то, что не сможет вернуть. Его первая близость с кем-то не должна была случиться на заваленном кассетами диване с женатым незнакомцем.
- Ты же знаешь, что я всё помню, да? – Дин никогда не умел говорить намёками, но иногда он об этом забывает.
Взгляд Кастиэля метнулся к его глазам. Взгляд его широко распахнутых, синих напуганных глаз.
- И мне жаль, что я поцеловал тебя, извини за всё, что мы сделали, потому что… ну, ты заслуживаешь лучшего. Ты был влюблён и заслуживаешь этого снова, а не просто… пустого… траха, - Дин чувствует, как его отвращение к себе поднимается на новые высоты.
Кастиэль снова моргает.
- Прости за это, я был не в себе, - он внезапно выглядит тревожно. – Не то чтобы ты был… плох.
Точно. Потому что после признания своей гомосексуальности по пьяни и обжиманий с незнакомцем самое логичное – не задеть его чувства. По телу Дина проходит волна тепла, Кастиэль, каким бы странным он ни был, определённо нравился ему всё больше.
- Ну, ты вроде как…
Кастиэль вспыхивает, на секунду отводя взгляд, а когда снова его поднимает, его глаза едва заметно темнее. Эта темнота кажется такой странной у Кастиэля, будто она исходит откуда-то глубоко изнутри, где никто не должен был её видеть.
- Это было приятно, - его голос становится хриплым и наполненным виной, желанием и нервозностью.
- Наверх, - отрывисто говорит Дин. Глаза Кастиэля широко распахиваются, почти с надеждой. – Наверх, сейчас же.
Они оказываются на диване во второй раз за двадцать четыре часа. Джинсы Дина и брюки Кастиэля спущены к лодыжкам, руки шарят по телам друг друга. Спустя какое-то время Дин обхватывает рукой вставший член Кастиэля, блокируя ту часть мозга, которая весь последний час пытается спросить, какого чёрта происходит. Рука Кастиэля повторяет его движение, его странно сведённые пальцы пробегают по напряжённой плоти Дина.
Всё, что можно услышать, - это приглушённые, нетерпеливые хнычущие стоны Кастиэля и звуки сухого трения тел друг о друга. В животе Дина разливается жар, неповоротливый и тяжёлый, перемежаемый всплесками удовольствия каждый раз, когда Кастиэль выстанывает его имя.
- Кас… Кас, я сейчас…
Свободная рука Кастиэля задирает его рубашку, раскрывая живот и грудь, покрытую светлыми волосами. Дин кончает со сдавленным вскриком, изливаясь на его бледную гладкую кожу. За ним следует Кастиэль, пачкая смятую ткань футболки Дина. Его губы, влажные и разомкнутые, прижимаются к шее Дина.
- О, - этот звук исходит откуда-то из глубины, гортанно-полузадушенный. – Боже, это было… о.
Силы изменяют Дину, и он падает на Кастиэля, перемешивая горячую влагу между ними. Кастиэль удивлённо выдыхает, пробегая пальцами по волосам Дина.
- Что мы делаем? – бормочет Дин через некоторое время.
- Не знаю, - его голос тихий, неуверенный и надломленный. – Я не знаю, почему хочу этого… тебя, - он неуверенно ищет губами подбородок Дина. – Но думаю, что знаю, почему пришёл сюда… прости.
- Мы только что им изменили. Я изменил своей жене, - потрясённо говорит Дин.
- Прости, - повторяет Кастиэль. – Я могу… это никогда не повторится, - он звучит так решительно.
Дин может только кивнуть ему в плечо.
- Хорошо.
Кастиэль приводит себя в порядок и идёт домой. В этот вечер Анна приходит одна, Кастиэль, как она объясняет, должен что-то доделать по работе.
Дин вяло кивает и берёт ещё пива. Что бы это ни было, это закончилось, не нужно об этом думать.
Конечно, это всё, о чём он думает.
Кастиэль, прекрасный, невинный Кастиэль. Почему-то он совсем отделён от замкнутого неловкого Кастиэля. Дин любит Лизу, думает, что она невероятная, умная, сексуальная и гибкая. Но Кас… может, он любит Каса немножечко больше.
Что глупо. Он видел его всего два раза (три, если считать его собственную чёртову свадьбу). Никто не влюбляется так быстро.
Только… он типа хочет ему позвонить.
Просто узнать, что он в порядке.

3

Дин проводит эту неделю, чиня машины у Бобби, подстригая лужайку и ложась в постель со своей женой.
Коротко говоря, его жизнь снова нормальна.
Всё же он не может избавиться от смутного чувства, что должен позвонить Кастиэлю. Лиза вообще не упоминает Анну, так что он знает, что свадьба не отменялась – она состоится через три недели. Даже если Кастиэль сказал Анне правду, Дин всё равно знает, что изменил своей жене (дважды) с другим мужчиной.
Он не может сказать Лизе. И не собирается делать этого снова.
Но он должен Кастиэлю, вроде как другу, должен попытаться поговорить с ним об отмене этой позорной свадьбы, которая разобьёт Анне сердце.
Так он оказывается у Кастиэля на работе, с пирогом в коробке, неожиданно очень взволнованный.
- Дин, - Кастиэль открывает дверь в свой крохотный кабинет бухгалтера, со своими большими глазами и сонным видом, будто он не спал всю неделю. – Что ты здесь делаешь? – его голос звучит ровно и дружелюбно; если бы Дин дважды не смывал его сперму с рук, он подумал бы, что этот человек – самый что ни на есть скучный среднестатистический служащий.
- Привет, я думал, мы сможем поговорить… с пирогом, - он приподнимает коробку, - где-нибудь, где мы не… отвлечёмся, - неловко заканчивает он.
Кастиэль кратко кивает и впускает его в кабинет; он невероятно опрятный, почти как декорации, а не рабочее место. Дин ставит пирог на стол и садится напротив Кастиэля.
- Итак… свадьба через две недели.
Кастиэль кивает. Дин уверен, разговор будет приятный, как вырывание зуба.
- Ты её не отменяешь.
- С чего бы?
- Не делай этого, - Дин нарочно заглядывает в его простодушные глаза. – Мы оба знаем, с чего бы, с чего ты должен это сделать, Кас.
- Подростковая искра и пьяный вечер не перевешивают целую жизнь…
- Чего? Притворства? Лжи? Потому что знаешь что, Кас? Тем вечером ты был настоящим.
Кастиэль качает головой, теряя часть своего драгоценного спокойствия.
- Нет, не был, - тихо и настойчиво отвечает он.
- Да, был, - Дин пытается быть вежливым, но ему нужно донести это до Кастиэля. – Я никогда не видел тебя… никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким.
- Каким? Потерявшим контроль? Утратившим рассудок? – взрывается Кастиэль, или, по крайней мере, грубо напирает, что почти то же самое. – Эта ночь была самым грязным событием в моей жизни. Я не такой, как ты, Дин.
- Это ещё какого чёрта должно значить?
- Я не ищу подобного… извращения, - глаза Кастиэля сверкают от отвращения.
- А я ищу? Кастиэль, до тебя я никогда не делал ничего подобного, по крайней мере, с парнем.
- Ты казался более чем умелым.
- Может, я просто настолько хорош, - горько выплёвывает Дин. Кастиэль по меньшей мере только что назвал его шлюхой, психом и лжецом. Последнее – самое болезненное. – Как бы то ни было, подумай, какого чёрта тебе надо. Но, если ты женишься на Анне, ты втянешь её в этот сумасшедший дом, а она не такая, как мы, Кас, - он подчёркивает это «мы», потому что они оба в этом завязли, нравится ему это или нет. – Она хороший человек, чистый и невинный, ты не можешь сказать мне, что хочешь затащить её на наш уровень.
- Я совсем не такой, как ты, - ощетинивается Кастиэль.
- Ты лжец, и тебе понравилось всё, что я с тобой делал, - Дин выдавливает горький смешок. – Мы совершенно одинаковые.
- Я хотел бы, чтобы ты ушёл, - Кастиэль выглядит… ну, разбитым. Впервые Дин осознаёт, что он понятия не имеет, каково это должно быть для патологически религиозного, невинного человека, как Кастиэль. Каково ему ощущать все желания тела, его потребности.
Он, должно быть, сходит с ума.
- Кас…
- Сейчас… пожалуйста, - он встречает взгляд Дина, умоляя его просто уйти, забрать с собой свои обвинения и искушения. Забрать это всё.
Вот только он не может, потому что это только частично зависит от него. Кастиэль сам не может перестать желать.
- Подумай о себе, Кас, - он встаёт и идёт к двери. – Ты заслуживаешь этого – того, чтобы о тебе подумали.
Кастиэль не отвечает.

4

Такое облегчение – обнаружить, что Анны ещё нет дома, когда он возвращается с работы. Он вешает плащ и пиджак в прихожей, волочась по лестнице, не надев тапки. У них раздельные спальни, каждая со своим душем. Никогда он ещё не был так этому рад.
Кастиэль включает обжигающе горячую воду, зеркала запотевают, и он снимает оставшуюся одежду, перебрасывая ногу через бортик и морщась, когда белый горячий пар ошпаривает ногу. Он становится под струю воды, ощущая её жар, прожигающий волосы до кожи, тянется за гелем, который хранит здесь, а вода опаляет его спину, шею, руки, стекает по ногам, по изнемогающей плоти и жёстким волосам.
Он обхватывает себя рукой со стоном. Последнее время он делает это чаще обычного, будто тело не хочет забывать ощущения, которые он отчаянно пытается стереть из памяти. Лучше делать это в душе, где все доказательства сразу же уплывают. Так чище, так проще всё отрицать.
Он дрожит от оргазма, ополаскивая себя всего струёй душа. Потом он намыливается от головы до пяток, моет волосы, стряхивая мыльные капли. Закончив, он вытягивается на дне ванной, снова полувозбуждённый. Теперь неотложности нет, и он может растянуть удовольствие, виновато лаская себя, закусив губу. Необходимость переживать оргазм так тихо – и так часто – выводит его из себя.
Когда он наконец кончает, то сворачивается на боку и едва тепловатая вода плещется о его тело.
Он был таким хорошим. Никогда не давал себе спуску, даже с женщинами. Отрицал всё, и даже подростковое увлечение, так долго. Но это никогда не уходило, просто копилось нём, становясь слишком сильным, чтобы отрицать, слишком сильным, чтобы остановить.
Он остаётся в ванне, пока Анна не открывает парадную дверь, тогда приходится выйти и вытереться. Не глядя в зеркало.

5

Дин не был бы собой, не будь он таким упёртым.
На следующий день, когда Анна обсуждает с Лизой букеты, а Кастиэль изображает нездоровье, Дин появляется у его дома. Кастиэль открывает дверь в банном халате и быстро пытается обратно её закрыть. Дин удерживает её ногой.
- Кас… ну же, просто впусти меня.
- Я не хочу говорить об этом, - вымучивает Кастиэль, пытаясь испепелить его взглядом, несмотря на тёмный махровый халат и пушистые волосы.
- Мы не должны говорить о свадьбе, - быстро отвечает Дин. – Я просто пришёл узнать, в порядке ли ты… мы можем поговорить о чём-нибудь другом, неважно, - он чувствует, что Кас колеблется. – У меня есть пирог.
Кастиэль вздыхает, словно он уже об этом жалеет, и открывает дверь.
- Гостиная по…
Дин целует его сразу же, как только закрывается дверь.
Кастиэль бы оттолкнул его, должен бы оттолкнуть его. Вот только это именно то, что ему нужно – руки Дина, вцепившиеся в его бёдра, грудь Дина, прижатая к его груди, и губы, такие горячие, и сладкие, и идеальные. Дни самоудовлетворения под обжигающими струями, пробуждения с напряжением под нижним бельём, постоянных страданий... Кастиэль голодал дольше, чем был в силах вынести, и он не может остановиться, не хочет. Так что, когда Дин берёт себя в руки и отстраняется, это руки Кастиэля притягивают его обратно, сталкивая их губами и языками.
Они уже вплотную прижаты друг к другу, когда пальцы Дина путаются в завязках халата Кастиэля, распахивая его, и Дин опускается на колени, беспорядочно вылизывая и втягивая губами его кожу, издавая безнадёжные, жадные стоны. Кастиэль прижат к стене под его натиском, раздетый, если не считать халата, всё ещё висящего на его руках, распростёртый настолько открыто, насколько у Дина получается его удержать. Он беспомощно стонет, когда губы Дина исследуют его и находят вставший, налитый кровью член, умоляющий о внимании. Пальцы Кастиэля путаются в волосах Дина, и он слабо толкается в его влажный рот.
Дин стонет ему в член, лаская себя через джинсы.
Впервые не Дин всё контролирует, это Кастиэль направляет его голову, медленно втрахиваясь глубже в его рот. Его колотит от ощущений, он может только двигаться вперёд, к незримому краю, а Дин стонет, стоя на коленях, проскальзывая рукой в собственные джинсы, открывая крепко зажмуренные глаза, чтобы поднять на него взгляд. Он смотрит в глаза Кастиэля с затуманенными зрачками, и это всё, что тому нужно, тот кончает до боли ярко, и горло Дина судорожно сокращается, когда он проглатывает всё, что может, но одна или две капли всё же стекают по его подбородку.
Кастиэль выскальзывает из всё ещё страстно двигающихся губ Дина, снова падая на стену. Дин роняет лоб на впадину его бедра, жадно вылизывая его кожу, заставляя Кастиэля дрожать, настигая все ускользнувшие от него капли спермы. Дин резко тянется к своему члену, отчаянно и умоляюще выстанывая, сгибаясь от собственных прикосновений, от вкуса у себя во рту.
Кастиэль ласково гладит его по голове, и Дин выплёскивается в ладонь, закатывая глаза и закусывая губу, не в силах сдержать отчаянный, гортанный крик, рвущийся наружу сквозь сжатые зубы.
Он приходит в себя, только когда Кастиэль сползает на пол рядом с ним, неохотно оправляя халат и устраивая лоб на подрагивающем плече Дина. Дин просто обнимает Кастиэля, которого до сих пор колотит, и сперма на его руке впитывается в ткань халата. Они окончательно соскальзывают на пол, пытаясь прижаться друг к другу как можно теснее, обнимая друг друга на ковре в прихожей. Тёплое дыхание Кастиэля на шее Дина становится неровным, когда рука проникает под халат и гладит его спину.
- Прости, - бормочет Дин, одновременно вжимаясь бедром в джинсовом панцире между голых ног Кастиэля. Кастиэль инстинктивно движется ему навстречу, мурлыча от удовольствия. – Ты слишком хорошо выглядел.
- Я не хороший, - Кастиэль резко трясёт головой, неожиданно выглядя смущённым, точнее, он выглядел бы так, если бы не устал так сильно.
- Ты идеальный, - шепчет Дин после болезненно затянувшегося молчания, зарываясь носом в его мягкие волосы. Кастиэль снова качает головой, пряча лицо на груди Дина. – Да-да, - настаивает он.
Они ещё долго так лежат – Дин, свернувшийся вокруг Кастиэля, гладящий его спину, пока тот дрожит и позволяет слезам намочить ткань Диновой рубашки.

6

- Я собираюсь сказать Лизе.
Они перебрались в комнату Кастиэля с её серым одеялом и безмятежно голубыми стенами. Дин мягко сжимал руку Кастиэля, пока они поднимались наверх, и уложил его на кровать, чтобы обнять его, как следует. После плача у него под глазами залегли мешки. Слёзы, стекавшие по его лицу с неправдоподобным тихим совершенством, высохли. Теперь он выглядит усталым, уязвимым, будто все силы из него выбили. Поэтому Дин решает – сейчас или никогда.
- Я не хочу ей лгать, она была лучшей женой, какую можно пожелать… и я всё ещё люблю её, ну, даже со всем этим, - он прижимает Кастиэля ближе, чувствуя, как его стройное тело теснее прижимается к успокаивающему теплу. – Я просто… я думаю, что тебя люблю больше.
- Ты не должен, - Кастиэль поднимает к нему лицо, его глаза покраснели, а бледные розовые губы искусаны и потрескались. – Это… неправильно.
Дин обхватывает его лицо ладонями.
- Ты мне нравишься, - настаивает он, не в силах отвести взгляда от широко распахнутых синих глаз. Лицо Кастиэля искажает спазм боли, но Дин должен высказаться, иначе он никогда этого не скажет. – Я только начинаю узнавать тебя и всё равно чувствую, что потерять тебя будет худшим событием за всю мою жизнь, - он нервно сглатывает. – Я знаю, что ты думаешь, что это плохо, даже неправильно. Но ты самый милый парень из всех, что я встречал, за всю свою жизнь. Ты хороший, ясно? И если это то, чего ты хочешь… если… я… делаю тебя счастливым, тогда это не может быть плохим, разве нет?
В глазах Кастиэля загорается что-то вроде надежды, настороженной, усталой, но всё же надежды.
- Я должен сказать Анне, - осторожно говорит он. – Но.. я не знаю… насчёт этого, - он кладёт руку Дину на грудь. – Ты едва меня знаешь, - тихо заканчивает он.
- Так позволь мне тебя узнать, - Дин отводит волосы с лица Кастиэля, большим пальцем лаская его подбородок.
Он отстраняется от Кастиэля, чтобы одеться, потом они садятся и пьют кофе в тишине, лишь наполовину неловкой. Перед тем, как уйти, Дин сжимает плечо Кастиэля, и, к его удивлению, Кастиэль целует его, не размыкая губ, коротко, в губы. Дин выдавливает слабую улыбку.

Разговор с Лизой занимает не один час.
Он не говорит ей сразу о Кастиэле, в основном потому, что не хочет ещё больше всё усложнять. Но когда он говорит ей, что это другой парень, это типа ограничивает список вариантов до Сэма, Бобби и Кастиэля.
Сэм – это даже ещё хуже, а Бобби никак не катит на кого-то, кто мог бы заинтересовать его в сексуальном плане.
Так что Лиза довольно быстро понимает, что происходит.
- Ты… и Кастиэль? – выдыхает она, почти шокированная.
Дину остаётся только кивнуть, как ребёнку, получающему первую выволочку.
- Он женится на Анне… ты…, - её лицо искажается от ужаса. – Вы делали… это… наверху, пока я помогала ей планировать свадьбу? – он по-прежнему молчит. – Боже, Дин! Как ты мог… в нашем доме, когда его невеста была внизу, когда я…, - её глаза блестят от слёз. – Твоя жена, ты помнишь?
- Лиза…
- Нет! – обрывает она его. – Нет… ты… ты что-то сделал, он… он Кастиэль…, - она неверяще качает головой. – Он девственник, Дин, и он точно не гей. Ты, должно быть…
- Что? – возмущается Дин, потому что, ладно, он тут явно неправ, но он не разлучник и не изменщик. Он поцеловал Кастиэля потому, что был пьян, а Кас выглядел таким одиноким, и…
Ладно, может, и на нём лежит ответственность за то, что Кастиэль потерял свою благодать. Но тот и до этого был геем. Разве Дин виноват, что он так прекрасен? (в уме Дин вычёркивает это слово – красив, Кас был красив).
- Ты запутал его, или что-то в этом духе, - наконец говорит Лиза, тупо, по мнению Дина.
- Он был запутан уже годы, - возражает Дин. – Вся его семья пыталась убедить его в том, что он не гей.
- Он тут ни при чём, - вздыхает Лиза, явно решив сменить тактику. – Дело в тебе, Дин, - она искательно смотрит на него. – Кастиэль никогда не был ни с кем. Но ты…, - она хмурится. – Мы спали вместе… сотни раз, как ты мог, как ты мог внезапно решить, что ты гей?
- Я не гей, - на автомате отвечает он, на что Лиза только приподнимает бровь и смотрит саркастично. – Мне не начали нравиться парни, ясно?.. это просто Кас, - он раздражённо проводит рукой по лицу. – Я не могу перестать думать о нём. Мне нужно знать, к чему это идёт, потому я чертовски уверен, что не знаю, что чувствую… и я не хочу лгать тебе.
- Ты уже солгал, - слабо возражает она.
- Прости за это, - они оба садятся на диван.
Звонит телефон.
Лиза встаёт и смотрит на экран.
- Это Анна. Мне…
- Да, - Дин на секунду выглядит потерянным.
- Дин… поговори с ним, наверное, он уехал переночевать в мотеле, - Дин замирает. – Всё будет нормально… через какое-то время, да? Мне просто нужно немного пространства.
Дин собирает сумку, звонит Кастиэлю на мобильный и через весь город в мотель у самой автострады. Номер двойной, но это Дин переживёт, одно облегчение уже просто увидеть Каса.
- Как прошло с Анной? – спрашивает он, когда они, усевшись на своих кроватях, едят китайскую еду, заказанную Кастиэлем сразу после того, как он дал Дину адрес мотеля.
- Плохо, - Кастиэль вылавливает что-то палочками. – Будто она сочла последние пару лет со мной… выброшенными впустую, - он выглядит так, будто ему больно, - и у неё есть все права на это.
- Она будет в порядке, поверь, она надолго одна не останется, - говорит Дин, пытаясь сострить.
- Надеюсь, что нет, - с чувством говорит Кастиэль. – Я не пожелал бы ей подобного одиночества. Она заслуживает… намного большего, чем то, что я могу дать ей.
- Что насчёт тебя?
- У меня есть ты, - Кастиэль задумчиво наклоняет голову. – Или, по крайней мере… у меня есть опыт близости с тобой.
Дин улыбается – первая искренняя улыбка за весь вечер.
- Я имел в виду, как всё прошло для тебя?
- О, - Кастиэль поворачивает голову обратно к своей порции.- Нормально, всё, как и ожидалось. Она оказалось удивительно понимающей. Хотя… Анна всегда была доброй.
Небольшое молчание.
- Ты… у тебя есть я… ты знаешь, - неловко говорит Дин. – Я имею в виду, я знаю, что тебе нужно какое-то время на то, чтобы с этим разобраться, со всем этим религиозным кризисом, - он морщится. – Но я могу быть рядом, чтобы помочь… просто чтобы ты не был один.
Кастиэль отставляет свой лоток в сторону и бережно обхватывает лицо Дина руками, легко целуя его в губы и потом в шею, а затем отстраняясь.
- Спасибо, - бормочет он. Садится рядом с Дином и снова берёт свою еду. – Габриэль прилетает побыть со мной, и я снял квартиру на некоторое время. Но… я хотел бы видеться с тобой. Это нормально?
- Это здорово, - Дин улыбается, чувствуя смущение – нечто для него совершенно новое. Кастиэль напряжённо улыбается.
В эту ночь они спят в разных кроватях, и впервые за несколько недель они спят спокойно.

7

Когда Дин просыпается, Кастиэль тихо разговаривает по мобильному телефону. Он разбирает слова «свадьба», «отменена» и после долгого молчания «но, Майкл…»
Брат Кастиэля. Дин поднимает голову от подушки и вслушивается внимательнее.
- Брат… я понимаю, но, пожалуйста… я не думал, что это разумно… да, я знаю, - он тяжело вздыхает, слушая брата. – Что, по-твоему, я должен делать? – наконец спрашивает он надломленным голосом. Снова молчание – видимо, следуют инструкции. – Ты не можешь серьёзно… Майкл, я сомневаюсь, что Анна даже думать захочет о примирении… Не в этом вопрос! – его голос становится жёстче. – Независимо от того, можно ли её переубедить, свадьба в подобных условиях будет хуже, чем богомерзкой.
Дин внутренне празднует победу и даёт себе пять. Кастиэль надломлено шепчет:
- Майкл, пожалуйста, не проси меня об этом.
И в ответ слышит:
- Кастиэль, если ты не женишься, как было запланировано… отец сделает всё, что может, чтобы оградить семью от тебя – мы не будем с тобой общаться, и твой контракт будет разорван, - он протяжно и сердечно вздыхает. – Брат, этот грех не стоит твоих средств, твоей семьи или твоей души – я хотел бы, чтобы ты это понял.
- Я понимаю, - безжизненно бормочет Кастиэль. – Спасибо за заботу, Майкл.
- Я хотел бы сделать больше, - Майкл вешает трубку.
Кастиэль оборачивается и видит, что Дин проснулся.
- Я так понимаю, ты слушал.
- Я слышал достаточно, да, - Дин садится, проводя пальцами сквозь спутанные ото сна волосы. – Так что ты хочешь мне сказать, что ты собираешься делать?

Месяц спустя

Дин пакует последние вещи. Развод почти завершён, наступил черёд длительного процесса перевозки вещей в новую квартиру.
Всё не так плохо – он снова может водить свою машину, все его вещи не запрятаны в дальней комнате, и никто не жалуется на его музыку. Но он скучает по некоторым вещам – совместный завтрак, тёплое тело рядом в темноте. Кто-то, с кем можно поговорить, кто вызывает у тебя улыбку в конце тяжёлого дня.
Лиза входит, когда он заклеивает коробку.
- Это последняя, - обещает он.
- Ладно, - она присаживается на край шкафчика. – Как ты?
- Разве не я должен задавать этот вопрос? – спрашивает Дин, слишком сосредоточенно стараясь приклеить ленту идеально ровно.
- Дин… я слышала о Кастиэле, - мягко говорит Лиза. – Я просто хочу, чтобы ты знал…
- Я в порядке, честно, - обрывает её Дин и выдаёт лучшую из своих ухмылок. – Всё утрясётся.
Лиза копирует его храбрую улыбку.
- Ну, ты можешь зайти в любое время, если захочешь поговорить, - она уходит, а он заканчивает собирать вещи.
Дин уносит коробки в Импалу и увозит их на другой конец города.

Два месяца спустя

Дин таращится на приглашение на свадьбу целых десять минут, прежде чем может что-то ответить. В итоге он выдаёт «Сукин ты сын», медленно и взвешенно, почти чувствуя слова на вкус.
Свадьба состоится спустя шесть месяцев после того, как он в последний раз видел Кастиэля.

Четыре месяца спустя

Дин случайно натыкается на Кастиэля в дешёвом магазине в трёх кварталах от своей новой квартиры. Его рука замирает, дотянувшись до упаковки с шестью бутылками пива, Кастиэль стоит столбом в соседнем отделе и смотрит на него через ряд бутылок. Он хорошо выглядит, гладко выбрит и одет в свой обычный строгий костюм. Его волосы стали слегка длиннее, и он потерял тот затравленный и зажатый вид, который был у него, когда Дин в последний раз его видел.
- Кас, - говорит он прежде, чем успевает себя остановить. Кастиэль улыбается в ответ на это сокращение.
- Здравствуй, Дин, - говорит он своим обычным глубоким серьёзным голосом.
- Как ты?
- Хорошо, - его улыбка исчезает. – А ты?
- О, я в порядке, - Дин неловко поёживается под пристальным взглядом его голубых глаз. – Ты здесь рядом живёшь? – это не так-то просто произнести.
- Вообще-то я свернул с пути, искал кое-что для…, - он сразу же выглядит смущённо и неуютно. – Для свадьбы.
- О, - это всё, что может выдавить Дин.
- Да… прости, думаю, мне нужно идти, - Кастиэль отворачивается и идёт к двери, потом останавливается и смотрит на Дина своими заглядывающими в самую душу глазами. – Я… увижу тебя там?
- Конечно, - Дин изображает улыбку, и Кастиэль исчезает.

Шесть месяцев спустя

- Итак… думаю, пришло время поздравлений, - Дин приподнимает бокал с шампанским. – За счастливую пару, - эти слова повторяют все. – Честно говоря, никогда не думал, что они это сделают. Серьёзно, - говорит Дин, и несколько человек хихикает, а жених, в глаза которому он не смотрит, нервно ёрзает. – Был момент, когда этого, - он указывает на столы, покрытые органзой, маленькие розочки в хрустальных вазах, гостей во фраках, - всего могло и не случиться. Но каким-то образом, может, после божьего вмешательства, или ещё чьего-нибудь, ну, всё сработало, как и планировалось.
Дин ставит бокал на стол. Он выпил уже достаточно, более чем.
Взгляд Кастиэля прикован к нему, следит за каждым его движением.
- Должен сказать, она счастливица. Потому что выходит замуж за одного из самых достойных, заботливых, искренних людей, которых я когда-либо встречал. И чертовски красивого к тому же, должен добавить, - новый взрыв смеха. – И я… так счастлив видеть этих двоих, будто созданных друг для друга, и я желаю вам всего лучшего теперь, когда вы наконец завязали этот узел.
За этой краткой речью следуют аплодисменты, и Дин садится на своё место.
- Это было мило, - мурлычет Кастиэль, когда Сэм целует Джесс за главным столом. – Хотя это не та же речь, которую ты показывал мне вчера.
- Сэм дал мне десять минут на то, чтобы её переписать – практически угрожал ножом, - бурчит Дин. Его лицо проясняется, когда Кастиэль подталкивает к нему свой нетронутый кусок торта.
- Ты лучший парень в мире, ты это знаешь?
- Мне говорили, - Кастиэль улыбается Сэму, когда тот смотрит в их сторону. – Они чудесно смотрятся вместе.
- И это самое гейское из всего, что ты когда-либо говорил, - ухмыляется Дин, набив полный рот торта. Кастиэль хмурится и толкает его ногой под столом. Дин возвращается к своему торту. – По крайней мере, теперь мы знаем, что такое органза.
- Я буду спать спокойнее, зная это, - Кастиэль делает глоток шампанского, а Сэм и Джесс начинают вальс на пока пустой танцевальной площадке.
- Ты же понимаешь, что наша свадьба должна надрать этой зад, да? – говорит Дин ему на ухо, роняя что-то маленькое и светлое ему на колени.
Наступает долгая, тяжёлая тишина.
Дин помнит, что после того, как Кастиэль потерял работу и семью, тот за всё время ни разу не позвонил Дину с просьбой о помощи, из-за чего всё приходилось узнавать через друга Лизы. Было трудно не иметь возможности защитить Каса от его семьи. Ещё труднее было увидеть его выбирающим подарок на свадьбу Сэма; узнать, что он приглашён на свадьбу, было вообще шоком. Но к тому времени Кастиэль уже отошёл от несколькомесячных поисков работы и де-де-геефикации (множество групп поддержки и проспектов с обычными обещаниями «всё будет хорошо») и был готов встретиться с Дином за кофе.
Это было тяжело.
И всё это не сравнить с повисшей сейчас долгой тишиной.
- Нам нужно будет нанять планировщика свадеб, - наконец шепчет Кастиэль. – Думаю, будет… неуместно снова полагаться на Лизу и Анну.
- Ты восхитительный ублюдок, - Дин прижимает его к себе в кратком крепком объятии и целует так глубоко, как может.
- Всего один раз, - Сэм облокачивается на их столик – танцплощадка уже полна людей, - могу я побыть в центре внимания? Один день, это всё, чего я прошу.
Дин просто усмехается, Кастиэль ухмыляется.
Сэм понимает.
- Он решил наконец сделать из тебя честную женщину? Отлично, - тут его осеняет. – Эй… я могу снова быть твоим свидетелем?
Дин любит Кастиэля, но снова высидеть эти речи Сэма… Может, сразу сбросим Дина с обрыва?

@темы: слэш, сверхъестественное, фанфик

---

Тем временем в Минске - бытовые геи

Завидуйте.

Фанфиковых котиков всем

@темы: подборка

---

Дин Винчестер и Дары Смерти - 10

Название: Дин Винчестер и Дары Смерти
Автор: Марлюшка
Размер: макси
Жанр: АУ, кроссовер, мелодрамная мелодрама
Рейтинг: NC
Посвящение: Юле А.

предыдущая часть

Эм. В общем, вот.
Мне знакомо чувство, когда читаешь-читаешь фик, а он заканчивается как-то глупо и вообще не так, так что я прощу заранее прощения,если что не так.
Если кому не понравится последняя глава, я пойму, но если кому не понравится эпилог или бонус, я расстроюсь)
Эм. Да. Вот.
И да, и простите великодушно за хулиганство в последней главе.

Часть 2, глава 12

Глава двенадцатая,
в которой Дин пытается всё исправить

Палату Каса Дин нашёл без труда, а вот попасть в неё было не так-то просто.
- Занято, - девушка-колдомедик схватила его за руку, не поднимая взгляда. – У мистера Новака мисс Гринграсс.
- А плевать, - заявил Дин, вырывая руку.
Услышав его голос, девушка мгновенно оторвала взгляд от своих записей, и не только она.
- Дин Винчестер! – раздался восторженный шёпот сразу со всех сторон, и вокруг него столпились восхищённые девушки-колдомедики, все в лимонных халатах (и, кажется, не только девушки).
- Наконец-то!
- Ты ведь приехал за ним, да?
- Почему тебя не было так долго?
- Ты просто не мог придти раньше?
- Мы так тебя ждали!
- Ты пришёл забрать его?
- Как ты мог его оставить!
- Тише, девушки, тише! – воскликнула первая из них, на бейджике у которой было написано «Альфреа». – Дин просто искал страну, в которой разрешены однополые браки. Теперь он вернулся и сделает Касу предложение.
- Если Кас его простит! – раздался чей-то возмущённый крик. В ответ на это все зашикали.
Дин уже ничего не понимал.
- Ты! – раздался вдруг знакомый голос, и все обернулись в сторону Дафны Гринграсс. Она стремительно подлетела к Дину и ткнула его пальцем в грудь. – Как ты посмел сюда явиться после всего, что сделал с ним! После того, как чуть не убил его! – её лицо исказилось от злобы. – Не смейте впускать его в палату! – обратилась она к колдомедикам. – Иначе под суд пойдут все!
По толпе прошёл слабый ропот, но никто не посмел возразить.
Дафна пронзила Дина убийственным негодующим взглядом и гордо удалилась.
Дин попытался сделать шаг в сторону палаты Каса, но девушки преградили ему путь.
- Зачем ты вернулся? – сурово спросила Альфреа.
- Мы не позволим тебе снова разбить ему сердце! – выкрикнула другая, судя по бейджику, Лили.
- Дайте ему что-нибудь сказать! – шикнула на них третья – Санни, и после этого Дин снова запутался в голосах, именах и репликах.
- Я просто…, - пробормотал он, и все наконец замолчали, ожидая продолжения. – Я просто хочу узнать, что он в порядке.
- Он просто хочет узнать, что он в порядке! – гневно воскликнула Карита. – Просто хочет узнать!
- Он в порядке, - сухо ответила Кэт. – Всё? Теперь можешь идти!
Дин растерянно осмотрелся. В глаза ему бросилось собственное лицо – повернувшись в ту сторону, он заметил на Альфрее футболку с изображениями лиц его и Каса и надписью «Destiel is Love». Отследив его взгляд, Альфреа смутилась и запахнула халат.
- Что такое Дестиэль? – не понял Дин.
- Он ещё спрашивает! – воскликнул кто-то.
- Да ладно вам всем! – выкрикнула Мона. – Что вы, Дина не знаете! Он же двух слов связать не может!
- Всё он может!
- Да он просто не умеет выражать свои чувства!
- Сбегайте кто-нибудь за колдокамерой!
- Ага, чтобы всё пропустить?
У Дина возникло отчётливое желание зарыться поглубже под землю.
- Дин Винчестер, - сурово спросил у него какой-то парень – слава богу, неужели сейчас прекратится это женское безумие? – ты любишь Кастиэля Новака?
Вопрос подозрительно что-то напоминал, но Дин знал ответ.
- Да, - нервно сказал он. – Да. Пустите меня к нему.
- Зачем? – встряла какая-то девица, и снова поднялся шум из «Мы не позволим тебе разбить ему сердце!», «Снова!» и «Где ты был всё это время?»
- Я не знал, что он здесь! – воскликнул Дин, пытаясь перекричать их. – Он сказал, что больше не хочет меня видеть!
- Ооооо, - пронеслось в толпе. Где-то на заднем плане послышалось что-то вроде «Что происходит? Почему никто не работает?».
– Дурашка!
- А ты и поверил!
- Я же вам говорила, это всё ошибка!
- Дин, - парень взял его за плечо и подтолкнул к палате Каса, - ты можешь пойти к нему.
- Но если ты снова причинишь ему боль, мы тебя убьём! – воскликнул кто-то из девушек, но Дин уже не слушал.

Кас полулежал на своей койке с раскрытой книгой, но смотрел куда-то перед собой, будто сквозь стену.
- Кас? – осторожно спросил Дин, прикрывая за собой дверь.
Кас вздрогнул и повернулся к нему. На его лице отразилось слишком много чувств, чтобы Дин мог распознать их все, но всё же ему показалось, что радость была среди них.
Дин медленно подошёл ближе, в который раз коря себя за то, что вечно несётся куда-то со всех ног и, только оказавшись на месте, задумывается, а что именно он собирается сделать.
- Прости меня, - сказали они одновременно, отведя взгляд, и тут же изумлённо воззрились друг за друга.
- Прости за то, что я наговорил, - быстро сказал Кас. – Я был неправ.
Боже, он ещё и извиняется.
Дин несмело присел на край кровати. Кас чуть отодвинулся, освобождая для него место.
- Когда я прожил в Штатах чуть больше месяца, - заговорил он после паузы, - ты пришёл ко мне.
- Но…, - Кас непонимающе нахмурился.
- Ты сказал, - Дин чуть повысил голос, - что любишь меня, хочешь остаться со мной и приехал навсегда.
- Но, Дин…
- Оказалось, что это было иллюзией джинна.
Кас потрясённо замолчал. Он мгновенно понял, что это означает.
- Поэтому, когда приехал настоящий ты, я хотел, чтобы ты уехал, а лучше – вообще не приезжал. Потому что это больно, невероятно больно…
Рука Каса нашла его руку, и Дин вздохнул.
- Ты не должен ничего говорить, - сказал Кас. – Я понимаю, что ты не сделал ничего плохого. Ты хотел, чтобы всё было как лучше для всех. Но ты не можешь помочь всем.
- Я не о том сейчас, - перебил его Дин. – Я не собирался оправдываться, это даже лучше, если ты будешь винить во всём меня, лишь бы у тебя было всё в порядке. Я хотел сказать, что все эти ненормальные там… я имею в виду этих девушек, которые…
- Я знаю, о чём ты, - Кас опасливо покосился на дверь. – Кстати, они могут нас видеть, тут особенные стены.
- Они все выразились в том смысле, что если я снова разобью тебе сердце, мне не поздоровится… не перебивай! Но дело в том, что то, что ты попал в больницу, не делает тебя единственной жертвой. Если выражаться в их духе, ты разбил мне сердце уже тысячу раз, и, не собирайся ты жениться ради дурацкого продолжения рода, мы бы… чёрт, теперь это выглядит так, будто я тебя обвиняю, - Дин в отчаянии закусил губу, глядя на совершенно убитого Каса.
- Ты совершенно прав, - тихо ответил он.
Дин затряс головой:
- Я не то хотел сказать! Просто… давай выясним всё раз и навсегда. То есть, я думал, что мы всё уже выяснили, но… джинны ведь никогда не ошибаются, верно?
Кас поднял на него неуверенный взгляд.
- В Миннесоте, - сказал Дин, - у меня есть младший брат.
Кас нахмурился, не понимая, к чему ведёт Дин.
- Он, правда, поступает в Висконсинский университет, но это ничего. Жить с ними – с ним и его матерью – вместе я всё равно не собирался. Но я, знаешь, думал поселиться недалеко от них, в соседнем штате, например.
- Боюсь, что не совсем понимаю, - осторожно сказал Кас.
- Мне нравится Айова, - Дин сосредоточил всю силу воли на том, чтобы не отводить взгляд. – И так вышло, что в Айове разрешены однополые браки.
Кас отпрянул, и Дин тяжело вздохнул, зная, что всё равно нужно договорить до конца, а потом уж можно будет и подумать над своими словами и реакцией Каса.
- У меня нет кольца, - продолжил он, - и вообще, я…, - он запнулся, лихорадочно подыскивая нужные слова.
- Ты делаешь мне предложение? – неверяще спросил Кас, и его напряжённое лицо не вселяло вдохновения.
- Да, - Дин еле сдержался, чтобы не зажмуриться. – Да, я хочу, чтобы мы вдвоём уехали из Англии, поженились и жили долго и счастливо.
- Да, - Кас мгновенно просиял, бросаясь Дину на шею, - да, конечно, да, в смысле, я тоже этого хочу, больше всего на свете.
- Нет, - Дин оттолкнул его, - я же сказал, я хочу выяснить всё сейчас. Ты понимаешь, что я прошу тебя отказаться от… от Дафны, от стажировки в Мунго, от… от всего, от жизни здесь, от…
- Дин, - Кас мягко коснулся ладонью его щеки, - я не хочу жениться на Дафне, не хочу работать в Мунго с этими ненормальными, не хочу жить здесь без тебя. Я очень хорошо подумал, поверь мне, я люблю тебя, меня ничего здесь не держит. Кроме того, я ведь говорил тебе, что хотел бы заняться магловской медициной, да и Мунго – не единственная магическая больница в мире. И я тоже хочу уехать туда, где меня никто не знает. Я… Дафна пытается договориться с профессорами, чтобы мне позволили сдать ЖАБА, но… зачем они мне?
- Я сквиб, - пробормотал Дин, по-прежнему не позволяя себе радоваться. Ведь стоит обрадоваться, и ты всё потеряешь.
- Мерлин, да какая разница? – светло улыбнулся Кас. – Какая мне разница?
- Но продолжение твоего рода…
- Я ж говорил про магловскую медицину… оказывается, маглы во многом ушли вперёд, и теперь совершенно необязательно даже спать с женщиной, чтобы она могла родить тебе ребёнка. Дин, пожалуйста… давай не будем думать обо всём этом сейчас. Я хочу тебя поцеловать. Я…
И Дин сдался и потянулся вперёд, наконец целуя своего жениха. Своего жениха, своего, своего, своего, своего.

Дверь распахнулась, и в палату влетела свирепая Дафна Гринграсс.
- И что здесь происходит? – спросила она ледяным тоном, не вяжущимся с её пылающим негодованием взглядом.
За спиной у неё толпились сотрудницы больницы, привставая на цыпочки и возбуждённо перешёптываясь.
- Мы женимся, - с вызовом ответил ей Дин, пресекая предполагаемый поток извинений или оправданий со стороны Каса.
Девушки в лимонных халатах восторженно загалдели, но Дин даже не обратил на это внимания, поражённый тем, как изменилось лицо суровой Дафны Гринграсс. Она просияла, чуть ли не подпрыгивая от счастья, и кинулась Касу на шею.
Может, она что-то не так поняла?
- Это правда? – спросила она у Каса, наконец оторвавшись от него. Тот кивнул, счастливо улыбаясь, и она снова обняла его, а потом отстранилась и снова сурово посмотрела на Дина. – Попробуй только снова его обидеть, - сказала она, угрожающе покачав указательным пальцем.
Дин и Кас переглянулись и синхронно подавили насмешливые улыбки.

Дафна сумела договориться о выписке, и уже спустя час Дин с Касом спускались по больничной лестнице, счастливо улыбаясь и держась за руки. Нужно было торопиться, потому что восторженные колдомедики не делали из происходящего тайны, и в Мунго вот-вот должны были прибыть репортёры.
Совершенно безмятежный, Дин уже успел позабыть о том, что у него были и другие проблемы помимо проблем с Касом, и поражённо застыл, увидев в холле Сэма и Эмму. Кас тоже напряжённо застыл, и Дин, отследив его взгляд, увидел, что тот смотрит на только что вошедшего в здание Бенни. Да, кажется, уже вся страна знает, что её герой вновь объявился на Родине.
Но Бенни равнодушно скользнул взглядом по Дину и прямой наводкой направился к Сэму и Эмме.
Нахмурившись, Дин ускорил шаг, потянув Каса за собой. Когда они подошли, Бенни как раз сообщал Эмме, как она прекрасно выглядит, пожирая её взглядом, а та польщено хихикала.
- Эй, - разъярился Дин, - а ну отошёл от неё подальше!
Рука Каса выскользнула из его руки, но Дин не успел на это отреагировать, потому что Бенни, полностью игнорируя бывшего парня, подошёл ещё ближе к Эмме:
- Ты ведь не человек. Кто ты?
Эмма бросила растерянный и непонимающий взгляд на Дина, из чего тот заключил, что Сэм уже успел поработать с её памятью. Браво, Сэм.
- Я с ним поговорю, - быстро сказал Сэм, хватая Бенни за руку и оттаскивая в сторону.
Дин остался наедине с Эммой и Касом.
- Что он имел в виду? – требовательно спросила Эмма.
- Кто это? – безжизненно спросил Кас.
- Кас! – обрадованно воскликнула Эмма, только сейчас его заметив. – Как я рада, что с тобой всё в порядке!
Кас смерил её ледяным взглядом.
- Тебе не стоит общаться с этим человеком, - быстро сказал Дин Эмме, кивая в сторону Бенни.
Эмма презрительно фыркнула:
- Это потому, что он твой бывший? Или потому, что вампир?
Дин прикусил язык, поняв, что в её голове всё ещё хранятся все его воспоминания.
- Я беспокоюсь о тебе, - как можно более уверенным тоном сказал он, пытаясь припомнить, как должны вести себя отцы в таких случаях.
- Дурак, - беззлобно сказала Эмма. – Кас думает, что я твоя девушка.
Дин растерянно обернулся к Касу, мрачно наблюдающему за ними.
- Скажи, что я не твоя девушка, - подсказала Эмма.
- Это не моя девушка, - быстро сказал Дин. – Это… ну…
- Я его дочь, - Эмма закатила глаза и протянула Касу ладонь. – Эмма. Очень рада, что вы двое помирились.
Кас рассеянно пожал её руку, но не перестал озадаченно хмуриться.
- Её мать, кхм.., - Дин нервно потёр висок, пытаясь придумать что-нибудь, объясняющее происходящее.
- Экспериментировала с опасными зельями, - подсказал вновь появившийся рядом Сэм. – Вследствие опасного магического воздействия она погибла при родах, а Эмма выросла, хм, необычно быстро. Она родилась вчера, и достигла шестнадцати лет. Редкое явление.
Эмма изобразила печаль при упоминании смерти её матери, Кас озадаченно моргнул, а Дин злобно сообщил:
- Так что ей один день от роду, она несовершеннолетняя, и перестань на неё пялиться, Бенни.
- Не ревнуй, Дин, - Бенни даже не удостоил его взглядом.
- Мне шестнадцать лет! – с негодованием воскликнула Эмма. – Я сама могу решать, кому позволять на себя пялиться, а кому нет!
- Как ты себя чувствуешь, Кас? – громко спросил Сэм.
- Неплохо, - немного растерянно ответил Кас. – То есть, уже хорошо.
- Пойдём, Кас, - Дин потянул его за руку, - нам ещё нужно купить кольца, собрать твои вещи и заняться продажей домов. Сэм, присмотри за Эммой, раз уж ты её сюда притащил.
- Притащил? – возмутился Сэм. – Ты вообще её бросил, а я привёз её к отцу!
- Кольца? – переспросила Эмма. – Он сказал «кольца»?

Эпилог

Эпилог

12 лет спустя

Казалось, осень наступила внезапно в этом году. Только вчера жара стояла немилосердная, а сегодня утром резко похолодало, и вместо чинного и благородного собирания сложенных с вечера вещей Дину с Касом пришлось перерывать аккуратно запакованные чемоданы Эммануэля в поисках тёплой одежды, а потом наскоро пихать всё обратно, пытаясь при этом не разбудить Сэма с Сарой и их дочерьми.
Впрочем, оказалось, что торопились зря. Когда они прибыли на платформу 9 ¾, она была почти пуста.
- Ещё даже поезд не приехал! – возмутился Дин. – Я же тебе говорил, что можно больше поспать! Куда мы подорвались в такую рань!
- Лучше приехать раньше, чем опоздать, - спокойно возразил Кас, и Эммануэль солидно кивнул, выражая согласие с отцом.
- Это сейчас ты с ним соглашаешься, - пробурчал Дин. – А вот поживёшь с моё, поймёшь, как важно высыпаться.
Они подкатили тележку к краю платформы, Эммануэль поставил на неё клетку с совой и неуверенно оглянулся. Он всегда терялся в незнакомых ситуациях, и Дин переживал бы за его социальную жизнь в школе, если бы не…
- Мануээээль! – с диким криком к ним нёсся лучший друг Эммануэля, Генри.
- Меня зовут Эммануэль, - мальчик попытался скрыть за недовольной гримасой счастливую улыбку.
- Ты же не разрешаешь звать тебя Эммой, - фыркнул Генри и кивнул Дину: - Здорово, деда.
- Перестань меня так называть! – вскинулся Дин, но его внук уже унёсся прочь, утащив с собой и Эммануэля.
- Брось, - хмыкнул Кас. – Тебе нравится, когда он тебя так называет.
- Не на людях же! – Дин нервно заоборачивался. – На меня и так все смотрят! Не хватало ещё, чтобы все знали, что я стал дедушкой в девятнадцать лет! И что моя дочь родила, когда ей был год от роду!
- Ей было семнадцать, - устало вздохнул Кас. – И если ты не хотел, чтобы все знали, что ты дедушка Генри, ты бы позволил Бенни дать ему свою фамилию, как он и предлагал. И на меня тоже все смотрят, между прочим.
- Какого чёрта Бенни даст ему свою фамилию, если он не его сын? Слава богу, вампиры ещё не научились размножаться! – Дин положительно не выспался и был настроен ворчливо. – А на тебя все смотрят, потому что ты со мной.
Его слова тут же были опровергнуты, когда к ним подлетела девушка лет двадцати.
- Мистер Новак! – восторженно воскликнула она. – Я Хэйли Коллинс, сестра Бена Коллинса, жизнь которого спасло ваше зелье!
Дин тактично отошёл в сторонку, выглядывая в толпе свою дочь, но вместо этого наткнулся на Дафну.
- Где Эммануэль? – требовательно спросила она, не здороваясь.
- А тебе какое дело? – нахмурился Дин. Утро и так не задалось, а теперь ещё и эта барышня… Ну почему Кас не послушал его и не отдал сына в какую-нибудь хорошую американскую школу?
- Мой сын идёт в школу, - Дафна сурово свела брови. – Я имею право…
- Ты его потеряла, когда Кас заплатил тебе за то, чтобы ты отказалась от материнских прав, - Дин скрестил руки на груди. – Ты видела его раз десять за одиннадцать лет, а теперь решила состроить заботливую мамочку?
- Касу нравится, когда я навещаю нашего с ним сына, - процедила Дафна, нарочно подчёркивая «нашего с ним», чтобы побольнее ударить Дина.
- А мне не нравится, - выплюнул Дин. – Где твой муж? – если ещё и Бальтазар здесь…
- Который? – ехидно пропела Дафна, напоминая Дину о том, что она была замужем за Касом целые сутки, чтобы Эммануэль был законнорождённым Новаком. Уж конечно, все эти сутки Дин ни на шаг не отходил от Каса – во избежание.
- Привет, пап! – подошедшая сзади Эмма обняла Дина, и тот немного смягчился. Ему с самого утра нужно было, чтоб его обняли, только вот Кас этого почему-то не понял, хотя обнимание Дина входило в его непосредственные обязанности. – Чего такой хмурый? У тебя впереди семь лет шумного секса без необходимости прятаться, правда, с перерывом на школьные каникулы.
- Проблема в том, что и у тебя тоже, - Дин постарался согнать с лица мечтательное выражение и сохранить ворчливость в голосе. – Когда вы уже наконец поженитесь?
- Зачем? – Эмма легкомысленно пожала плечами. – Кроме того, ты ведь всё время твердишь, что я ещё несовершеннолетняя. И мне нравится фамилия Винчестер, не хочу её менять.
- Я же согласился, чтобы ты оставила свою фамилию после свадьбы, - Бенни протянул Дину руку, и тот пожал её. – Я смотрю, тут сегодня вообще никого знакомого, - сменил он тему.
- Ещё бы, - фыркнул Дин. – Кто ещё бросился рожать детей сразу после окончания школы?
- Ты так говоришь, будто это плохо, - усмехнулась Эмма.
- Ты вообще школу не закончила, - Дин пронзил её свирепым взглядом.
- Зачем она мне нужна, с твоими-то воспоминаниями? Генри! – она наконец увидела на другом краю платформы сына вместе с Эммануэлем и попыталась пробиться к ним сквозь уже собравшуюся толпу, Бенни и Дафна последовали за ней.
- Знаешь, я каждый раз, когда разговариваю с ней, поражаюсь тому, как Сэм хорошо поработал над её памятью, - признался Дин Касу, наконец-то подошедшему сзади и обнявшему его за талию.
- Ну ещё бы, с Бузинной-то палочкой, - согласился Кас, потираясь носом о его ухо.
- Что? – Дин резко рванулся из его объятий, оказываясь с мужем лицом к лицу. – Какой ещё Бузинной палочкой?
- Что? – растерялся Кас. – Ты до сих пор не в курсе?
- В курсе чего?!
Кас отвёл глаза, но идти на попятный было уже поздно.
- Ну, Сэм нашёл её ещё тогда, двенадцать лет назад.
- Как?
- Об этом тебе лучше спросить у него, - осторожно ответил Кас.
- Спрошу, не сомневайся! И где же она сейчас?
- А об этом тебе лучше спросить у Эммы, - Кас понадеялся, что отмазка сработает и во второй раз, но Дин сурово велел:
- Рассказывай.
Кас вздохнул.
- Когда она узнала, что Сэм нашёл её, то сказала, что, как человек, хранящий все твои воспоминания и знающий все твои чувства, она знает, что нужно сделать.
- И? – поторопил Дин.
- Сэм отдал ей палочку, а она сломала её. Пополам. Через колено.
Дин засмеялся, к явному облегчению Каса.
- Да уж, она знала, что нужно делать! Теперь ясно, почему Сэм так на неё дулся какое-то время. Так что теперь, Бузинной палочки больше нет?
- Кто знает, - Кас пожал плечами. – Может, когда эта палочка, самая сильная в мире, была уничтожена, другая палочка стала самой сильной. Может…
Но Дину было неинтересно слушать дальше.
- Чёрт, - сказал он, - я забыл отдать Генри мантию-невидимку!
- Не рановато ли, - нахмурился Кас.
- Пришлю по почте, - решил Дин. – Но куда они все подевались? Вещи Эммануэля до сих пор здесь, а посадка уже началась.
- Я здесь, - сказал Эммануэль.
- Чего ты такой надутый? – удивился Дин.
- Генри сказал, что хочет попасть в Гриффиндор, - сердито пожаловался Эммануэль. – Хотя он знает, что я готов попасть куда угодно, только не туда. Он не хочет учиться со мной вместе.
- Милый, в Гриффиндоре нет ничего плохого, - попытался урезонить сына Кас. – Дин вот учился в Гриффиндоре.
Эммануэль посмотрел на Дина без особого одобрения, но хотя бы не стал высказываться против шумных беспокойных гриффиндорцев.
- Я не говорю, что там плохо, - сказал он, снимая с тележки клетку с совой и чемодан. – Я говорю, что мне там не понравится.
- Я-то думал, он меня обожает, - растерянно сказал Дин, когда Эммануэль, попрощавшись с ними, скрылся в вагоне.
- Так и есть, - заверил его Кас. – Но гриффиндорцы хороши в меру. Когда их больше одного, их действительно сложновато терпеть.
- То же самое могу сказать о занудных равенкловцах, - буркнул Дин, но тут же просиял улыбкой, когда из окна вагона высунулись Эммануэль с Генри и замахали руками.
Дин с Касом тоже подняли руки и замахали вслед уходящему поезду.

Бонус (мне казалось, что кто-то такое просил, но не могу найти, кто)

Дин нервно мерил комнату шагами, а Сэм совершенно равнодушно читал книгу, игнорируя переживания брата.
- Выпусти меня! – взвыл Дин.
- Неа, - лениво ответил Сэм, даже не поднимая взгляда.
- Сэм!
В ответ на это тот и вовсе промолчал.
- Сэм, мне нужно увидеть Каса!
- Не положено, - Сэм перевернул страницу. – Плохая примета.
- Сэм, я с ума сойду! Сэээм! А вдруг он передумал! А вдруг он уже сбежал!
- Дин, у него была куча возможностей и времени сбежать от тебя. Но раз уж ему не хватило на это ума, он и сегодня никуда не денется.
- Ты худший шафер в мире!
- Ну так найди себе другого. Ах да, ты же не можешь выйти из комнаты! Не повезло.
Дин снова взвыл, сжимая кулаки. До этого он был только на одной свадьбе в качестве гостя, и даже тогда ожидать начала церемонии было скучновато. Что уж говорить про эту, когда он был заперт в комнате с придурочным младшим братом.
- Честное слово, - ухмыльнулся Сэм, - чувствую себя так, будто попал в фильм.
- Что, в фильмах женихи тоже так себя ведут? – спросил Дин, который не особенно увлекался фильмами, в которых присутствовали свадьбы.
- Нет, - фыркнул Сэм. – Зато невесты – именно так.
Дин не успел убить его только потому, что дверь открылась, и внутрь заглянула Эмма.
- Ваш выход! – воскликнула она, и Дин рванулся к выходу. Сэм едва успел ухватить его за руку и заставить идти спокойным шагом рядом с собой.
Подготовкой свадьбы занимался Кас, так что Дину даже в голову не приходило, что она произойдёт не в точно таком же шатре, как у Билла и Флёр. Но то, что он увидел, спустившись по боковой лестнице своего дома в Айове, застало его врасплох.
Если бы он даже и задумался о том, как Кас захочет обставить их свадьбу, он, пожалуй, представил бы какое-нибудь озеро с лебедями, но никак не это.
Весь холл первого этажа их дома – магически расширенный, конечно, эта часть Дина как раз нисколько не удивила, - выглядела как огромная библиотека. Разве что шкафы с книгами не перекрывали обзор, а скромно списывались в интерьер. Все стены были превращены в книжные полки, столики, стулья и вазы с цветами выглядели скорее как стеклянные тумбочки с книгами, использованные в качестве мебели по особому случаю.
Даже алтарь выглядел как этажерка с книгами.
Дин тряхнул головой и сделал шаг вперёд, и одновременно с противоположной лестницы спустился Кас, и они пошли друг другу навстречу, встречаясь у алтаря.
Они улыбались друг другу, как идиоты, и Дин чувствовал себя невероятно счастливым.
- Привет, - шепнул он, не в силах отвести взгляда от Каса.
- Слушай распорядителя, - прошептал Кас в ответ. Наверное, это должно было прозвучать с укором, но Кас и сам не мог сдержать широченной счастливой улыбки, совершенно не позволявшей Дину отвлечься на какого-то там распорядителя. Пока тот не объявил:
- Теперь вы можете произнести свои клятвы.
Эти слова заставили Дина мгновенно вынырнуть из полузабытья. Клятва! Нет, она была у него написана – не без помощи Сэма – и даже выучена, только учил он её вчера, а сейчас в упор не мог вспомнить, как она начиналась.
Дин облизал губы и обвёл взглядом притихших гостей.
- Знаешь, - сказал он, снова поворачиваясь к Касу, - когда я спустился сюда, я не сразу понял, что здесь происходит, и подумал, что это всё, - он взмахнул рукой, - плод типичной равенкловской свихнутости на книгах. Но только что я, кажется, понял. Мы впервые увидели друг друга в книжном магазине, пусть я даже плохо это помню, мы впервые заговорили в библиотеке, наше первое свидание прошло в книжном магазине… мне даже как-то неловко признаваться в этом перед всеми, но да, так и было. Пожалуй, будет правильно, если мы поженимся среди книг… не знаю, где ты достал такое количество. Надеюсь, ты не попросил всех подарить нам на свадьбу книги. И… ты сегодня уложил волосы, и…, - Дин перевёл дыхание, - ты такой красивый… ты самый красивый, самый умный, самый интересный, самый приятный человек из всех, кого я знаю… и кого не знаю. Я люблю тебя и клянусь всегда быть рядом и больше никогда не терять тебя, потому что те дни, что я прожил без тебя, были худшими в моей жизни. Кас? – обеспокоенно спросил Дин, потому что примерно посередине его клятвы Кас опустил взгляд и перестал смотреть Дину в глаза.
Кас поднял голову, и Дин увидел, что его глаза полны слёз.
- Я так люблю тебя, Дин, - прошептал он. – Больше всего на свете.
Он буквально разрыдался, обнимая Дина, и никто так никогда и не узнал, что было написано в его клятве, кроме Дина, который несколько лет спустя обнаружил её, написанную на аккуратно сложенном листе пергамента, в личном сейфе Каса, когда тот сломал ногу, пытаясь добыть цветок раффлезии, и едва сумел перенестись домой с помощью портала и объяснить Дину, где искать его завещание. Дин, конечно, наорал на него тогда, но спустя пару дней, когда полностью выздоровевший Кас снова куда-то испарился, он, снедаемый любопытством, всё-таки залез в этот сейф, попутно удивляясь, что Кас так и не сменил пароль от него – «Дин».

@темы: слэш, сверхъестественное, фанфик

---

Об отзывах

Отлично написано)
пункт 8 - вообще тру.

14.04.2013 в 18:21

Пишет  Lkv:

Краткое руководство по написанию отзывов
Ни для кого не секрет, что последние пару лет в мире фанфикшена вообще и у нас на дневниках в частности с фидбеком дела обстоят скверно. Ну, вы понимаете, да? «Вредные читатели не хотят комментировать!» и все в таком духе. Правда, при детальном разборе выяснилось, что некоторые из вредных читателей просто ленятся, другие стесняются, а третьи не знают, что писать.
И поскольку я сам когда-то был читателем, а теперь я автор, который хочет что-то услышать про свои фики, я решил написать несколько советов тем из вас, кто, глядя в поле комментария, впадает в долгосрочный ступор...


1. Если вы не знаете, что писать, вы всегда можете просто сказать автору «спасибо».

Вы: спасибо, подрочил.

Автор: это был пост о смерти моего хомячка!


2. Если вы не знаете, что писать, а простое «спасибо» по каким-то причинам считаете проявлением умственной отсталости, вы можете процитировать в комментарии понравившиеся моменты.
Особенно хорошо это идет с жанрами юмор и стеб, потому что шутки и юмористические обороты цитировать удобнее всего.

Вы: «Шел Саске по лесу. Увидел – машина горит. Сел в нее и сгорел».
Ахаха, я рыдал со смеху! 11

Впрочем, то же самое можно провернуть и с драмой:

Вы: «Шел Мукуро по лесу. Увидел – машина горит. Сел в нее и сгорел».
Сильно. До слёз пробрало…


3. Не бойтесь указывать на недочеты и критиковать. Правильная критика поможет автору написать лучше в следующий раз, а весь её секрет прост – кроме отрицательных моментов надо подчеркнуть положительные.

Вы: автор, прочитав ваш фик, я хочу сказать, что вы безграмотный криворукий дебил, превративший нормальных парней в двух ТП, находящихся в стадии климакса и маразме заодно. Из положительных моментов: к концу фика все умерли и больше не позорились.


4. Не стесняйтесь задавать вопросы. Это лучшее свидетельство того, что фик вам интересен. И кстати, большинству авторов очень нравится на них отвечать.

Вы: автор, вы что курили?

Автор: хорошо, что вы спросили! Я курил много различных смесей и сейчас расскажу вам о той, которая толкнула меня на путь творчества…


5. Если от общения с автором вас отпугивает «давно сложившаяся компашка, пляшущая в комментариях», вспомните, что вы лезете не в личную запись и не сомневайтесь, автор будет рад новым лицам.

Странный укуреный друг автора: а помнишь, как мы однажды тоже шли по лесу? Прям как в фике, да? Только ты добавил горящую машину, прикольно.

Высокоинтеллектуальная подруга автора: кажется, я понимаю… Горящая машина символизирует недавно пережитую тобой гибель хомячка. Хочешь, поговорим об этом?

Вы: смешной фик. Рад, что зашел.

Автор: спасибо, и я рад, что вы зашли. Заходите еще. А лучше – не уходите. Серьезно. Очень прошу! Не оставляйте меня с ними!!!


6. Если от общения с автором вас отпугивает сам автор, вспомните, что вам с ним детей не крестить. И даже после одного отзыва крестить не придется.

Вы: отличный фик. И когда вы сожгли героев в машине – это было сильно.

Автор: я сжигаю всех, кто мне дорог.

Вы: хорошо, что я просто случайный читатель…

Автор: да, повезло.


7. Если вам кажется, что мудреный фик высокодуховного автора заслуживает только отзывов в духе Белинского – оставьте это заблуждение. Вы пишите комментарий к обычному фанфику – пишите, как хотите. Поверьте, и Белинский не всегда мудрствовал.

Белинский: это было внатуре охуенно!

Пушкин: спасибо, чувак.


8. И наконец. Если автор не отвечает вам или отвечает односложно – не расстраивайтесь, ведь у него вполне может быть та же проблема, что и у вас.

Вы: спасибо за чудесный фик! Отличный сюжет, каноничные герои. Я ваш фанат.

Мысли автора: О БОЖЕ ПЕРВЫЙ КОММЕНТАРИЙ ЗА ПОЛГОДА ЧТО ЖЕ ОТВЕТИТЬ Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ДАВАЙ ВСТРЕТИМСЯ В АСЬКЕ И ОБСУДИМ КАНОН ФАНОН И КАКИЕ АНТИШИППЕРЫ МУДАКИ НЕТ ЭТО СЛИШКОМ ГОСПОДИ НАДО УЖЕ ЧТО-ТО ОТВЕТИТЬ ГЛАВНОЕ НЕ ТУПИТЬ И НЕ ВСПУГНУТЬ ЕГО НУ ХОТЬ ЧТО-ТО ОТВЕЧАЙ УЖЕ НЕ ВАЖНО ЧТО!!!

Автор: пожалуйста.


Успехов в нелегком деле, и помните, что каждый отзыв - "+1" к вашей карме... и к ЧСВ автора.

@темы: подборка